Александр Зорич - Консул Содружества
О, со стороны это зрелище! Корабль, берущий разгон для прокола Альбертовой сетки, выглядит словно взбесившаяся звезда. Кванты, кварки и «парные фотоны» всех цветов и энергий хлещут мегаэргами. Нити «вакуумного газа» закручиваются спиральными протуберанцами. Корабль-звезда подмигивает и мерцает. Меняет цвет от тускло-красного до аквамаринового и лилового. Сжигает подвернувшиеся кометы вперемежку с метеорами и астероидами. Трещит борода Белого Космоса. На семантической изнанке Вселенной мамочка рожает обратно Мирового Змея.
«Все всадники Апокалипсиса в одной упряжке», – так говаривал по этому поводу мой папаша.
В кают-компанию ворвался Вальдо. А я и не заметил, что он выходил.
– Черт, они были совершенно правы! Со-вер-шен-но! Мы – глухие и слепые кретины! Со всеми своими радарами и детекторами масс, с радиоперехватом и фотометрией – да мы просто глухари, слепошарые кро-ты, чер-рви! У нас на хвосте – два линейных крейсера кровернов класса «Каравелла»! «Юнгер» выпустил все фантомы, какие были на борту, и только благодаря этому мы пока что живы. Но самая свежая новость! Внимание! Еще два неопознанных объекта – спереди по курсу, на острых носовых углах! Кто угадает, что это за объекты, – тому приз: золотой гроб и хрустальные тапочки!
– Эверт, сколько у нас времени?
– Секунды две. Шутка. До прокола сетки осталось… – Вальдо мгновенно переключился с истерики на холодную деловитость и скосил глаза на часы, – шесть минут пятнадцать секунд. Но уйти в подпространство мы не успеваем. По самым оптимистическим расчетам, нам осталось жить минуты три.
Воины Обновления на слова Вальдо не отреагировали. Может, просто не видели смысла захламлять последние мгновения жизни общением с дураками из Хищного Тулана. Они были полностью поглощены своим камланием, которое после рисования картинок и просыпания порошков свелось к негромкому мычанию в нос и попыхиванию табачком из трубок. Курили все, кроме отключившегося Шбаланке.
Что же они все-таки делают? Перед нами сакральный обряд подготовки к переходу в Мир Смерти? Сходка парков, решивших втемную раскумариться напоследок? Или все-таки нечто иное?
– Да, совсем забыл сказать. Оказывается, тут были и парусники. Они где-то на полминуты показались в нашем поле зрения, а потом всем скопом провалились в подпространство.
– Твою ма… – С этими словами Вальдо опустился в кресло и застыл.
Что ему ответить, я не знал. Страха не было. В голове вращалась на холостом ходу одна и та же мысль: если бы Голдсмит сразу же прислушалась к словам Воинов Обновления, мы, в своем актуальном биологическом времени, уже пили бы кофе с видом на навигационные спутники Декстра Порты:
Уж не знаю, какие на то были соображения и куда выбегал Вальдо, но оперативный планшет вдруг включился вновь.
Из-за дыма, который напустили Воины Обновления, картинка вышла сюрреалистическая: казалось, в Пространстве расцвели новые туманности, которые клубятся-эволюционируют с жуткими сверхсветовыми скоростями. Из-за этой квазикосмогонии я не сразу разобрался где, кто и что. Но потом въехал.
Наш разгонный трек проходил сравнительно недалеко от крупной планеты – кажется, пятой и последней в этой звездной системе. Несколько светло-зеленых пятен на ее оливковой поверхности отчего-то напомнили мне «лицо» из разноцветной пудры, вокруг которого сейчас галлюцинировали обдолбившиеся Воины Обновления. —
Не успел я отмахнуться от этой ассоциации как от крайне неуместной для того последнего гибельного мига, когда перед моим внутренним взором должна пронестись вся моя жизнь, как зловещее мерцание тактической разметки полностью завладело моим вниманием.
Вот они: наши расстрелыцики, наши могильщики.
Истерика Вальдо имела под собой более чем уважительные основания: это действительно были два свежих корабля кровернов. Компьютеры их уже опознали и разукрасили стереокартинку своей излюбленной ахинейной цифирью. Суперприз – золотой гроб и хрустальные тапочки – отходит телезрителю Эверту Вальдо на борт рейдера «Юнгер»!
Если даже мы включим полный реверс тяги, если даже МУГ-конвертер спасет корабль от приливной волны отрицательного ускорения, инерция протащит нас еще очень и очень далеко. На этом пути пять, пятнадцать, двадцать пять торпед нам гарантированы.
А специфика нашей сверхскорости такова, что противокосмическая оборона «Юнгера» не сможет отбить массированную торпедную атаку. Потому что материал корабля уже дрожит на грани двух миров, уже стекает в безразмерность подпространства, этой глухой изнанки Вселенной…
Ни лазерные батареи, ни сверхскорострельные электромагнитные пушки в таких условиях работать не могут. Их, если угодно, в привычном смысле слова уже нет. Как, впрочем, и нас. Если же мы продолжим разгон, то получим все те же торпеды, но еще в два раза быстрее.
– Прекратите материться, капрал.
Голос принадлежал Свечникову. О его существовании я и вовсе успел позабыть.
Кто матерится-то? Какой капрал? Я, что ли?!
– А в чем, собственно, дело? – окрысился я. – Вы хотите произнести подобающую случаю речь?
– Серж, давай помолчим, – миролюбиво предложил Свечников.
Разумно, конечно. Не хватало еще устроить мочилово посреди собственного погребального костра. Цифры. Клубы дыма.
Гудение и пришепетывания Воинов Обновления. Ползущие в Пространстве роковые отметки. Размеренная болтовня оперативного планшета.
У меня закружилась голова. Поплыл фокус зрения. От дыма ли, от работы ли МУГ-конвертера начало ломить в висках. Я поднес к глазам показавшуюся невесомой ладонь. Сморгнул. Ладонь, кажется, чуть-чуть просвечивала.
Что-то легонько толкнуло меня в висок. Я повернул голову. Это был автоматический пистолет, который парил столь же свободно, как и мешки Воинов Обновления, как и пепельница в окружении кордебалета бычков.
Невесомость. Один из симптомов близости прокола Альбертовой сетки и ухода в подпространство. Но почему так быстро?
Я скосил глаза на часы. Э, да по расчетам Вальдо нас уже должны были грохнуть! Что происходит?
Согласно моему внутреннему чувству времени, куда-то провалились три с половиной минуты.
Я вскочил и конечно же влетел головой в потолок. Вот теперь я испугался! Ладно – потерять сознание, а потом прийти в себя. Но я не зафиксировал, я вообще не заметил того момента, когда мое сознание выключилось. И когда включилось. А вот это уже страшно: полная потеря чувства личности и чувства действительности.
Может, нас уже прикончили? Может, по ту сторону жизни все-таки что-то есть?
Даже оперативные планшеты там есть, вот что. «Еще две плотные группы парусников. Оценка: пятьдесят– семьдесят в каждой», – сообщил планшет.
У меня отвалилась челюсть. И продолжала отваливаться дальше, потому что планшет тараторил без умолку. Теперь уже на два голоса – мужской и женский. Включился, значит, параллельный канал звуковой индикации – один голос не успевал озвучивать весь этот цирк.
«Три новые плотные группы парусников. Курсовые углы… азимут… скорость…»
«Контакт с целью-четыре потерян…»
«Гравитационный фон неконтрастен. Селекция целей невозможна…»
Там, где я до этого видел наших расстрелыциков, сияли два громадных новоявленных шаровых скопления.
Из-за разновсяческой тактической разметки разобраться в деталях было невозможно. Но общий смысл мало-помалу прояснялся: в Пространстве происходила грандиозна сходка парусников.
Может быть – крупнейшая из когда-либо зафиксированных с борта корабля Содружества.
И вот что удивительно: для своей вечерины парусники не нашли места лучше, чем на директрисе огня кровернианских крейсеров. Кровернам пришло время стрелять, да. Но вместо рейдера «Юнгер» они могли рассчитывать подстрелить только парочку субматериальных существ. И я не думаю, что их прельщала перспектива иметь дело с сотней-другой жителей Пространства, каждый из которых сейчас пылал и искрился, как дредноут с включенным МУГ-конвертером.
Парусники танцевали свое космическое танго. Дирижировал, похоже, Шбаланке…
Глава 13
ПОЛТОРА ЧАСА КИДНЕПИНГА
Информация – горючее операции.
Военные каламбуры. Сборник под общей редакцией контрадмирала Гремауна Кпот ГремаунаХодят басни, что после актуализации корабля в Альбертовой сетке пространства пассажиров тошнит.
Некоторые уверяют, что у молодых появляются седины, а у старых возможны микроинфаркты. Один тип наркозависимого вида в космопорту Анагравы однажды жаловался, что у него после прыжка перстень сжался и врос прямо в палец.
Может, что-то такое и случается иногда, но по моему личному опыту – чушь. Выход из подпространства – процедура безболезненная и безопасная.
Неприятности в другом: первые несколько минут после актуализации корабль находится в состоянии полной невесомости.
