Сказание о Синей птице - Цююань Ли
– Обожги ее глаза и тело энергией крови! – резко крикнула Черная птица.
Зловонная горячая кровь застила мне глаза и окрасила грудь, обжигая все тело. Израненная, я что было сил продолжала танцевать под солнцем и петь. Земля содрогалась, потоки воды разлились на тысячи ли, крики людей не прекращались. Звуки «Дачжан» слабели.
– Чжу, пришло время навсегда покончить с «Дачжан» в мире людей!
Я услышала смех Девы, разрывающий мое сердце на части.
Меня окутал поток горячего света; ослепшая от крови, я не понимала, где могу укрыться. Я закричала в агонии, Чжу всунул мне в горло лед, лежавший на Священной горе миллионы лет. Моя песня прервалась. Мир погрузился в ужасающую тишину. Я падала с высоты, словно холодная, окаменевшая птица, и погружалась в глубокий сон. Сердце сковало льдом. Я лежала в мерзлом снегу. Песню «Дачжан» отобрали у мира людей, исчезли ритмы и тоны, и теперь не было никого, кто бы мог исполнить гармоничную мелодию неба и земли…
Сердце окутала печаль, и я, закричав от боли, очнулась ото сна.
– Ланьсинь, ты проснулась? – Мать обхватила мое лицо руками, тихо вздохнула и приказала: – Продолжаем!
Я помотала головой от боли.
– Это был твой выбор. Напоминаю, что у нас нет иного выхода, мы обязаны двигаться дальше!
Мое сознание потерялось в ее глубоких глазах, в которых я увидела следующую сцену.
– Ты уверен, что не осталось никого, кто бы знал «Дачжан»? – спросила Черная птица.
– Конечно, – подтвердил Чжу.
– Теперь в мире нет ничего, что могло бы разрушить вэйци. – Она глубоко вздохнула и задумчиво посмотрела на доску в руках Чжу. – И нет божеств, которые могли бы соперничать со мной…
Чжу поднял глаза на Черную птицу. Наступила тишина, над головой Чжу собрались темные тучи и скрыли солнце.
– Я заберу вэйци.
Начался снегопад, подобного которому здесь никогда не бывало. Дева мрачно поглядывала на юношу. Его рука сжала край доски, перепачканной окровавленным снегом. Поколебавшись, он сделал новый ход.
– Чжу! – В голосе Черной птицы слышалась твердость.
– Не зови меня Чжу! – Посмотрев на нее, он холодно продолжил: – С того момента, как я вернулся на гору Энигма, я больше не Чжу из мира людей.
Дева в недоумении посмотрела на него. Помрачнев, она протянула к доске руку. Из центра доски поднялся обжигающий кроваво-красный свет, преграждающий путь Черной птице. Она вытащила глефу [52] и вонзила ее юноше в грудь, но клинок прошел насквозь, не причив вреда.
– Ты… уже стал богом? – Она в ужасе вытащила клинок.
Чжу усмехнулся:
– Давай сыграем. Пусть вэйци выберет себе хозяина.
– Давай. – Птица склонила голову. – Проигравший отправится в земной мир и не будет использовать божественную силу, чтобы изменить ход событий.
– Я не вернусь туда. Если проиграю, то погибну.
На заснеженной вершине Птица и Чжу сидели у доски друг напротив друга. Первой ходила Дева, выбрав черные камни.
На доске менялись видения человеческого мира. Дева надрезала руку клинком, и ее капающая кровь превратилась в белый свет, пролившийся на мир людей. Фу, наложнице императора династии Ся, приснилось, что белый свет прошел сквозь луну, и через несколько дней у наложницы родился сын, Чэн Тан [53]. Государство Шан процветало, продолжая почитать Деву Девяти небес.
Правитель Цзе, потомок Юя, любил праздность и роскошь, в то время как династию Ся, не имевшую союзников и потому беспомощную перед лицом внешней угрозы, снедали внутренние проблемы. Чэн Тан собрал войска и направил их на Дэнфэн, столицу Ся. Цзе вступил с ним в бой, но, едва они успели скрестить клинки, государство Ся проиграло. В битве близ Минтяо армия Ся потерпела полное поражение. Чэн Тан стал ваном [54] и основал династию Шан.
Черные камни одержали первую победу, заняв большую область в центре доски.
– В жилах потомков Чэн Тана течет моя кровь. Его страна непобедима и будет существовать так же долго, как солнце и луна. Кто из людей может им противостоять? – медленно произнесла Птица, убирая с доски белые камни, окруженные черными.
Чжу застыл в задумчивости. В тишине послышался однотонный звук – то глубокий, то высокий, то медленный, то быстрый, он вторил дыханию юноши.
– И кто же?
– Я и ты, ведь мы равные.
– Кровь человека не сравнится с кровью божественной Черной птицы. Я проиграю.
– На мой вкус, – резко рассмеялся дух вэйци, – что кровь человека, что божества – одинаково сладки.
Посмотрев на доску, Чжу вдруг все понял и усмехнулся. Черные или белые, камни ничем для него не отличались. Все, что от него требовалось, это наполнить каждый игральный камень жестокостью, заставить их ненавидеть и убивать друг друга.
Партия шла неспешно.
Имея тягу к военным искусствам, династия Шан погрязла в междоусобной борьбе, и почти каждое поколение ванов сменялось кровавым путем. У И, потомок Чэн Тана, не почитал богов, оскорблял их, стреляя по шкурам, наполненным кровью. Наслав грозу, Черная птица убила его в междуречье Хуанхэ и Вэйхэ.
Чжу провоцировал каждый бунт и каждое сражение, выискивая слабые стороны черных и приводя их к катастрофе. Черные быстро расширяли свою область на доске, однако были уязвимы перед внутренними угрозами.
Ко времени правления Ди Синя силы страны были истощены. Ди Синь был тираном и весь свой изобретательный ум направил на изобретение новых способов пыток. Его кровожадность приводила Чжу в восторг.
Партия между Чжу и Черной птицей шла уже пятьсот лет, и теперь настало время ее закончить. В западной части доски Чжу заметил брешь в позиции черных.
Западная Чжоу, образовавшаяся от западной части царства Шан, становилась все более могущественной под управлением императора Чжоу У. Он объединил западные и южные народы, чтобы напасть на императора Ди Синя царства Шан, и сражался близ столицы Шан – Муе.
Черная птица сосредоточила внимание на восточной части, но была застигнута врасплох. Чжу перехватил инициативу в игре, баланс сил изменился. В мире людей армия Шан сражалась против народа дунъи и не могла прийти на помощь столице. Тогда Ди Синь вооружил рабов, которые до глубины души ненавидели тирана, а потому предпочли дезертировать из армии. Ди Синь сжег себя заживо в Лутае.
Династия Чжоу положила конец династии Шан и правлению ванов, в чьих жилах текла кровь Черной птицы.
Долина Снегов погрузилась в тишину. Падал снег. Дева Девяти небес безучастно смотрела на доску перед собой. Ее темные одежды постепенно намокали от таявших снежинок. Дева задрожала. Махнув рукой, чтобы остановить ветер и снег, она поняла, что не в силах это сделать.
– Дух вэйци выбрал меня. – Чжу спокойно смотрел на нее.
– Почему? – усмехнулась она. – Потому что потомки богов не могут противостоять потомкам людей?
– Несмотря на то что кровь богов чиста и благородна, ты забыла, что духу вэйци нужна кровь, а также влияние и честь, заслуженные в бою.
Божественное сияние над головой Черной птицы рассеялось, а ее крылья исчезли в снегу.
– Чжу, береги себя…
Юноша нахмурился, и, прежде чем успел ответить, силуэт Девы обратился в туман. Тогда он не спеша приблизился к доске, на которой вовсю бурлил человеческий мир.
Пока Чжу и Дева играли свою партию, Лэй рос в одиночестве на Священной горе, и именно он нашел меня крепко спящей в снегу.
– Ланьсинь, ты поняла, кто такая Синяя птица горы Энигма? – Мамин голос вернул меня из раздумий. Я задумчиво посмотрела на нее.
– Чжу закрыл свое сердце и уничтожил всех, кто знает «Дачжан». Он считал, что ему не о чем беспокоиться, но неожиданно в мире людей появилась наложница Сяо. Раскрыв тайны бога Энигмы с помощью доски вэйци, она изложила эти знания в «Небесной музыке», а с помощью «Дачжан», записанной на муйском языке, нарушала ход партии в вэйци.
