Габриэль Зевин - Другая Сторона (ЛП)
— Вы умерли совсем недавно?
— Я не знаю, — говорит женщина, — но я предпочитаю скорбеть в одиночестве, если ты не возражаешь.
Лиз кивает. Она жалеет, что спросила.
Мгновением позже женщина продолжает:
— Я оплакиваю всю свою жизнь, и я несчастлива больше, чем ты можешь себе представить.
Женщина надевает солнцезащитные очки «кошачьи глаза». Приукрасившись, она продолжает плакать весь оставшийся путь на лифте.
Эта смотровая площадка, или СП, выглядит также, как и та, которая была на «Ниле», за исключением того, что она меньше. В помещении по всем сторонам окна и выстроенные в аккуратный ряд бинокли. Лиз замечает, что не каждый, кто посещает СП, выглядит таким же несчастным, как плачущая женщина в лифте.
В стеклянной будке рядом с лифтом сидит полная женщина средних лет с неудачной химической завивкой. Она машет плачущей женщине, чтобы та проходила через турникет, который отделяет лифт от СП. Плачущая женщина сухо кивает и проверяет свое отражение в стеклянной будке смотрителя.
— Эта женщина любит собственное горе, — говорит смотритель, качая головой. — Некоторые люди просто любят всю эту драму. — Она поворачивается к Лиз. — Ты здесь новичок, так что я произнесу тебе свою маленькую речь. Мы работаем с 7 утра до 10 вечера с понедельника по пятницу, с 10 до 12 утра в субботу и с 7 утра до 7 вечера в воскресенье. Мы открыты триста шестьдесят пять дней в году, включая праздники. Один Вечный дает тебе пять минут времени, и ты можешь купить столько времени, сколько захочешь. Цена не подлежит обсуждению. Не важно, хочешь ты пять минут или пятьсот, — курс не изменится. Работа биноклей, должно быть, похожа на те, с которыми ты сталкивалась прежде. Просто нажми кнопку сбоку для изменения вида, поверни окуляры для настройки фокуса и вращай головой как тебе нужно. Меня зовут Эстер, кстати.
— Лиз
— Ты только что прибыла сюда, Лиз? — спрашивает Эстер.
— Как вы можете знать?
— Ты контужена, выглядишь недавно прибывшей. Не волнуйся, дорогая. Это пройдет, я обещаю. От чего ты умерла?
— Попала под машину. А вы? — вежливо спрашивает Лиз.
— Болезнь Альцгеймера, но думаю, что на самом деле меня убила пневмония, — отвечает Эстер.
— На что это было похоже?
— Не могу сказать, что я помню, — произносит Эстер со смехом, — и, по всей вероятности, это действительно хорошо.
Лиз выбирает бинокль под номером 15, который смотрит на землю. После всего времени, проведенного на «Ниле», Лиз устала от воды. Она садится на жесткий металлический стул и вставляет Вечный в отделение.
Первым делом Лиз смотрит на свою семью. Ее родители сидят друг напротив друга по разным сторонам обеденного стола. Ее мать выглядит так, как будто не спала по крайней мере несколько дней. Она курит сигарету, хотя и бросила, когда была беременна Лиз. Ее отец, кажется, собрался разгадывать кроссворд в «Нью-Йорк Таймс», но это не так. Он просто обводит одно и то же слово — «шовинизм» — карандашом до тех пор, пока не протыкает газету и не начинает писать на столе. Элви смотрит мультики, несмотря на ночь и школу, и родители не разрешают смотреть Лиз и ее брату телевизор ночью перед школой, без исключений. Звонит телефон, и мать Лиз подскакивает ответить. В этот момент линзы бинокля закрываются.
К тому времени как Лиз вставила второй Вечный в отверстие, мать Лиз кладет трубку. В столовую входит Элви с керамическим цветочным горшком на голове.
— Я дурак! — заявляет он с гордостью.
— Убери это! — кричит мама на Элви. — Артур, заставь своего сына вести себя должным образом!
— Элви, сними горшок с головы, — говорит отец Лиз сдержанным голосом.
— Но я дурак, — упорно продолжает Элви, хотя его шутку никто не поддерживает.
— Элви, я предупреждаю тебя. — Сейчас отец Лиз очень серьезен.
— Ой, ну ладно.
Элви снимает горшок и уходит из комнаты.
Через тридцать секунд Элви возвращается. На этот раз он несет старую пасхальную корзину во рту.
— Умф, я с киной рт, — говорит Элви.
— И что теперь? — спрашивает мать Лиз.
— Умф, я с козиной во рту, — повторяет Элви с более четким произношением.
— Элви, вытащи корзину изо рта, — говорит отец Лиз. — Никто не может понять тебя.
Элви слушается.
— Я ненормальный, понимаете?
Элви столкнулся с недоумением.
— Я с корзиной во рту, так что я — ненормальный.
Отец Лиз берет корзину одной рукой, а другой треплет Элви по волосам.
— Мы все скучаем по Лиз, но это неудачный способ почтить память сестры.
— Почему? — спрашивает Элви.
— Ну, комедия бутафории традиционно рассматривается как низшая форма юмора, сынок, — говорит отец Лиз покровительственным голосом.
— Но я схожу с ума, — жалобно говорит Элви. — Как мама, — добавляет он.
Линзы захлопнулись прежде, чем Лиз успевает увидеть реакцию мамы. Со следующей монетой Лиз решает посмотреть на кого-нибудь еще. Она принимает решение насчет Зоуи, которая сидит на своей кровати и разговаривает по телефону. Ее глаза покраснели от слез.
— Не могу поверить, что ее больше нет, — говорит Зоуи.
«Теперь это больше похоже на правду», — думает Лиз. Хоть кто-то знает, как надо оплакивать. Лиз не может услышать разговора с другой стороны, но чувствует себя достаточно удовлетворенной горем Зоуи, чтобы продолжить слушать.
— Я порвала с Джоном. Я имею в виду, если бы он не пригласил меня на бал, я бы не позвала Лиз в торговый центр, и она бы не …. — Ее голос срывается.
— Нет! — говорит Зоуи решительно. — Я не хочу идти! — Мгновением позже она добавляет более мягко: — Кроме того, у меня даже нет платья. — Зоуи крутит телефонный шнур вокруг лодыжки. — Ну хорошо, было одно черное платье без бретелек…
Линзы с щелчком закрываются. Потратив два последних Вечных, Лиз так и не выяснила, пойдет Зоуи на выпускной или нет. За это время Зоуи расплакалась еще дважды. Ее слезы делают Лиз счастливой. Лиз немного стыдно, что слезы ее лучшей подруги делают ее счастливой. Сначала Лиз чувствует себя немного виноватой, подслушивая своих близких, но это чувство длится недолго. Она находит логическое объяснение, что в действительности делает это для них. Лиз представляет себя прекрасным, великодушным и щедрым ангелом смотрящим вниз на всех с… в общем оттуда, где она находится. Покидая маяк той ночью, Лиз понимает, что ей потребуется гораздо больше Вечных, чтобы следить за всеми близкими и друзьями. Она потратила три Вечных, чтобы услышать лишь малую часть телефонного разговора Зоуи. Если она не хочет отстать от жизни, ей понадобится, вероятно, двадцать четыре Вечных в день, на два часа, по пять минут на каждый час реальной жизни.
— Мне будут нужны Вечные, — объявляет Лиз Бетти во время короткой поездки обратно в дом Бетти, — и я надеялась, что вы могли бы одолжить их мне.
— Конечно. Что ты будешь с ними делать? — отвечает Бетти.
— Что ж, — говорит Лиз, — я хочу проводить некоторое время на смотровых площадках.
— Лиз, ты действительно думаешь, что это хорошая идея? — Бетти смотрит на Лиз с беспокойством, которое Лиз находит раздражающим. — Может быть, тебе лучше использовать свое время, чтобы подумать о призвании?
Лиз предвидела ответ Бетти, и у нее готов убедительный контраргумент.
— Дело в том, Бетти, что я умерла так неожиданно; я думаю, это могло бы помочь обрести мир с людьми на Земле. Я обещаю, это не будет продолжаться вечно. — Лиз чувствует банальность в звучании «обрести мир», но она знает, что взрослые реагируют на такого рода вещи.
Бетти кивает. Затем кивает еще раз. Как будто это помогает ей взвесить все, что сказала Лиз.
— Независимо от того, сколько тебе нужно времени, ты должна это сделать, — наконец произносит Бетти. Кроме того, Бетти соглашается, как Лиз и думала, обеспечить ее деньгами.
Обеспечив себе двадцать четыре Вечных в день, Лиз устанавливает распорядок. СП достаточно близко от дома Бетти, чтобы Лиз могла дойти туда пешком. Она приходит каждое утро к открытию и остается каждую ночь до закрытия. Лиз продолжает носить пижаму, которую носила на «Ниле». Она по-прежнему ненавидит ее, но не хочет ничего нового. Спит она тоже в пижаме, снимая ее дважды в неделю для стирки Бетти. Лиз, как правило, распределяет свои два часа на весь день, но иногда она использует два Вечных подряд. Если происходит что-то особенно любопытное, Лиз тратит все свои Вечные сразу.
Ее обычный день проходит следующим образом: пятнадцать минут наблюдения за родителями и братом утром (три Вечных), сорок пять минут в школе с друзьями и занятиями (девять Вечных), полчаса с Зоуи после школы (шесть Вечных), и оставшиеся полчаса (шесть Вечных) она использует по своему усмотрению.
Лиз особенно нравится, когда кто-то упоминает о ней в школе. Сначала ее одноклассники, кажется, говорят об этом довольно часто, но со временем (не очень большим) упоминания о ней звучат все реже и реже. Только Эдвард, ее бывший бойфренд, и Зоуи все еще говорят о ней регулярно. Зоуи и Эдвард не были друзьями, когда Лиз была жива, — Зоуи даже советовала Лиз прекратить эти отношения. Лиз чувствует себя удовлетворенной внезапной близостью этой пары.
