Астарта. Предназначение. Книга 3 (СИ) - Белышева Ольга

Ясный, хоть и раздраженный, сдержал порыв перебить. Его глаза метались между Яковом и странной полусферой — словно он взвешивал, кому доверять.

— То, что дал Творец, не дано создать людям, а дано хранить и беречь. Это не подарки для богатых — это жизнь для всех. Ты думаешь, можно наладить производство? Не раз твердил: это Божий промысел. Ты оскорбляешь саму суть мироздания. Тонкий лед… Не смей его ломать! Не гневи тех, кто может стереть человечество как ошибку и создать новое…

Ух ты ж. Оказывается, их спор давний. Яков считает, что миры можно создавать, как конфетки с разной начинкой. А Ясный полагает, что это не просто поток — это нечто большее. Ответственность, возложенная на человечество, чтобы сохранять и защищать, а не манипулировать ради выгоды. Ясный видел в артефакте не просто возможность, а священную обязанность — напоминание о том, как хрупка грань между созиданием и разрушением.

— Ты не понимаешь, Яков, — продолжил Ясный. — Использовать артефакт для создания миров с неисчерпаемыми ресурсами — соблазнительная, но опасная иллюзия. Миры не должны быть фабриками наших желаний. Все должно рождаться естественно, в балансе, установленном свыше. Если вмешаемся — последствия станут катастрофой.

Яков, однако, не был убежден. Его мечта о бесконечных ресурсах и всеобщем процветании слишком манила. В артефакте он видел ключ к будущему, где человечество вырвется за пределы Земли.

— Разве не должны мы стремиться к большему? — спросил он, пытаясь достучаться. — Разве не обязаны использовать любой шанс для выживания и процветания?

Ясный покачал головой, оставаясь на своем:

— Стремиться к большему — это хорошо, но не за счет того, что может разрушить все, что мы знаем. Мы должны действовать с осторожностью и мудростью. В противном случае рискуем потерять все.

Они стояли лицом к лицу — голограмма и живой человек, словно два разных мироздания, каждое со своим взглядом на реальность и своими планами на ее развитие. Каждый держался за свою правду, стремясь переубедить другого и навязать собственное видение грядущего. Их спор затрагивал не просто будущее человечества, а его глубинную сущность — саму природу и предназначение. В этом бесконечном диалоге таились вопросы, ответы на которые еще только предстояло раскрыть.

— А можно, для тех, кто не в теме? — не выдержала я, чувствуя, как нарастает раздражение. Все, о чем они говорили, казалось абсурдом. — Что за осколок? Что за мир? Кто такие Творцы? Объясните нормально! Потом продолжите рубиться в спорах о бытии.

Яков бросил на меня беглый взгляд, затем вновь сосредоточился на полусфере.

— Творцы, или Ткачи, — вероятно, древняя раса, — начал он, — создавшая множество миров, включая наш. Их технологии недостижимо совершенны — мы до сих пор не понимаем принципов их работы. Но этот осколок… — он коснулся поверхности полусферы, — может стать ключом к разгадке их тайн. Если связь с Творцами реальна, мы на пороге открытия, которое изменит все.

— Я говорил тебе, Яков, — вмешался Ясный. — Нет никаких «ткачей». Творцы — это избранные боги, а не древняя раса каких-то жуков с лупой. Ты все упрощаешь, считая, что раз они раса, ты постучишься к ним в дверь — и они покажут свой дом.

Яков прищурился и ухмыльнулся:

— После мира Бансара моя уверенность крепнет, — ответил он. — Там был полноценный мир, который подстраивается под твое желание и потенциал, будто он живой. Совершенней Земли! Мы стали там ткачами — мир подчиняется нам! Но раньше я не видел истинной сути. Думал, это другое измерение. Однако нашел этот осколок — он провел рукой по полусфере — и понял: здесь механика, а не божество. Их можно создать.

— Ты не прав, — устало произнес Ясный. — Не могу вспомнить, сколько раз мы спорили об этом. Бансара создана Творцом — это очевидно по ее законам. А эта подделка — он злостно посмотрел на полусферу — дело жука-копииста. Примитив. Но даже если какая-то ведьма повторила творение... Это лишь доказывает: есть система. Ты хочешь разгадать схему — а я хочу ее сжечь!

Я задумалась. Если мир Агнес — полузавершенный фрагмент… Какие еще секреты скрыты? Я вспомнила Бансару. Там куратор города вручил нам ключи от «собственности», определив каждому роль. Стоило мне раскрыть свой внутренний мир, пространство подстроилось под меня, раскинувшись горами и лесами. Хотя раньше оно отражало страхи Лили. Для меня, как и для Якова, это было словно параллельный мир. Но как карманный шарик — лишь декорация — может быть целой планетой?..

Яков посмотрел на меня и, почесав голову, предложил:

— Хорошо, согласен. Тема сложная. Пусть Дина взглянет на это с другой стороны. Она Богиня — возможно, ей по силам создавать такие вещи, и мы вместе сотворим чудо.

— Она не дура, и понимает, что значит ответственность, — усмехнулся Ясный, — дерзай.

Я кивнула, пока Ясный закатывал глаза.

— Начнем с начала: четыре с половиной миллиарда лет назад некто вылепил Лурапис из межзвездной пыли. Как гончар — сосуд. А Земля… — Яков щелкнул пальцами, и голограмма планет закружилась в воздухе, — появилась позже, но с идеальной синхронизацией. Разница в 130 миллионов лет — не случайность. Таков был замысел.

Ясный швырнул в голограмму искру энергии. Проекция треснула, но мгновенно восстановилась, будто живой организм. Глаза Якова слегка расширились.

— Это не лепка, а творение Богов, — прорычал Ясный, с трудом сдерживая ярость. — Их высекли из самой ткани реальности те, кто существовал до нас. А Баба-Яга… Агнес, — он сделал паузу, переводя дыхание, — просто нашла обломки их чертежей. Случайность.

— Тише, Ясный. Дай я объясню Дине иначе, — вмешался Яков. — Твой взгляд, как всегда, слишком узок.

Ясный недовольно нахмурился, а я застыла на месте.

— Ты в курсе, что Земля — лишь черновик? — Яков повертел в пальцах черную полусферу, и свет искрился на ее поверхности, как на гранях алмаза. — Который потом решили доработать?

— Черновик? — мой голос сорвался в фальцет. — Макет, по которому создали Лурапис... Значит, что было первым? Вы говорили о параллельном создании... этих планет.

Яков щелкнул пальцами, и в воздухе вспыхнул двойной хронограф: две спирали, одна ярче другой. Они вились в такт его словам:

— Да, миры создавались параллельно. Но должна быть основа. Разница — в зарождении жизни, а не планет. Одна спираль — наш мир, другая — Лурапис. Они переплетены, как нити ткани Вселенной. Каждая идея здесь эхом отзывается там. Земля — эксперимент, черновик для Лураписа. Их связь глубже, ты знаешь о чем я.

Ясный бросил на нас скептический взгляд, но промолчал. Яков продолжил:

— Представь: Лурапис — первый мазок кисти на холсте, эскиз Земли. Его «нарисовали», добавили краски жизни... Но что-то пошло не так. Вернулись к черновику — Земле — и доработали. Позже вдохнули и в нее жизнь.

Он сжал полусферу в руке. Предмет дрогнул, издав низкий гул, похожий на рычание.

— Мы считали, что был один Творец. Или два. Но следы… — пальцы Якова побелели от напряжения, — указывают на десятки. Как гильдия зодчих, лепивших миры из звездной паутины.

— А «миры» — это… планетные системы? — неуверенно спросила я, чувствуя, как термины сплетаются в сознании в хаотичный клубок.

Ясный фыркнул. Его пальцы нервно дернулись, и вдруг он протянул ко мне раскрытую ладонь:

— Ты трогала песок? Каждая песчинка — атом мироздания. Узнаешь химию? — он резко сжал кулак.

Висящий в воздухе хронограф взорвался звездной пылью. Частицы закружились, замерли, затем собрались в крошечную светящуюся Землю размером с грецкий орех.

— Это и есть «склеивание». Так творят боги второго сорта.

— Как Lego, — выдохнула я. — А есть еще и первого сорта?

— Творцы, — вклинился Яков. Он провел пальцем по краю полусферы, и голограмма вспыхнула мерцающим синим. — Древние брали «ДНК» звезд, смешивали их и запускали цепную реакцию. Железо, кремний… — его рука коснулась проекции, и та вспыхнула переливами цветов периодической таблицы. — Все это — их формулы. Я хочу их заполучить.