Михаил Пухов - Путь к Земле («Кон-Тики»)
Станция быстро росла. Я уже упоминал, что «ЮГ» – это цилиндрическая башня высотой шестьсот метров, диаметром около шестидесяти. Она стоит в пространстве вертикально – за счет стабилизирующего действия приливных сил. Сейчас перед нами, словно исполинская стена, вырастала ее боковая поверхность, почти сплошь одетая солнечными батареями и антеннами.
– Где же у них причальные площадки? – задумчиво сказал Коршунов. – Я полагаю, на торцах… Или все-таки на борту? Не хотелось бы «вляпаться» во что-нибудь этакое…
– А что может случиться? – поинтересовался я.
– Я впервые на этой луне, откуда мне знать? – пожал он плечами. – У нас на периферии, например, стреляют без предупреждения.
– На случай пиратского нападения? – понимающе подмигнул я.
– На случай метеоритов, – спокойно пояснил он. – Охрана строгая, роботы. «Стой, стрелять буду!» – не говорят. Их можно понять…
Станция выглядела уже неприступной крепостной стеной поперек неба. Мы приближались к «Гагарину» с умеренной скоростью – метра два с половиной, до стены оставались считанные десятки метров… И вдруг что-то там шевельнулось.
– Вот это да! – восхищенно произнес Коршунов – Вот что значит столица Солнечной системы! Соображаешь, что происходит?
Я, конечно, ничего не понимал. Какая-то гигантская суставчатая конструкция разворачивалась нам навстречу, что-то вроде громадного складного манипулятора с раскрывающимся четырехпалым захватом. В этих металлических пальцах запросто уместился бы грузовой лайнер, не то что миниатюрный «Кон-Тики»!
– До чего дошли наука и техника! – продолжал восторгаться Коршунов. – Я встречал такие приспособления только в романах. Это, очевидно, причальный манипулятор. Пилоту не надо теперь тормозить, заботиться о разных там скоростях и углах. Эта штука сама нас подхватит и перенесет куда следует. Смотри, штурман!
Я и так глядел во все глаза. Колоссальные захваты приближались… вот они загородили все небо… сомкнулись на корпусе «Кон-Тики»…
– Приехали! – весело, сияя гагаринской улыбкой, воскликнул Коршунов. И вдруг…
На нас обрушился страшный удар! Наши кресла жалобно застонали! Звезды завертелись огненными кругами! Когда я пришел в себя, кругом было небо, Коршунов нависал над пультом, и мы опять шли к станции – до нее было метров сто. Лицо Коршунова искажала неприятная гримаса. Механическая рука схватила нас и бросила прочь, как бросают забравшуюся за шиворот букашку!
– Ну, станция, погоди! – прохрипел Коршунов, хищно нацеливаясь пальцем в клавиатуру. И мы снова ринулись на штурм заколдованной башни… Короче говоря, когда получасом позже Коршунов зашел с нижнего торца и пришвартовался к магнитному причалу – тот плавно принял нас почти в центре площадки, – топлива в баках «Кон-Тики» оставались жалкие граммы.
Настроение у Коршунова испортилось. По-моему, он сильно переживал. Но я не стал брать реванш за прошлое. За мелкими неприятностями нельзя забывать о главном: мы все-таки сделали это! Первый этап путешествия завершен!
Но когда мы, пристегнув к подошвам магнитные присоски, выбрались наружу, нас ожидало новое испытание. Прямо над нашими головами, подобно куполу цирка, нависал испещренный кратерами лунный диск. Вокруг простиралось обширное металлическое поле – нижний торец станции «ЮГ». Мы стояли на нем как бы вверх ногами, но не ощущали неудобства слово «вниз» означало для нас направление к станции, куда тянула нас магнитная подстилка причала.
Мы стояли рядом с «Кон-Тики», привязанные к нему длинным страховочным тросом. Коршунов озирался по сторонам. Я не сразу понял, что его беспокоит.
– Где же этот проклятый тамбур? – произнес наконец он.
Только тут до меня дошло. Площадка, на которой мы стояли, действительно была абсолютно гладкой – этой гладкости не нарушала ни одна надстройка. Как же попасть внутрь?
Мы обошли вокруг «Кон-Тики». Без посадочных опор суденышко выглядело непривычно. Коршунов шагал как на прогулке, мне же каждый шаг давался с трудом: нога, оторванная от магнитного настила, становилась куда угодно, кроме точки, в которую я намеревался ее поставить. Никаких, впрочем, результатов наш поход не принес: единственное, что удалось обнаружить, это несколько заправочных штуцеров. Контроль заправки, по всей видимости, располагался внутри – снаружи не было ничего, кроме гофрированных металлических шлангов.
– Выходит, это техническая площадка, – задумчиво проговорил Коршунов. – Причалил, тебя заправили – и лети дальше. Но нас такой вариант не устраивает…
Мы стояли на краю площадки, под нами зияла звездная пропасть. Звезды уносились под станцию, исчезая из виду, – мы стояли как бы «на носу», по ходу движения. У меня возникла четкая иллюзия: мы в океане, на борту привязного буя, сейчас ночь, внизу черная вода и течение несет навстречу мерцающие планктоном волны. На мгновение мне показалось даже, что я ощутил свежий порыв океанского ветра…
Но иллюзия тут же развеялась. Коршунов как ни в чем не бывало перешагнул через срез торца и стоял теперь на боковой поверхности станции перпендикулярно направлению «вверх-вниз»! Мы все-таки были в космосе. Я последовал его примеру. Теперь перед нами блистали звезды, а позади монолитной стеной громоздилась Луна.
– Пошли на балкон! – скомандовал Коршунов.
Я не понял, что он имеет в виду, но послушно последовал за ним Путь нам преграждала двухметровая стена, этакий металлический барьер, обойти который не было возможности, он, очевидно, опоясывал станцию по всему периметру. Кое-где в нем зияли круглые отверстия метрового поперечника. Коршунов приблизился к одному из них, пригнулся и полез туда, опираясь руками. Я остался один на один с космосом, но страховочный трос нетерпеливо дернулся – командир звал за собой. Я осторожно просунул в отверстие голову, повернул ее влево, вправо… и взгляд мой наткнулся на его башмаки! Коршунов стоял прямо на этом барьере, опять-таки перпендикулярно – в моем понимании – направлению «верх-низ»!
– Лезь смелее, штурман! – ободрил он меня. Но учти – магниты здесь только на балконе. Дальше соображай сам.
Я протиснул туловище в отверстие и встал рядом с ним. Мы действительно находились на нешироком балкончике, опоясывающем станцию. Звезды были теперь вверху. Луна внизу, а Солнца и Земли не было видно, их заслоняла возвышавшаяся нал нами 600-метровая башня. Вверх тянулась узенькая лесенка, окруженная ажурным заграждением.
– Как тебе это нравится, штурман? – Коршунов выбрал страховочный трос до ближайшего карабина, расстегнул его и защелкнул на заграждении лестницы, так что я оказался привязанным к ней. – Теперь придется тащиться туда, – он показал вверх, – 600 метров. Не могли лифт провести! На какой-то идиотский манипулятор соображения у них хватило…
– Но это легкие 600 метров, – попытался возразить я. – Все-таки невесомость.
– Вот именно, невесомость. – Он посмотрел вверх. Подумать только, хватило бы одного прыжка…
Он замолчал и задумчиво, как мне показалось, перевел взгляд вниз. Там простиралась девственная панорама Луны. Движение станции ощущалось отлично. Кратеры резво бежали навстречу и скрывались из виду, ныряя под край балкона.
– Как можно о таком говорить! – возмутился я. Пришлось бы прыгать абсолютно параллельно стене, самое малое отклонение – и навсегда затеряешься в космосе. – Я зябко поежился. – Вот будь у нас ранцевые двигатели…
Он поморщился:
– Ну, с ранцем смог бы не только Коршунов, но и какой-нибудь Слизняков… Ты знаешь, Перепелкин, каким людям давали в древности птичьи фамилии?
– И каким же?
Он снял с себя бинокль и повесил его мне на шею. Потом медленно отстегнул от своего пояса страховочный карабин. Посмотрел на меня сквозь прозрачное стекло шлема и широко усмехнулся.
– Да тем, которые умели летать… Смотри, штурман!
Я не успел шевельнуть пальцем – а до последнего момента был убежден, что идет очередной розыгрыш, – как он мгновенно присел, сильно оттолкнулся и пулей полетел вверх! Мне оставалось только провожать его взглядом и мысленно прикидывать, какие возможности у меня есть, чтобы в случае чего прийти на выручку. Получалось, что никаких. По лестнице я его не догоню, связаться с местным персоналом не успею, баки «Кон-Тики» пусты… Я с остановившимся сердцем следил за его полетом. Он несся параллельно стене, но вдруг мне показалось, что он все-таки от нее удаляется…
Еще через десяток секунд это стало очевидно. Он просчитался в момент толчка! Расстояние, отделявшее его от стены, постепенно увеличивалось. Пять метров, десять, пятнадцать… Неумолимая сила инерции несла его в космическое пространство, а мне оставалось стоять, задрав голову, и провожать его взглядом!..
5. Право на ошибку
