Сергей Кусков - Золотая планета. Пасынок судьбы
Обзор книги Сергей Кусков - Золотая планета. Пасынок судьбы
Сергей Анатольевич Кусков
Золотая планета. Пасынок судьбы
Брату Дмитрию посвящается
Пролог
«У-вя!.. У-вя…!!!»
Ребенок плакал нежно и трогательно, будто квакает маленький обиженный лягушонок. Обиженный на всех этих нехороших созданий, называемых «люди», вытащивших его в негостеприимный жестокий мир из мягкого теплого защищенного ото всех невзгод места, в котором он находился последние несколько месяцев.
Королева, наблюдающая за операционной из-за непрозрачного стекла смотровой, умилилась. На щеках проступили две счастливые капельки. Ну, вот и он, малыш. Её малыш! Пускай не она родила его, но готова убить, порвать на куски любого, кто посмеет утверждать иначе. Впрочем, об этой авантюре знает всего три человека, и никто из хранителей секрета не позволит себе такой вольности.
Вот всё и подошло к концу, все её раздумья и треволнения. И как оказалось, это всего лишь начало нового пути, новой дороги, на которой она больше не будет хозяйкой, определяющей судьбы всех и вся. Теперь её удел — дергать за ниточки, двигая куклы в том или ином направлении, самой при этом оставаясь в тени.
Но так надо. Таковы правила.
Женщина в операционной пришла в себя. Ей показали малыша, она улыбнулась. Королева почувствовала глубокий укол ревности, и чтобы не сорваться, быстро развернулась и зашагала назад, в то крыло больницы, которое она так «кстати» инспектировала, и где ждала её свита.
— Ваше величество! Время! — выскочил наперерез пресс-секретарь. Молодой парнишка из небогатого и не слишком знатного рода, но очень уж старательный. Его должность — подарок судьбы, большего ему в жизни не добиться; он понимал это и кровью и потом отрабатывал свой хлеб.
— Мы уже начали волноваться!.. Вы не забыли, пресс-конференция по поводу теракта в марсианском квартале! А всего через полтора часа прием нового китайского посла!..
Она прошагала мимо, направляясь к комнатам, обозначенным на козырьке её визора, как туалеты. Пресс-секретарь и охрана засеменили следом.
— Надо сделать заявление о том, что… — паренек на ходу достал бумажный лист из папки и пробежал его глазами. — Что власть берет на себя…
— Потом, Марко! — оборвала она, останавливаясь возле двери. Двое ангелов тут же юркнули внутрь, всё внимательно осмотреть. Хотя весь этаж был заранее оцеплен и проверен, предосторожности никогда не помешают. — Займи прессу еще на полчаса. Мне надо прийти в себя.
— Конечно, ваше величество… Как пожелаете!.. — быстро закивал юноша, делая шаг назад. Лицо его выражало крайнее неодобрение. Он и так уже вешал прессе лапшу в течение часа. Они выбились из всех возможных протоколов с этой долбанной больницей, придется отменить кое-какие запланированные ранее мероприятия (а такие вещи на уровне монархини расписываются за месяцы, каждый из них невероятно важен), и делать это придется ему, подставляясь под удар лоббистов, «проталкивающих» королеве те или иные вопросы.
Но ей было плевать. Для того она и держала Марко — отдуваться. А сейчас, действительно, нужно привести себя в порядок. Причем, не столько внешне, сколько внутренне.
Войдя в туалетную, она открыла кран, несколько раз плеснула воды в лицо, после чего уставилась на свое отражение.
Да, сдала она за последнее время, сильно сдала. Но не фатально, пока сойдет. Грим немного поправить, да глаза подвести.
— Елена, визажиста сюда! Распорядись! — бросила она, не оборачиваясь, безмолвно стоящей сзади начальнице охраны и давней подруге.
— Ты в порядке, Лей? — участливо спросила та, шагнув к ней.
— Да. Оставьте меня не надолго.
По знаку Гарсия, обе телохранительницы бесшумно скользнули в коридор. Сама Елена, неодобрительно и лаконично вздохнув, последовала за ними.
Всё, она осталась одна. На каких-то полчаса, но этого хватит…
…Сказочница. Она — сказочница. Так называла ее мать в детстве за манию всё перевирать и сочинять на пустом месте. Она могла рассказывать вполне взрослые законченные истории, походя, на лету придумывая многочасовой сюжет, видоизменяя его, и так же на ходу ваяя концовку, до парадоксального стыкующуюся с началом. Или наоборот, не стыкующуюся, но похожую на жанр абсурда, вполне взрослый, никак не ожидаемый от девочки четырех лет.
Хотя, есть в кого. Сама мать тоже была сказочницей, иначе не назвала бы её так: «Лея». «Звездные войны», древнее сказание народа гринго, мать с детства была на них помешана. Джедаи, сияющие мечи, планетарные разрушители, истребители, корабли, летающие к звездам… Человек в черном шлеме по имени Вейдер… Маленький смешной зеленый мастер Йода с длинными ушами, как у русского чебурашки, только острыми… И, конечно, борьба добра со злом. Вечная борьба!
Эта детская сказка популярна до сих пор; она переиздается регулярно, каждые лет десять-двадцать, и за века обросла не одним десятком томов достаточно вольного продолжения. Сейчас уже не ясно, какая именно из историй придумана легендарным детским писателем Люкассом, а какая появилась столетие или два спустя. Но это по сути ничего не меняет.
Именно там, в этой сказке, была героиня, добрая принцесса по имени Лея, летающая с друзьями по галактике на небольшом космической корабле, похожем на миску, разящая зло ярким голубым мечом. Принцесса-героиня. Принцесса-победительница.
Сказка.
Её жизнь, словно по аналогии с прототипом, тоже была похожа на сказку. Маленькая принцесска, защитница бедных, слабых и угнетенных, заступница перед сильными мира сего… Сколько дел она тогда наворотила! Безо всяких PR технологий прославилась на всех планетах альянса! Не разговорами, поступками!
И люди любили ее. Любили искренне. Так искренне, что после первого же удачного покушения, пока она лежала в госпитале без сознания, весь мир носил цветы к венерианским посольствам и консульствам, зажигая свечи и не давая им потухнуть, символизируя этим ее борьбу со смертью. Маленькая добрая принцесса, надежда целой планеты на счастливое будущее!..
…Надежда разбилась сразу после смерти матери, за последовавший коронацией. Реальный мир оказался неподъемен для маленькой сказочницы. Слишком жесток, чтобы «добрая принцесска» смогла с ним справиться. Потому, что им правят не чувства, и не чудеса, а голая убийственная целесообразность. И главный постулат выживания государства звучит так: «Хочешь жить — дави! Дави их всех!!! А для этого выжми из имеющихся ресурсов все соки! И плевать на тех, кто думает не так, как ты!».
Как оказалось, кровь — это тоже ресурс, наряду с финансами, армией, флотом, СМИ или законами. Кровь гвардейцев и солдат, каждый день умирающих при исполнении долга; не всегда честного и не всегда праведного, но всегда необходимого. Кровь тех, кто попал в жернова политической машины и выбрал «не ту» сторону. Не плохих людей, а иногда очень даже симпатичных в личном плане. Способных и умных. Но жизнь которых несовместима с существованием государства. Жизнь бесправных рабочих, вынужденных горбатиться ради процветания Родины, не живя даже, а выживая, борясь за обглоданный кусок синтетического хлеба, глоток регенерированной воды и плохо очищенного кислорода. Жизнь людей, живущих в криминальных трущобах на окраинах, ежедневно и еженощно ведущих борьбу только за то, чтобы прийти домой целыми и невредимыми… Всех не перечислить!
Власть — это большая кровь. И ложь, чтобы эту кровь оправдать. Она сдалась, пала под наплывом оной, утонула в этой страшной красной реке…
…Но не ушла на дно. Сдалась, пала, но не опустила руки. Потому, что она — королева, а быть королевой, даже реальной, это тоже сказка. И пускай она не может ничего изменить, сама, сейчас, как сильная правительница сильного государства, она еще расскажет миру свою ПОСЛЕДНЮЮ сказку. Ведь то, что она сделала, ничем иным назвать нельзя.
Сказка. Чудо. Ни один здравый человек до такого не додумается! Ведь правитель должен быть прагматиком, от него ждут прагматичных решений, а не чудес…
…И она дала миру такого прагматика. Воплощенную сказку, но при этом совершенно реальную. И пусть жестокий и кровавый мир начинает молиться!
Сентябрь 2428 года, Венера, АльфаСледователь отсутствовал более четверти часа. Сидящая в наручниках перед его столом молодая женщина с безучастным лицом смотрела перед собой, ничего не видя, полностью погруженная в свои думы. Она не производила впечатления матерой уголовницы, но вела себя на допросе практически также: нагло, развязано, дерзко. Хамила, смеялась следователю в лицо, язвила. А сейчас, оставленная в одиночестве, «отключилась», уйдя в себя.
Конечно, она знает, что все её потуги бесполезны. Законы жестоки, но это законы, и их надо исполнять. Что бы она ни делала, что бы ни говорила, её будущее, на ближайшие лет пять, четко и недвусмысленно определено. Так зачем же трястись, лебезить, бояться?
