Сергей Кусков - Золотая планета. Пасынок судьбы
— Не спеши… — она убрала его руки. — Посмотри, как я умею…
— Ыыыыы!
Она играла с огнем: эластично двигалась, выгибаясь в его руках под разными углами, демонстрируя чарующий танец, и в то же время ставя некий порог: «Не сейчас! Я все равно буду твоя! Наслаждайся моим видом еще!». Она сводила его с ума, и она умела это делать! Бандит, олигарх, преступник, госслужащий — перед нею в такие моменты все были равны!
— Ты готов? Иди сюда, мой хороший! — воскликнула она, подпрыгивая и обвивая его тело ногами, утыкая его лицо себе в грудь, обхватив затылок.
Мужик взревел. Он утонул в ней, забыл обо всем на свете, вновь и вновь издавая что-то мычаще-матерное. Он придавил ее спиной к стене, да так, что у девушки потемнело в глазах.
Но она терпела. Надо было доигрывать до конца.
— Нравится?
— Гы! — детина приподнял голову, отрываясь от груди: лицо его расплылось в счастливой улыбке.
Это было потрясающе! Обычно проститутки тупо отрабатывали контракт, зачастую без лишних эмоций, а то и вообще без оных. Что такое оргазм на работе знала едва ли треть из них. А тут такое шоу, да еще всего за сотню…
У него почти снесло крышу, а они еще не начали!
Вот за это он и любил латинос — они живые, настоящие. И если что-то делают, то делают на совесть, потом вспоминаешь их выкрутасы очень долго.
— А хочешь, покажу кое-что еще? Совсем отпадное?
Подтверждения не требовалось.
Девушка медленно эротично повернулась, томно выгнулась…
…И резко, с разворота, опустила ребро ладони на основание шеи детины.
Проследив за падением тела и убедившись, что тот выведен из строя, девушка поправила грудь, заправив ее назад, в лиф, сняла бессмысленный ныне клочок тряпки, еще несколько минуту назад бывший нижним бельем, грязно выругалась на венесуэльском диалекте испанского, после чего принялась вытаскивать из-за широкого пояса юбки, за которым эти дуболомы не догадались ничего проверить, шесть небольших предметов, которые, если собрать их вместе, превратятся в два миниатюрных игломета облегченной конструкции. Мужики!..
Пока она неспешно собирала детали, подгоняя замки к нужным пазам, а затем вставляя в оружие лежащие в сумочке батарейки, «тигр» застонал. Быстро он! Сильная сволочь!
Девушка с силой ударила его ногой по лицу, отбрасывая назад и переворачивая на спину, затем приставила один из пистолетов ко лбу.
— На каком этаже центр электронного контроля?
— Ттттыыы…
Удар. Снова удар. Первый — носком в челюсть, второй — в промежность. Мужчина взвыл.
— Повторяю вопрос.
Слишком просто. Чересчур просто! Неужели они настолько теряют голову, что даже элитного бойца преступного мира, личного телохранителя пахана (в данном случае Мексиканца) так легко отделать? Она ожидала лучшей реакции, большего сопротивления! Большего самоконтроля, наконец! Потому и тянула резину с эротикой, рисковала.
Так, только не расслабляться, это только начало! — одернула она сама себя.
— Уууууу!!!.. Су… — потянул тот.
Еще удар. Хлесткий, в лицо. Раздался хруст переносицы. Из разбитого носа обильно потекла кровь, заливая подбородок.
— На каком этаже центр электронного контроля?
— Пы покойница, плядина…
Удар, на сей раз в пах. Мужик вновь взвыл. Не давая ему прийти в себя, она перевернула его на спину и взяла в мягкий, но надежный захват.
— Значит так, падаль! Сейчас я отрежу тебе яйца!
Раздался щелчок. Из ее руки, с боков от запястья, рассекая кожу, на свет выскочило два тонких пластиковых лезвия. Из раны вокруг заструилась кровь, придавая лезвиям зловещий вид.
— Видел это? — она наглядно продемонстрировала ему запястья, развернув его чуть в сторону.
Мужик увидел. И испуганно задрожал. Он знал, что означают эти лезвия. И что у сделавших это вне закона должны быть ТАКИЕ покровители, рядом с которыми Мексиканец — навозная муха.
— Веришь мне? — переспросила она. — Что отрежу?
Детина закивал.
— На каком этаже центр электронного контроля?
— Ма втагом… — промямлил он, но получил удар в ухо.
Девушка била резко, сильно, но с некой грацией, видной только профессионалам. Мужчина себя к числу профессионалов относил, и грацию оценить смог.
Перед ним стояла не уличная торговка телом, и не студентка, решившая зашибить деньгу. Перед ним стояла киллер, хладнокровный убийца, и все его потуги что-то сделать, обречены на провал.
— Тгетьем… — прохрипел он.
— Вот так-то лучше! — злорадно усмехнулась она и сделала невозможное. Освободила захват и отступила не шаг назад.
Мужчина до этого момента еще на что-то надеялся, хотя осознавал, что его шансы невелики. Надеялся на ошибку, что убийца на секунду откроется, подставится — всего лишь на секунду. Он сильнее и тяжелее ее, он справится — нужна лишь одна ошибка!
Но такие не подставляются. Это мечты. Оттого его удивлению не было предела, когда захват ослаб. Целых две секунды он искал подвох. Искал, но не мог найти. Он не верил, что эта тварь его освободит или пощадит, но и не видел козырей у нее в руках. Стоит, безоружная (не считая лезвий на запястьях), мило улыбается, приглашая действовать.
Но это шанс, как ни крути, и им надо воспользоваться.
Он так и не понял, чего она добивалась. Его бросок, в который он вложил всю мощь тренированного тела, такой быстрый и резкий, натолкнулся на пустоту. Затем чьи-то руки и чье-то тело развернули его, и он, ведомый собственной массой и набранным ускорением, начал заваливаться вперед, сделал в полете кувырок…
…Хрум!..
…Девушка какое-то время стояла над трупом, словно не веря, что тот мертв. Но это было так — у живых людей голова не может лежать под таким огромным углом к туловищу.
Она могла пристрелить его, зарезать, убить множеством других способов. Но он — «тигр», боец, и достоин смерти в поединке. Эдакая дань уважения одного профессионала другому…
— Это Огонек. Я внутри. Пока чисто, — произнесла она, выбираясь из каморки и активируя связь. Над левой бровью ее вихрился голографический козырек со схемой внутреннего расположения помещений. — План дома нашему не соответствует. Центр электронной защиты предположительно на третьем.
— Действуй по обстановке, — прозвучал голос в берушах.
Она действовала. Быстро, на случай, если операторы камер все-таки не зря едят свой хлеб, подбежала к виднеющейся в конце коридора бронированной двери-шлюзу, ведущей во внутренние, «хозяйские» помещения, и прислонила ко счетчику карточку поверженного противника. Раздалось шипение и шлюз отъехал в сторону. Она вошла.
Все, операция выполнена. На девяносто процентов. Конечно, до завершения еще очень далеко, но то, что было до — самое трудное. Теперь она в любом случае доберется до операторского центра и отключит периметры охраны, разблокирует все двери и снимет сигнализацию — это лишь вопрос времени. После в дом ворвутся три группы захвата, из подвала, с улицы и с территории соседнего владения. Преград, отделяющих ее от центра, больше нет, а помешать ей не сможет никто. В какой-то мере все, находящиеся внутри дома уже покойники.
Она быстро шла по коридорам, словно немезида, ангел возмездия, распахивая интересующие ее комнаты и несясь дальше. Все встреченные ею люди, не успев удивиться или испугаться, получали раскаленную иглу в голову. Игломет — страшное оружие, особенно маломощный. Тяжелые армейские способны только на то, чтобы крошить людей в фарш, а от такого, с низкой скоростью иглы на выходе, закипают мозги. В прямом смысле слова. При полном внешнем благообразии трупа…
ЧАСТЬ II. БОЕЦ
Глава 8. День икс
Воскресенье прошло, словно в тумане. Не помню, как пришел домой в субботу, не помню, как лег, как что-то отвечал матери… Я слушал музыку. Не так. Музыку!
Как я мог раньше пропустить мимо себя такое? Почему не слышал ничего подобного? Да, качество оставляло желать лучшего. Да, местами звучали довольно наивные вещи, совершенно немодные и откровенно смешные. Были моменты, назвать которые грамотно у меня не хватит словарного запаса (я все-таки не музыкант), но от которых несло таким примитивизмом, что скручивались уши. Но почти каждое произведение несло в себе драйв и энергию, от которых душа вырывалась из тела и не хотела возвращаться. Это было неистовство ритма, неистовство мотива, доводящее до слез. И я плакал.
Все воскресенье никуда не ходил, сидел дома. Слушал и качал, качал и слушал, искал в сетях старые архивы, древние, как само время, поднимал комментарии и биографии, и уже к вечеру имел некое представление об эпохе, о стилях и направлениях (зачастую неразличимых на глаз), о биографиях, да и об истории Золотого Века вообще.
