Сергей Кусков - Золотая планета. Пасынок судьбы
Это было классное столетие, рубеж XX–XXI веков. Жаль, что оно закончилось так трагично. Но эти годы канули в Лету не зря, они оставили нам великое наследие.
Утром в понедельник, стоя в вагоне подземки и слушая уже знакомую «Аббу» (кстати, это не исполнительница, а группа. У них две вокалистки с очень похожими голосами. А Родина их, действительно, Швеция, еще та, старая, не похожая на нынешнею, хотя поют на английском), я думал о Бэль. О том, кто она, что за человек. И кто ее родители.
С одной стороны, это импульсивная маленькая дрянь, не знающая, чего хочет ее левая нога. Но с другой — умная и рассудительная сеньора, которая заткнет за пояс любую девочку в нашей школе, по всем параметрам. Как она сходу по полочкам разложила то, над чем я бился много лет… Многого стоит!
В общем, это очень умная девочка, которая прячется за маску ребенка. Возможно, они с маской в несколько более сложных отношениях, это не банальная мимикрия, но рассуждающий психолог в ней превалирует.
И еще, за вчерашний день я понял то, от чего пытался бежать в субботу. Понял и спокойно принял. Мне нравится Бэль. Нравится до чертиков! Не хочу употреблять слово «любовь», им можно всё опошлить, но жить без нее… Не смогу. Так или иначе, она должна остаться в моей жизни.
А значит, я должен быть ее достоин. Я, человек с не очень… Высоким статусом, и потому должен доказать это и ей, и ее семье. А если так, то сегодня нужно начинать решать свои проблемы, доказав это вначале себе самому.
Voulez-vous
Take it now or leave it
Now is all we get
Nothing promised, no regrets
Voulez-vous
Ain't no big decision
You know what to do
La question c'est voulez-vous
Voulez-vous…
— подбадривали меня голоса из далекого прошлого.
* * *Школа. Наверное, я все же смогу воспринимать ее без ненависти. Ведь это просто здание, в котором я и мне подобные получают знания, без которых тяжело устроиться в жизни. Она не виновата, что в ней учатся и работают подонки.
Да, преподаватели некоторые… Скверные люди! Тот же командор, вызверяющийся на слабых, но пресмыкающийся перед сильными. И Кампос со своей бандой, устанавливающий бандитские законы. Но они — отражение общей Системы, контролирующей нашу жизнь. Школа кончится, а «командоры» и «кампосы» останутся. И дай бог, чтобы их было не больше, чем здесь!
Школьный двор встретил меня привычным фоновым шумом, издаваемым рассосавшимися вокруг фонтана группировками по интересам. Все что-то обсуждали, о чем-то спорили, кто-то с кем-то ругался — нормальное времяпровождение перед началом занятий. Я принялся искать того, кто мне нужен, но неожиданно был атакован сзади.
— Нифигасе у тебя реакция! — почесал Хуан Карлос ушибленную руку.
— А нечего со спины прыгать! — усмехнулся я.
— Я ж не зло, я так…
— И я так. Хотел бы сломать — сломал бы.
— Ладно, проехали! — примирительно махнул он. — ЗдорОво!
Мы обнялись и присели на край парапета фонтана. Я выбрал место так, чтобы видеть арку, следить за входящими. Согласно утрешнему плану, мне требовалось поймать двух человек, очень разных, но очень нужных, и я не знал, кого лучше ловить первым.
— Как выходные?
— Расскажу — не поверишь, — усмехнулся я.
— А это что у тебя? Ух ты!
Его лапищи потянулись к навигатору. Инстинктивно я перехватил их.
— Руки мыл?
— Я тоже себе такой хочу! Дай посмотреть?
Я расстегнул и дал ему. Он надел его, внимательно изучил изображение на козырьке, куда я преднамеренно вывел три видеовыхода с боковых камер, чтобы иметь представление, что происходит вокруг, и прицокнул языком.
— Где взял?
— Поносить дали.
— Нутром чую, дорогая штука!
— Угу. — Я согласился.
— А кто дал?
— Барышня одна. Ты ее не знаешь. До субботы.
Я умолчал о том, что эта барышня его банально забыла, как Маша-растеряша из маминой детской книжки. Я тоже забыл, вспомнил о нем только в подземке, уже отъехав от «Площади де Сан-Мартина». Но я ведь не хозяин, мне простительно!
— Кстати о барышнях. С тебя бутылка!
Он скорчил заговорческую мину.
— За что? — Я напрягся, приготовившись к какой-нибудь пакости. А как иначе, это же Хуан Карлос.
— За Николь. Ту девушку.
— А что с той девушкой? — не понял я.
— Ну… Я ей немного объяснил вчера, что она нравится одному человеку, который от природы очень скромный…
Я чуть не врезал некому конструктору-судостроителю-самоучке в челюсть. Сдержался в последний момент. Он же ехидно усмехнулся, принимая мою реакцию совсем за другое.
— Только не говори, что она тебе не нравится!
Я обреченно вздохнул. Ну, зачем он сюда влез?
— Слушай, я тебя просил об этом? — И почувствовал, что начинаю заводиться.
— Но она тебе нравится!
Добрый мальчик. Альтруист, блин, недоделанный! Поотрывать бы ему ноги его альтруистичные! И язык!
— Я? Тебя? Об этом? Просил? — по слогам выдавил я. Хуан Карлос воззрился с недоумением.
— В чем дело, Хуанито? Что-то не так?
— Все не так! — Я почувствовал, что еще немного, и сорвусь на крик. — Кто тебе сказал, что она мне нравится?
— Да ты не нервничай! А разве это надо говорить? Я тебя сколько уже знаю, ты так на нее смотрел…
— Я много на кого так смотрю! И что, всем будешь меня сватать? Или ты думаешь, что я такой неудачник, что не могу подойти к понравившейся девушке и познакомиться сам?
— Ну… Да.
Святая простота! Я так и застыл с открытым ртом.
Повисло недоброе молчание. После эдакого признания, моя самооценка, только-только выровнявшаяся, начала показывать отрицательную динамику.
«Шимановский, ты и сам хорош! Как там говорится, «не надо зеркало ругать, когда лицо некрасивое»? Как-то так.
Что было бы, не встреть ты в субботу Бэль? Как бы ты тогда отреагировал на эту новость? Растерзал бы негодяя, или удавился от стыда? Все правильно, ты — неудачник! И тебя таким воспринимают! Если уж лучший друг о тебе такого мнения… Это о многом говорит.»
«Значит, утром ты принял правильное решение. С таким общественным мнением мечтать о Бэль… Не стоит.»
— Слушай, дружище, — я взял себя в руки и попробовал говорить спокойно. — Не знаю, что там тебе привиделось, как кто на кого смотрел, но в делах сердечных я пока еще в состоянии обойтись без твоей помощи. И более того, та девушка, в том смысле, который ты вложил, меня не интересует. Понимаешь?
— Нет. — Хуан Карлос покачал головой.
— Я не хочу с нею встречаться. У меня есть… Другая девушка, которая мне нравится и которую я буду добиваться.
— Уж не та ли барышня? — он усмехнулся, кивнув мне на голову.
— Все возможно. Поэтому делай что хочешь, но ты кашу заварил, ты и расхлебывай. А у меня дела, извини.
— Какие еще дела? — воскликнул он. — Так что, получается, я напрасно…?
Но я его уже не слышал. Я шел наперехват человеку, которого ждал, только что вошедшему, но не дошедшему до толпы подружек сбоку от фонтана. Это не самый важный человек из ожидаемых, но терять момент я не собирался. В кругу подруг, а она почти всегда в кругу подруг, сделать то, что я хочу, невозможно.
— Эмма, подожди!
Швабра, а это была она, обернулась. Я быстро подошел, резко обнял ее за талию, рванул к себе, и не давая опомниться, смачно поцеловал в губы. Пришлось немного встать на цыпочки, ну да бог с ним.
Несколько секунд ничего не происходило — она не успела сообразить, что надо дергаться и вырываться. Ну, не ожидала от меня такого! А когда сообразила, стало поздно — со стороны это смотрелось как горячий страстный поцелуй влюбленных. Которые в ссоре, не могут выяснить отношения, но все равно любят друг друга. И ее смачное отпихивание выглядело как декорация, а не защита невинной девушки от посягательства на свою честь. Люди еще помнили пятницу…
Она испуганно подалась назад, оглядываясь по сторонам на окружающих и ища поддержки.
— Шимановский? — в ее голосе не было предела изумлению.
— А кто ж еще, звезда моя! — потянул я, строя из себя заправского мачо. — Или не соскучилась?
— Но…
Что именно «но» — она не смогла сформулировать. Я же чувствовал, что мы становимся центром излишнего внимания, люди отрываются от своих дел и оборачиваются к нам. Для ошеломления Швабры того, что есть, достаточно, а становиться эпицентром новых сплетен в мои планы не входило. Хватит старых.
— Быстро! За мной!
Она не прекословила.
Я уверенно тащил ее за руку через двор, не останавливаясь. Она то и дело спотыкалась, ошалело оглядывалась, но семенила следом. Никто не заступил нам дорогу, не возмутился, не спросил, как дела — как будто мы встречаемся незнамо сколько лет, и произошедшее — наши личные проблемы. Весь школьный двор вернулся к своим делам, моментально забыв и о Шимановском, и о Долорес. Даже ее подружки. Это стало для Швабры сюрпризом, потрясением, даже большим, чем мой поцелуй.
