Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ
— Знаете, что сделал бы я? — медленно проговорил Пелорат, когда их снова поглотило ночное полушарие. — Я бы, еще находясь далеко от планеты, проверил радаром целое полушарие. Облака ведь не помеха?
— А потом, — добавил Тревиц, — перелетели бы на другое полушарие и сделали бы то же самое там. Или просто подождали бы, пока планета сделает оборот… Задним числом, Янов, это кажется просто. Но откуда мы знали, что у обитаемой планеты нет таможенных станций? А если мы прошли облачный слой, не останавливаясь на станции, откуда мы могли знать, что сразу не наткнемся на сушу? Обитаемые планеты — это… Суша!
— Ну, не сплошная суша, — сказал Пелорат.
— Я не об этом, — возбужденно сказал Тревиц. — Мы нашли сушу! Тихо!
Затем, так и не успокоившись, хотя и старался, Тревиц положил руки на контакты и соединился с компьютером.
— Это остров, — сказал он. — Примерно двести пятьдесят километров в длину и шестьдесят пять в ширину. Площадь что-то около пятидесяти тысяч квадратных километров. Вполне приличный, не просто точка на карте. Подождите…
Освещение в рубке померкло и выключилось совсем.
— Что происходит? — шепотом спросил Пелорат, как будто он боялся нарушить тишину.
— Надо, чтобы наши глаза привыкли к темноте. Корабль висит над островом. Смотрите. Видите?
— Нет… Кажется, пятнышки света. Я не уверен.
— Я их тоже вижу. сейчас подключу телескопические линзы.
И появился свет. Его беспорядочные пятна были хорошо видны на обзорном экране.
— Остров населен, — сказал Тревиц. — Может быть, это единственная населенная часть планеты.
— Что будем делать?
— Дождемся утра. Надо несколько часов отдохнуть.
— А они нас не атакуют?
— Чем? Я почти не улавливаю излучения, кроме видимого света и инфракрасного. Обитатели острова, безусловно, разумные, и технология у них есть, но доэлектронная, так что мы здесь в безопасности… А если окажется, что я ошибаюсь, меня заблаговременно предупредит компьютер.
— А утром?
— Утром мы, конечно, сядем.
75
Корабль спустился, когда сквозь разрыв в облаках пробились первые лучи утреннего солнца, освещая зеленую, окаймленную холмами прибрежную часть острова.
Снизившись, путешественники увидели хорошо ухоженные фермы, а между ними рощи и сады. Прямо под кораблем на юго-восточном берегу острова находился серебристый пляж, ограниченный прерывистой линией валунов, за которыми зеленела полоса газона. Виднелись и дома, которые, однако, не выстраивались во что-то похожее на город.
И, наконец, они различили не очень заметную сетку дорог, возле которых кое-где виднелись поселки, а затем в прохладном утреннем воздухе увидели вдали воздушный автомобиль. От птицы его отличал лишь характер движения. Это был первый бесспорный признак разумной жизни, который они заметили на планете.
— Может быть, это автомат, если только жители планеты умудрились сделать автомат без электроники, — предположил Тревиц.
— Весьма вероятно, — сказала Блисс. — Мне кажется, если бы им управлял человек, он бы непременно направился к нам. Мы необыкновенное зрелище. Корабль, спускающийся без реактивных двигателей, изрыгающих пламя.
— Странное зрелище на любой планете, — задумчиво проговорил Тревиц. — Немногие планеты видели спуск космического гравитического корабля… Прекрасная посадочная площадка пляж, но, если поднимется сильный ветер, мне бы не хотелось, чтобы корабль сдуло. Так что сядем подальше от берега, на полоске травы за валунами.
— По крайней мере, — сказал Пелорат, — гравитический корабль при посадке ничего не повредит.
"Далекая Звезда" мягко опустилась на четыре широкие подушки, которые медленно выдвинулись и слегка вжались в почву под весом корабля.
— Следы, однако, мы оставим, — сказал Пелорат.
— Во всяком случае, — сказала Блисс, и в ее голосе послышалось явное неодобрение, — климат здесь умеренный… даже теплый.
За спуском корабля наблюдала стоявшая на траве девушка. Она не выказывала признаков страха или удивления, ее лицо выражало лишь умеренный интерес.
Блисс оценила климат, посмотрев на одежду этой девушки.
Одежда состояла из пестрой короткой юбки и парусиновых сандалий на босу ногу. Выше пояса одежды не было. Черные блестящие волосы девушки спускались ниже талии, кожа у девушки была светло-коричневая, а глаза — с узким разрезом.
Тревиц огляделся: вокруг не было видно других людей. Он сказал:
— Наверно, еще рано и большинство жителей в домах или даже спят. Но и при этом я бы не назвал этот район густонаселенным.
— Я выйду, — сказал он, обернувшись к Блисс и Пелорату, — и поговорю с девушкой, если она говорит на чем-то понятном, а вы…
— Мне кажется, — решительно сказала Блисс, — мы можем выйти все. Девушка выглядит безобидно, а мне хочется размять ноги и подышать воздухом планеты. И, может быть, удастся организовать здесь питание. И Фоллом тоже полезно почувствовать под ногами почву планеты, а Пел, по-моему, хочет поговорить с девушкой и изучить ее язык.
— Кто, я? — слегка покраснев, сказал Пелорат. — Вовсе нет, Блисс, но в нашей маленькой компании лингвист действительно я.
Тревиц пожал плечами.
— Ладно, пошли все, — объявил он. — И все-таки на всякий случай я возьму оружие.
— Сомневаюсь, — сказала Блисс, — что вам захочется стрелять в эту девушку.
Тревиц улыбнулся.
— Она симпатичная, верно? — произнес он.
Тревиц первым вышел из корабля, за ним шла Блисс, протянув руку назад; держась за эту руку, осторожно спустилась по трапу Фоллом. Последним спустился Пелорат.
Черноволосая девушка с интересом наблюдала, она не попятилась ни на шаг.
— Что ж, попробуем, — пробормотал Тревиц. Он снял руку с бластера и сказал:
— Я приветствую вас.
— Я приветствую тебя, — ответила девушка после некоторого раздумья, — и я приветствую твоих товарищей.
— Как здорово! — воскликнул Пелорат. — Она говорит на классическом галактическом и с правильным акцентом.
— Я тоже понимаю ее, — сказал Тревиц, покачивая рукой в знак того, что понимает не вполне. — Надеюсь, и она меня.
— Мы прибыли из космоса, — продолжал он, дружелюбно улыбаясь, — мы прилетели с другой планеты.
— Это хорошо, — ответила девушка своим чистым сопрано. Твой корабль из Империи?
— Он с далекой звезды, он и называется "Далекая Звезда".
Девушка рассмотрела надпись на корабле.
— Это здесь написано? Если это так, то заглавная буква "З" выписана задом наперед.
Тревиц не успел возразить, как Пелорат сказал в восторге:
— Она права. Буква "З" перевернулась примерно две тысячи лет назад. Какой чудесный случай услышать классический галактический в виде живого языка!
Тревиц внимательно разглядывал девушку. Ее рост не превышал полутора метров, а груди были маленькими, но вполне оформившимися, и подростком она не казалась.
— Меня зовут Голан Тревиц, — сказал он, — моего друга Янов Пелорат, эту женщину зовут Блисс, а девочку — Фоллом.
— Выходит, на той далекой звезде, откуда вы прибыли, есть обычай давать мужчинам двойное имя? Меня величают Хироко, дочь Хироко.
— А как зовут вашего отца? — неожиданно вмешался Пелорат.
На это Хироко ответила пренебрежительным движением плеча.
— Как говорит моя мать, его имя Смул, но это не имеет значения. Я его не знаю.
— А где остальные люди? — спросил Тревиц. — Похоже, никого, кроме вас, не оказалось здесь, чтобы приветствовать нас.
Хироко ответила:
— Многие мужчины на борту рыбачьих шхун, многие женщины на полях. У меня последние два дня выходной, так что мне посчастливилось узреть это великое событие. Однако корабль было хорошо видно издали, пока он спускался. Люди любопытны. Другие прибудут сюда в скором времени.
— И много других на вашем острове?
— Много. Больше двадцати и пяти тысяч, — с гордостью сказала Хироко.
— А в океане есть еще острова?
— Другие острова, добрый сэр? — она казалась озадаченной.
Тревиц счел это ответом. Значит, только этот участок на всей планете населен людьми.
— Как вы называете вашу планету? — спросил он.
— Это Альфа, добрый сэр. Нас учили, что полное название планеты — Альфа Центавра, если это что-то тебе говорит. Но мы зовем ее просто Альфа и считаем ее ясноликой планетой.
— Какой планетой? — поворачиваясь к Пелорату, с недоумением спросил Тревиц.
— Она имеет в виду прекрасной планетой, — пояснил Пелорат.
— Да, — сказал Тревиц, — по крайней мере, здесь и сейчас. Он посмотрел в голубое небо с редкими проплывающими облачками. — У вас сегодня прекрасный солнечный день, но мне кажется, что на Альфе немного таких дней.
— Столько, сколько мы захотим, уважаемый сэр, — поджав губы, сказала Хироко. — Когда нам понадобится дождь, соберутся облака, но мы считаем, что в большую часть дней небо над головой должно быть чистым. И, конечно же, ясное небо и тихий ветер желанны в те дни, когда рыбачьи шхуны выходят в море.
