Между небом и морем (СИ) - Вран Карина
Глава Ненависти слушала и кивала. Выходило, что «насыпает» разные вкусняшки система в рамках эвента щедро. Значит, Кен был прав, и Лестница в небо важна. Игроки должны ее пройти. Чтобы — что? Ответ они узнают не раньше, чем кто-то преодолеет все пятьдесят ступеней.
«Очень хорошо, что сроки прохождения продлили», — подумала Хэйт. — «Я хочу своими глазами увидеть, к чему мы стремимся. Что там такое на небесах, к которым ведет эта лестница».
Прода 26.11.2024
С появлением Вала и Хель разговор перетек в обсуждение нового номера. Судя по всему, демоница решила выложиться на полную и сама, и всех остальных задействовать. Всех — это не только группу Ненависти.
К Лунному Ирису, как и в тот раз, домчали на крыльях ночи. Правда, сначала Хэйт узнала, где и когда в последний раз видели Шрама. Кого-то другого Шерри придавит мощью, авторитетом и ужасом. А с этим мастером теней нелегко совладать.
Перед заведением выхаживали парни: мускулистые, брутальные, не похожие на клиентов специфического заведения. Те все из себя лощеные (в большинстве своем).
Эти же выделялись, скорее, дешевизной простеньких рубахах с оборванными рукавами. Хэйт и не знала, что такие есть в игре. Но — раз они оба в таких, значит, есть. Свободные штаны и дешевая обувь, вот и весь образ. И цвет один: штаны и рубахи белы, как снег. Образ один на двоих. Закупка в одной лавке? Очень даже возможно.
На «цветочки» парочка крепышей вообще никак не смахивала.
— Мальчики с нами, — сообщила демоница при входе.
Ненависть и «мальчики» переглянулись, зашли внутрь. На сей раз для разросшейся компании выделили длинный стол на балконе.
— Мы должны всех удивить, — выказала намерение Хель, когда все расселись, и расторопный юноша принял заказ.
Вино, сладости и фрукты, безусловно, за счет заведения.
— Это будет проблематично, — качнула головой Хэйт. — После того, что ты в прошлый раз им устроила.
— Шоу маст гоу о-о-о-он, — одобрила выбор вина Барби (она затребовала кубок, да побольше, вместо бокала). — Или пшел во-о-он.
— С задумкой старшей Хэйт, — вежливо кивнула танцовщица. — С вашей поддержкой и участием младших, — обратила внимание на парней она. — Мы заставим их забыть, как дышать.
Короткостриженые темные макушки склонились в знак согласия.
Художница поймала себя на том, что неприлично таращится на этих двоих. Лица скорее непривлекательные, черты грубые, разрез глаз восточный. Понятное дело, соотечественники Хель. Но где же она их — или кого-то очень похожего на них — видела?
— Было бы неплохо услышать подробности, — Мася тоже поглядывала на парней. — И кто эти ребята?
В Восхождении никого не удивить отменным телосложением. Задать при генерации облика красивую мускулатуру нетрудно. Покрути ползунки, настрой, как тебе нравится, и вот ты уже готов соперничать с античными статуями.
Но что-то подсказывало Хэйт: эти литые формы не бутафория, а слепок с реальных тел. Как и лица, кои даже не пытались приукрасить. Возможно, дело было в сдержанных движениях. Будто два хищника, готовые к нападению в любой момент.
— Простите, эта беспечная не представила сразу, — Хель склонила голову. — Торопилась зайти внутрь. Сторм и Фог. Они братья. Каждый из них би-бой. Их команда примет участие в танцевальном конкурсе в следующем месяце. Мы уже выступали вместе однажды. Они согласились помочь сегодня.
— Ак-х-х-р… — орчанка чуть не подавилась виноградиной. — Би-бой это…
Взгляд зеленокожей испуганно заметался между ближайшими «цветочками»: смазливым мальчиком и миловидной девушкой.
— Мы занимаемся брейк-дансом, — ответил крепыш чуть постарше.
Теперь-то, после имен (это как бы ники, но в точности повторяющие сценические прозвища танцоров) художница вспомнила, где видела их лица. В номере с музыкальной шкатулкой, где Хель-Мэйли крутилась в балетных па, а два би-боя вертелись в своей манере. Это было шоу про уличные танцы, и би-бой Сторм в нем дошел до финала. Правда, не победил.
— Репетиция не включала партнеров, — вздохнула Хэйт.
Ее задача только что значительно усложнилась. Потому как в этот раз она собиралась «читерить» по полной, используя знание танца Хель. А тут крутой поворот в виде двух новых персонажей. Которых тоже надо бы изобразить. Живописать она собиралась происходящее на сцене.
— Мне удалось связаться с Фогом и Стормом в последний момент, — повинилась танцовщица. — И я верю в неоспоримый талант нашей старшей.
Хэйт сказала бы, что вера — это прекрасно, но даже культ имени её скорости пальчикам не прибавит. Но к ним спешила Мама Ирис, и художница предпочла смолчать.
— О, как мы все рады, что вы смогли выделить время и посетить нас вновь, — расцвела в медовой улыбке главная «ириска». — Мне передали, что у вас есть некоторые пожелания по сцене. В том, что касается подготовки к выступлению.
— Да, — Хель главная звезда шоу, ей и карты в руки. — Первое: доступ нашему инженеру до начала выступления. Второе: убрать освещение по сигналу. Третье: нам нужен будет доброволец. Не из персонала.
Смотрительница «цветника» даже не пыталась скрыть удивление.
— Инженера я провожу лично. Затемнение возможно. Однако лунные ирисы светятся в темноте. В этом их прелесть и ценность, их мы не…
— Устраивает, — легко взмахнула кистью руки Хель. — Цветы не помешают.
— Касательно добровольца… — замялась Мама Ирис. — Это что-то опасное?
— О нет, — заверила демоница. — Он всего лишь подтвердит, что эта ткань не прозрачна. Вы и сами можете убедиться.
Хель достала широкую черную ленту бархатную ленту.
«Ириска» не стала ломаться, осмотрела и ощупала ткань, затем приложила ленту к глазам.
— Моего свидетельства недостаточно? — уточнила она. — Лента в самом деле не пропускает свет.
— Вы нас пригласили, — повела плечиком танцовщица. — Это ваш дом цветов. Лучше, чтобы свидетель не был вовлечен.
— Поняла вас, — согласилась с доводами бордельмаман. — Что-то еще?
— Только ужин от вашего многоуважаемого шеф-повара после выступления, — улыбнулась Хель. — Молодым людям — здесь. А мы бы лучше, как тогда, без лишних глаз…
— Ни слова больше! — блеснула глазами Мама Ирис. — Будет исполнено в лучшем виде.
— Ну, в худшем случае хоть пожрем, — когда смотрительница заведения удалилась, Барби залпом опустошила свой кубок. — А я типа их должна буду ухайдакать? Или твоему рогатику дудку сломать? Мужики, если я в вас лишних дырок понатыкаю — без обид.
— У меня вопрос, — подал голос Вал, молчавший до этого. — Если бы Ирисом рулила наша зеленая, ее бы называли — Барбариска?
Теперь зеленая пыталась захлебнуться вином. Возмущенно булькало и рокотало в Барби вино (или негодование).
— Переиграл и уничтожил, — хохотнула Мася. — Ладненько, я пошла. Все эти штуковины сами себя не установят.
— Сильная старшая, — обратилась Хель. — Эта бестолковая понимает, что у нас не было возможности отработать взаимодействие. Просто исполни то, о чем мы договаривались. Эти младшие подстроятся.
— Ладно, я тоже пойду, — озвучила Хэйт.
Мама Ирис вышла к краю сцены с бархатной лентой в руках.
Найти желающего опробовать, видно ли сквозь черный бархат что-либо, оказалось легко. Разом ползала подорвались с мест. Труднее было выбрать всего нескольких, чтобы и «тест драйв» ленте провести, и гости дорогие не обиделись.
Художница тем временем разложила принадлежности для живописи. Демонстративно проверила порядок: где что лежит. Взяла в одну руку палитру, в другую кисть. Ею и помахала: сначала залу под грохот оваций (тут явно собрались многие из тех, кто запомнил Ненависть по прошлому выступлению), затем Маме Ирис. Наше вам с кисточкой. И: я готова, завязывайте.
Ленту бордельмаман намотала плотно, в два слоя. Затянула как следует. Затем театрально прищелкнула пальцами.
Лунный Ирис начал погружаться во тьму. Нежный свет цветов, словно отражающих лепестками свет луны, украсил зал. Но не только лунные ирисы засияли. На тонких тросах сверху спустили хрустальные шары. Не герметичные: одна сторона приоткрыта. Внутри искрились звездчатые бутоны звездоцветов.
