Василий Воронков - Лидия
— Алик! — крикнула Таис. — Не давай ему! Он этого не сделает! Я точно знаю!
Я развернулся и попятился к выходу, прикрываясь Таис.
— Остановись! — крикнул мужчина и сделал шаг вперёд; я заметил, как тело его напряглось, точно он готов был в любую секунду броситься на меня, как хищник. — Я предупреждаю тебя! Я…
— Ещё один шаг… — сказал я и провел острым концом антенны прямо под горлом Таис. — Ещё один шаг, и я… Мне терять нечего!
Алик остановился.
— Витя! — простонала девушка. — Что же ты делаешь? Ты ведь не сможешь… Зачем тебе это, Витя?
— Витя? — спросил я.
Мы уже стояли в соседней комнате — у распахнутой двери. Я заметил у косяка пульт со светящейся сенсорной панелью и быстро ударил по ней рукой. Таис попыталась вырваться, но я отшвырнул её к стене и ткнул под подбородок обломком антенны — она вздрогнула и поморщилась от боли.
— Нет! — закричал Алик.
Дверь с грохотом закрылась.
— Какой ещё Витя? — спросил я.
— Это ничего тебе не даёт, — пробормотала Таис, не глядя на меня. — Совсем ничего.
— Кто-то говорил о какой-то там группе через несколько секунд? — сказал я.
Таис промолчала.
Я отпустил её. Таис вздохнула и прижала руку к порезам на шее.
— Зачем ты так… — простонала она.
Лида…
Это было похоже на сон — страшный, сводящий с ума кошмар, от которого я никак не мог проснуться. Мне вдруг показалось, что в комнате холодно, как в морозильной камере. Меня бил озноб.
Я невольно пошатнулся, всё ещё сжимая в руке окровавленную заточку. Таис стояла, прижавшись к стене; глаза её блестели.
— Извини, — сказал я. — Мне… мне нехорошо.
— Ты ещё ничего не сделал, — сказала Таис. — Всё ещё можно вернуть.
— Вернуть? — Я покачал головой. — Нельзя ничего вернуть.
Таис вздрагивала, как будто её тело тоже било мелкой судорогой от холода.
— Я не вернусь назад, — сказал я.
Мы стояли посреди небольшой комнаты с мягким вечерним освещением, похожей на чей-то понурый кабинет или наблюдательный пункт. Терминал на грубом офисном столе работал, и на широкий монитор выводилось изображение с панорамной камеры — лысый мужчина расхаживал по залитой светом комнате, взявшись руками за голову. У стены стоял металлический шкаф со считывателем отпечатков пальцев на дверце.
— Ты не понимаешь, — сказала Таис. — Они будут здесь в любую минуту. И они… будут стрелять.
— Тогда не будем терять времени.
Я схватил её за руку и потянул к выходу — к гладкой серебристой двери, рядом с которой блекло светилась сенсорная панель. Я приложил к панели ладонь Таис, и дверь открылась с чётким хорошо поставленным щелчком, напоминающим ход древнего часового механизма — створка бесшумно подалась вперёд, и на полу вытянулась полоска света.
— Не надо! — всхлипнула Таис. — Не выходи туда!
— А что там? — спросил я.
— Ты не понимаешь, — повторила Таис. — Я же говорю — у них есть оружие. Ты ничего не добьёшься! Что ты сделаешь им этой… штукой?
— Поэтому ты и пойдёшь со мной, — сказал я, крепче сжав её запястье.
— Нет, — Таис замотала головой, — нет, ты совсем…
В её зелёных глазах стояли слёзы.
— Они всё равно будут стрелять.
Я замер у открытой двери, решая, что мне делать. Таис попыталась вырваться, сбросить мою руку, и я притянул её к себе.
— А что там? — спросил я, показав головой в сторону металлического шкафа у стены.
— Я не знаю, — быстро сказала Таис. — Он всегда закрыт. И ключ… у Алика.
— Не надо мне врать!
Я толкнул Таис к шкафу; она охнула и как-то непроизвольно прикрыла рукой лицо.
— Открывай! — крикнул я.
— Но я не могу… — начала Таис, — у меня нет…
— Чего нет? Рук? Думаешь, я полный кретин?
Таис бросила на меня неожиданно резкий взгляд, выпрямилась и одёрнула свой серый комбинезон.
— Хорошо, — сказала она. — Но знай — каждая секунда, которую ты…
— Открывай! — нетерпеливо закричал я.
Таис поджала губы и приложила большой палец к считывателю отпечатков. Дверца шкафа приоткрылась. Таис быстро взглянула на меня — на разделяло всего несколько шагов — и замерла, коснувшись рукой дверцы. Я, наконец, понял, какую допустил ошибку — но было уже слишком поздно. Таис рванула дверцу на себя — и тут же попятилась назад, захрипев от ужаса и взмахнув руками.
Комната переворачивалась навзничь.
Пол под ногами задрожал, и откуда-то снизу донёсся глубинный раскатистый рокот — казалось, что пришли в движение какие-то страшные механизмы, и весь этот комплекс из пустых резонирующих комнат складывается, как огромный лабиринт, изменяющий свою структуру. В открытую дверь за моей спиной ударил красный аварийный свет, и в ту же секунду взвыла истеричная сирена, обезображенная гортанным эхом, как в километровом туннеле.
Я пришёл в себя уже на полу, рядом с Таис, которая корчилась от боли, обхватив руками голову.
Стены комнаты всё ещё шатались, как при землетрясении. Стол перевернулся, и монитор, свесившись через столешницу на толстом чёрном проводе, мигал и переливался цветными кляксами. Шкаф повалился на бок, а из открытой дверцы выпало несколько пультов управления светом и… пистолет.
Таис приподнялась на локтях, ошалело глядя по сторонам — кожа у неё на лбу, рядом с виском, была содрана и потемнела от удара, а по щеке стекала тонкая струйка крови.
Я схватил пистолет ещё до того, как она успела что-то сообразить.
Дуло было направлено на неё, но Таис никак не реагировала.
— Что это было? — хрипло спросил я. — Где мы находимся, чёрт подери?!
— Я не знаю.
Таис провела по щеке рукой и посмотрела на свои дрожащие окровавленные пальцы.
— Я не знаю, — повторила она. — Я не…
— Вставай! — Я дёрнул дулом пистолета вверх. — Мы уходим отсюда!
Тряска прекратилась, и мы, наконец, смогли подняться на ноги. Таис стояла, покачиваясь, упираясь рукой о стену. Она отворачивалась от меня, стараясь не смотреть на пистолет в моей руке.
Пистолет был необычно лёгким, как детская игрушка, и совсем не походил на боевое оружие. Рукоятка с резиновыми вставками слегка поскрипывала, когда я сжимал её рукой, а спусковой крючок представлял собой тонкую пластину, которая больно врезалась в указательный палец. Лишь длинное серебристое дуло, как у крупнокалиберного револьвера, отливало холодом и металлом. Над рукояткой прятался небольшой рычажок, который поворачивался по направлению часовой стрелки; я поднял его вверх, и оружие тревожно завибрировало, а рядом с бутафорским курком загорелся красный светодиод.
Это был шоковый пистолет. Я видел такие раньше, но никогда не держал в руках. Оружие считалось нелетальным, хотя выстрел в упор, на максимальной мощности, вполне мог оказаться смертельным.
— Медицинское учреждение? — спросил я. — Или как ты там говорила? Это с помощью таких устройств вы лечите пациентов?
— Я не понимаю, о чём ты, — устало сказала Таис.
— Ага, скажи ещё, что не знала о пистолете!
— Ну, хорошо. — Таис посмотрела мне в глаза; её правое веко заметно дёргалось. — Я знала. Доволен? После твоей сегодняшней выходки ты ещё удивляешься, что здесь есть оружие?
— На выход! — крикнул я.
Сирена замолкла, и лишь лампы у потолка вспыхивали красным — одна за другой, в ровном порядке, как будто указывая направление пути. Мы стояли посреди длинного и узкого коридора с голыми стенами, напоминающего промышленный тракт или центральный туннель на орбитальной станции.
Таис ослабленно прижималась к стене.
— Где мы вообще находимся? — спросил я. — Мы ведь не на Земле. Это Венера?
Таис молчала.
— Отвечай! — крикнул я и навёл на неё пистолет.
— Мы на Земле, — сказала она. — Вернее, у Земли. Это медицинская станция… на орбите.
— Снова эта чушь? Какой смысл в медицинской станции на орбите?
— Смысл есть.
Таис, наконец, отошла от стены и стала аккуратно приглаживать волосы над кровавой ссадиной на лбу.
— Здесь мы не находимся ни в чьей юрисдикции, — сказала она. — А пациенты, которые у нас… Я уже говорила — это не придаётся огласке. Как и то…
— Как и то, что вы с ними делаете? — подхватил я. — Это обнадёживает.
Я осмотрелся.
Я был на многих орбитальных станциях, и везде центральный коридор уходил под наклоном вниз, как меридиан, огибающий планету. Однако туннель, посреди которого мы стояли, был совершенно прямым.
— Ну, — усмехнулась Таис, — и куда ты собираешься идти? Мы на орбите, понимаешь? Сбежать отсюда не получится!
— А я не собираюсь бежать, — ответил я.
9
По стенам в коридоре иногда проходила частая дрожь, как в ракетах при взлёте, когда кажется, что неизвестная сила пытается сплющить тонкую скорлупу корабля, раздавить переборки, спасающие тебя от раскалённого газа. Я едва волочил ноги — тело странно отяжелело, огрузло, и взбесившаяся гравитация прижимала нас, как пресс, к металлическому полу. Однако сирена больше не включалась; погасли и аварийные огни, уступив место летаргическому желтоватому свету, который включали на станциях в режиме экономии электроэнергии.
