Василий Воронков - Лидия
Её глаза по-прежнему неподвижно смотрели прямо перед собой.
Застегнув спальный мешок, я завис над Лидой, придерживаясь за стену. Мне нужно было возвращаться, но я не хотел уходить, не хотел оставлять её одну.
Время больше не имело значения.
Я наклонился и поцеловал её в губы. Холодный бесчувственный поцелуй. По моему телу пробежала дрожь, как от озноба.
Сигнализатор в ухе вновь истерично заорал, разрывая мои барабанные перепонки:
— Код! Красно-чёрный! Это они!
— Что? — крикнул я.
— Быстро!
Это был голос первого пилота — испуганный и надрывный. Его рваный крик резко замолк, как будто ему не хватило дыхания. Я оттолкнулся от стены и поплыл в коридор.
— Уровень радиации!.. — завизжал сигнализатор. — Они собираются атаковать! У нас сейчас отрубится сеть!
От волнения я едва мог совладать с собственным телом. Я резко оттолкнулся от стены, надеясь в один мощный прыжок долететь до рубки, но не рассчитал усилие и врезался правым плечом в металлическую скобу. Я почувствовал тупую боль и схватился за ушибленную руку. На секунду я даже решил, что сломал кость.
Из стен выстрелили люминофоры — длинные красные нити, которые могли гореть, даже если полностью отрубалось электричество, — мониторы на стенах сначала залила ровная темнота, а потом стали вспыхивать огромные, в человеческий рост, буквы — "внимание", "тревога", "режим", "код 1202".
Я впервые видел, как активируется на корабле аварийный режим.
Весь коридор залило красным маревом. Казалось, что кровь стоит у меня в глазах, однако я не слышал ни единого звука — меня окружала мёртвая тишина.
Я вздохнул, попытавшись успокоиться, и медленно, стараясь не делать лишних движений, потянулся к приоткрытому люку.
Я залез в рубку, хватаясь трясущимися руками за настенные поручни. Первый пилот уже сидел в кресле, рот его был слегка приоткрыт, а остекленевшие глаза слепо смотрели в потолок.
Я оттолкнулся от стены и нырнул к терминалу нейроинтерфейса.
Каждое моё движение занимало чудовищно долгие секунды, тогда как пилоты красно-чёрного были уже давно подключены к нейросети и находились в течении другого, медленного времени, когда можно принимать сложнейшие решения, выполнять множество задач за неуловимые мгновения.
Я упал в кресло, активировал терминал, и меня…
11
Мне оставалось лишь ждать.
Я по-прежнему не оборачивался. Я лежал, не двигаясь, скорчившись на кровати, как труп. Вся надежды была на то, что Таис сама зайдёт ко мне в камеру.
— Поднимитесь! — прогремело под потолком.
Я ждал этого резонирующего голоса и даже не шелохнулся.
— Встаньте с кровати!
Я продолжал лежать, задержав дыхание. Меня выдало бы даже малейшее движение — едва уловимый вздох, который могли засечь датчики камеры наблюдения.
— Поднимитесь с кровати! — не унимался голос. — Встаньте в центре комнаты!
Голова наливалась тяжестью, лёгкие распирало от боли. Я быстро, отрывисто вздохнул и — замер, прислушиваясь. Голос несколько секунд молчал, а потом с потолка послышалось отрывистое позвякивание — точно такую же какофонию я слышал в последние секунды на Ахилле, перед тем, как подключиться к сети.
Я лежал, сжавшись на затянутой плёнкой кровати и зажмурив глаза. Не знаю, сколько прошло времени, но надсадный шум у потолка внезапно оборвался, и меня оглушила тишина.
Голос молчал.
Тогда я начал считать — медленно, про себя, от десяти до единицы — отмеряя непонятно вязкое, как бессонница, время. Когда я дошёл до четырёх, очередной дребезжащий крик с размаха ударил мне в спину:
— Встаньте! Немедленно! Встаньте с кровати!
Я продолжал лежать.
— Пожалуйста… — Голос, искажённый модулятором, неожиданно смягчился и стал похож на человеческий. — Пожалуйста, поднимись! Это Таис.
Было непросто побороть в себе желание обернуться.
— Что с тобой? — проскрежетал металлический фальцет, вновь срываясь на звон. — Ты не можешь подняться? Тебя беспокоит свет?
И вдруг я почувствовал — сейчас! Не имело больше смысла притворяться мёртвым — это слишком сильно пугало её, и она никогда не решилась бы ко мне зайти. Я сделал глубокий вздох и, медленно, точно через силу, поднял над головой трясущуюся правую руку, как бы делая ей немой ослабленный знак, моля о помощи перед тем, как провалиться в беспамятство.
Я держал руку ровно секунду, старательно изображая частую припадочную дрожь — через каждый мой палец, каждую фалангу как будто проходили болезненные разряды электричества, — а потом расслабился, и рука безвольно, как конечность манекена, упала обратно на кровать.
Таис молчала.
Мне оставалось лишь ждать.
10
Я неподвижно лежал, ссутулившись, втянув голову в плечи, словно все мышцы в моём теле свело судорогой, сковало параличом. Наконец, дверь моей комнаты распахнулась, и я услышал за спиной чьи-то шаги — мягкие, осторожные, женские, и грубые, резкие, мужские.
Таис пришла не одна.
— Ты в порядке? — послышался её голос. — Повернись.
Она была ещё далеко, слишком далеко от меня.
— Если это свет, — сказала Таис, — то я могу сделать укол. Ты слышишь меня?
Моё молчание пугало её. Я судорожно вздохнул и застонал — не оборачиваясь, продолжая лежать к ней спиной.
Снова шаги.
— Осторожно! — Это был мужчина. — Не стоит, я думаю…
— Но ты ведь здесь, — сказала Таис. — Что он мне может…
Я сжал в руке обломок антенны.
— К тому же, я уверена, что он…
Таис стояла прямо за моей спиной — я даже слышал её дыхание. Я понимал — ещё мгновение, и она заметит кровь на моём рукаве. Мне нужно было резко развернуться, вскочить с кровати, но… я колебался.
— Эй! — сказала Таис и коснулась моего плеча. — Ты в по…
Она запнулась.
— А что это?
Сейчас!
Я схватил её за руку, дёрнул на себя и повалил на кровать. Уже через секунду острый обломок антенны был приставлен к её горлу. Зрачки у неё расширились, а рот приоткрылся в беззвучном крике — от испуга она потеряла дар речи.
— Не подходите! — Я быстро взглянул на мужчину, стоявшего у открытой двери. — Одно движение, и она…
— Алик! — всхлипнула Таис.
Я с силой прижал обломок к её горлу, и на её коже выступила капелька крови. Алик нервно дёрнулся, взмахнул похожим на пульт устройством, но ничего не происходило. Он несколько раз нажимал на кнопку — я отчётливо слушал сухие металлические щелчки. Потом покосился на мой окровавленный рукав.
— Ах ты… — процедил он сквозь зубы и попятился к двери.
— Стой! — крикнул я.
Мужчина остановился и уставился на меня злобным беспомощным взглядом. Я встал и поднял с кровати Таис, обхватив её одной рукой, прижимая обломок антенны к её горлу.
— Он вытащил имплантат! — всхлипнула Таис. — Алик!
— Я вижу, — сказал мужчина. — Успокойся. Всё будет…
— Ничего не будет! — заорал я. — Отойди от двери! Немедленно!
Алик бросил на пол бесполезный пульт и поднял руки, показывая мне пустые ладони. Он сделал несколько шагов, как бы пропуская нас в сторону, по-прежнему неотрывно следя за Таис.
— Это бессмысленно, — сказал он. — Камера работает.
Алик посмотрел на стеклянную полусферу над дверью.
— Через несколько секунд здесь будет группа. Вы никуда не уйдёте… Да и некуда, — добавил он чуть тише.
— Что значит некуда? — спросил я.
Мужчина не ответил.
— Не надо, пожалуйста! — простонала Таис. — Ты делаешь только хуже! Отпусти меня, и мы во всём…
Я толкнул её в спину — по направлению к двери, — и Таис неохотно сделала несколько шагов. Алик молча следил за нами, стоя с поднятыми руками.
— Чего ты вообще хочешь? — спросил он. — Сбежать? И куда ты побежишь?
Я подтолкнул Таис к двери.
— Дай-ка я угадаю, — осклабился мужчина, — ты ещё об этом не думал? Ведь так, да? Главное было спланировать сам побег. А вот всё остальное…
На его лысине выступил пот, и он стёр его нервным движением руки.
— Кстати, откуда у тебя эта… заточка?
— Не говори со мной, — сказал я. — И отойди дальше, к стене.
Алик послушно отступил от двери. Таис всхлипнула — острый обломок снова порезал ей кожу на шее.
— Если ты ей что-нибудь сделаешь, — жёстко сказал мужчина, — если ты…
— Заткнись! — крикнул я.
— Твои шансы таят с каждой секундой, — продолжал Алик. — Опомнись! Отпусти её!
Мы были уже в нескольких шагах от распахнутой двери. Я видел соседнюю комнату — сумеречную, как на кораблях, когда по расписанию включалось вечернее освещение. Через открытый проём виднелся стол с массивным старомодным терминалом — экран работал, но я не мог ничего разглядеть, кроме мелькающей каши из цветов. Рядом со столом высился металлический шкаф — вроде огромного сейфа, в человеческий рост, — а с другой стороны была ещё одна дверь, наружу.
