Кэролайн Черри - Сайтин-1. Измена
Не в обычае Городина было обсуждать мало-мальски важные вопросы с противниками и журналистами — без адъютантов, без рекомендаций и к тому же в кабинете, безопасность которого не была засвидетельствована надежными специалистами. Но тот же инстинкт, что призывал к осмотрительности, подсказывал: представилась отличная возможность серьезно побеседовать с оппонентами втайне от Кореина.
К тому же речь шла о людях, имена которых адмиралу более всего хотелось слышать в разговоре.
— Мне искренне жаль, что приходится заниматься столь обыденными делами в день похорон Ари, — молвил Жиро. — Но выбора нет. События выходят из-под контроля с поразительной быстротой. — Он отпил кофе. — Как вы знаете, я намерен баллотироваться на место Ари.
— Я полагал, — бросил Городин, — точнее, полагаю, что вы победите на выборах.
— Теперешний момент для нас — поистине критический. Гибель Ари — и связанная с этим потенциальная потеря Уоррика — поистине двойной удар. И не только для нас, а для всего Союза. Для наших национальных интересов. Надеюсь, вы знаете, что у меня оформлен допуск к работе с информацией самой высокой степени секретности. Мой допуск аналогичен допуску Арии. Что поделаешь — положение обязывает. Не стану ничего выпытывать у вас, но я знаком с вашими проектами, поскольку во время войны работал с вашим предшественником…
— Мне ясно, что у вас есть соответствующий допуск. И что вы знакомы с известными нам обоим делами. И что вы утаиваете их от следствия.
— Совершенно верно. Я ни с кем не обсуждал эти дела и не говорил с сотрудниками по поводу проектов — за исключением тех, кто имеет допуски, аналогичные моему. А потому, адмирал, вам нечего опасаться утечек. Или суда.
У Городина упало сердце. Более всего адмиралу хотелось сейчас удостовериться в том, что он ослышался. Имелись все основания полагать, что помещение оборудовано записывающими устройствами, но в то же время требовалась максимальная ясность. И потому Леонид Городин нарочито удивленно переспросил:
— О чем вы?
— О бескровной договоренности. Преступление совершил Уоррик — он уже во всем признался. Мотивы — шантаж, сексуальные домогательства. Точнее, речь о его сыне. Столь щекотливая ситуация, между нами говоря, могла бы изрядно повредить юноше. Договориться с Уорриком оказалось проще простого: ему предложили отдаленную лабораторию, где он сможет спокойно продолжать работу. А насчет Фаргоны мы не дали согласия. Комплекс придется размещать на Сайтине. Но я успел переговорить с Кореиным.
— Уже?
— Час назад. Я не стал упоминать о соображениях безопасности, от которых тоже никуда не деться. Беседа была о политике. Нам обоим известно, адмирал, что в дело оказались втянуты разные радикальные элементы. Есть люди, которых ради получения нужных свидетельств можно подвергнуть психодопросу. В показаниях Джастина Уоррика имеется ссылка на фаргонский проект, и их придется засекретить.
— Неужели Уоррик обсуждал такое с сыном?
— Мотивом для перевода на другое место послужил именно парень. Джастин Уоррик знает больше, чем ему положено. Адмирал, если и произошли какие-то утечки, знайте — их допустил Джордан Уоррик. Откровенно говоря, если дело дойдет до суда, то мотивы преступления могут обнаружиться в весьма интимных областях. Но если мы станем чрезмерно темнить, то кое-кто наверняка заподозрит неладное, не так ли?
— Проклятие, чего же тогда стоит ваша хваленая служба безопасности? Кто еще успел пронюхать?
— По всей видимости, похищенный ази. Он закреплен за Джастином.
— Боже!
— Судя по всему, ребята Роше не сумели расколоть ази. Как-никак, он альфа и к тому же разрабатывает обучающие ленты — я об ази. Крепкий орешек. Но существует вероятность того, что он просто не знал о необходимости засекретить известную нам информацию. Потому-то мы и явились к Лу, когда потребовалось во что бы то ни стало вернуть ази. Он был нам нужен обязательно живым, дабы можно было получить информацию на тот случай, если бы мы невзначай кого-нибудь упустили. К нашей общей радости, на месте преступления были застигнуты абсолютно все злоумышленники. Так мы полагаем. Но мы не кривили душой, когда сказали Лу, что ази — слабое звено в системе охраны секретных сведений. Думаю, бег событий оказался для нас слишком стремительным. Ари собиралась отправить меня в город с докладом для Лу. Увы…
— Не считаете ли вы, что, принимая во внимание ази и Роше, можно говорить о возможной причастности Уоррика…
— Вы об убийстве Ари? Он совершил преступление в состоянии аффекта, ибо все началось иначе, чем вам кажется: Джордан просто ударил ее, вот и все. Но когда выяснилось, что Ари получила серьезное увечье, Уоррик смекнул, что уничтожил возможность своего перевода на Фаргону. А потому прикончил Ари и инсценировал несчастный случай. Нельзя утверждать, будто Уоррик действовал хладнокровно, но и иных смягчающих обстоятельств не найти. Он ненавидел ее лютой ненавистью. Ари сама виновата — у нее было нездорово сильное влечение к юношам. Подумать только — такой великий ум! Соответственно, весьма эксцентричные заместители. Признаться, нам очень не хочется посвящать публику в эту сторону жизни Ари. Что до заговоров, то их не существовало. Если хотите, можете сами побеседовать с Уорриком. Или даже с его сыном. Его показания — разумеется, не самого Уоррика, а его отпрыска — мы тщательно проанализировали. И он со всей ясностью обрисовал, какие дела творились. К тому же остались весьма откровенные видеозаписи. Уничтожать их мы не собираемся. Но и к журналистам они не попадут. Боюсь, события уходят корнями глубоко в прошлое. Шантаж, разъяренный папаша, попытка все скрыть, которая вылилась в убийство.
— Черт побери, — ошеломленно пробормотал адмирал, вспоминая, как Уоррик настоятельно просил вытащить из Ресиона его сына. Конечно! Он явно пытался избавить юношу от такой жизни. — Кошмар какой-то!
— Мы намерены и далее выполнять свои обязательства. Составленный нами план предусматривает отправку Уоррика в дальнюю лабораторию, где он станет жить и работать, но под охраной. Ничто не помешает ему продолжать сотрудничество с вами. Мы будем проводить испытания. Что до неприкосновенности, можете не беспокоиться. В любом случае, принято поистине человечное решение, помогающее сохранить талант, потерять который мы просто не можем себе позволить.
— Вы побеседовали с Кореиным.
— Он выразил желание все обдумать. Я пытался убедить его, что наше предложение для него нисколько не опасно. Сами посудите, кому выгодно рассмотрение дела в суде? Да никому — кроме Роше и его шайки. А мы и так потеряли слишком много. Не просто блестящий ум. Видите ли… Мы по-прежнему не намерены отказываться от проектов.
— Как же, помню — комплекс на Фаргоне.
— Надеемся, что все пойдет, как задумано. Возможно, военные смогут воспользоваться плодами этой идеи в большем объеме, чем планировалось.
— То есть проект «Рубин» решено зарубить, — ухмыльнулся адмирал.
— Нет, от него мы тоже не отказываемся.
— Оставшись без доктора Эмори? — Городин глубоко вздохнул. — Вы уверены, что все пройдет гладко?
Най несколько секунд молчал. Потом, обернувшись к стоявшему поодаль молчаливому седому ази, распорядился: «Налей еще!» Ази все так же безмолвно приблизился и снова налил собеседникам кофе.
Некоторое время Най сосредоточенно молчал, а потом бросил:
— Интересуетесь техническими деталями?
— Оставьте это специалистам. Мой интерес — практический. И стратегический. Вы сможете успешно продолжать дело, руководствуясь оставшимися от Эмори заметками?
— Которые вы наверняка не отказались бы скопировать? Нужно признать, кое у кого потенциал весьма велик. Или вы о самой Эмори?
Городин с трудом проглотил подступивший к горлу ком и выдавил:
— А вы человек серьезный.
— Позвольте углубиться хотя бы в поверхностный слой технических подробностей. Проект подразумевает наличие субъекта и огромного количества документации биологического характера по нему. Таких субъектов не слишком много, да к тому же далеко не у всех есть столь подробное их описание. Оно есть у Рубина и Ари: на Рубина его сделали вследствие проблем с его здоровьем, а на Ари потому, что она родилась в семье Эмори и Карнат тогда, когда оба уже перешагнули столетний рубеж. И, разумеется, появилась на свет в одной из ресионских лабораторий. Мы провели соответствующую проверку и выяснили, что нужная документация находится в безупречном состоянии. Ари родилась, когда ее отец уже был мертв; мать скончалась, когда девочке исполнилось семь лет. Воспитывал ее дядя Джеффри. Когда Ариане исполнилось шестьдесят два, она сменила Джеффри Карената на посту директора ресионского комплекса. К тому же она была любимейшим проектом Ольги Карнат, объектом интенсивного изучения, и вдобавок каждый ее шаг фиксировался сначала матерью, а потом и Джеффри Карнатом. Достаточно сказать, что документации по Ари не меньше, если не больше, чем по Рубину. Более того — Ари всегда давала понять, будто станет одной из Особых, на кого распространится действие проекта. И своей преемнице оставила подробнейшие записи.
