Джек Макдевит - Полярис
– Я много о вас слышал, господин Бенедикт, – сказал он, сидя в кресле у видового окна, за которым я разглядела вершину холма и несколько деревьев. – Очень приятно.
Алекс принял звонок в гостиной – обычная практика, когда он представлял корпорацию, – и поздоровался в ответ.
– Возможно, вы знаете, что я торгую антиквариатом, – сказал он.
Эверсон знал.
– Думаю, вы далеко не только торговец антиквариатом, гос подин Бенедикт. Вы известны всем как историк. – Конечно, он слегка преувеличивал, но Алекс вежливо принял похвалу, и Эверсон закинул ногу на ногу. – Чем могу помочь?
Во всем его облике чувствовалась не соответствующая возрасту зрелость. Он слегка наклонился вперед, давая понять, что заинтригован, но одновременно намекая, что времени у него мало и на долгую беседу рассчитывать не стоит: скажите то, что хотели, Бенедикт, и не отнимайте у меня время. Как мне показалось, он знал, что нам нужно. От этого становилось слегка не по себе.
– Меня поразило то, как вы распорядились артефактами с «Поляриса», – сказал Алекс.
– Спасибо, но это самое меньшее, что я мог сделать.
– Это вовсе не комплимент. Вам не приходило в голову, что даже в том состоянии, в котором они оказались после взрыва, предметы могли представлять ценность для историков или для следователей?
Эверсон дал понять, что не разделяет эту точку зрения:
– Не могу представить себе, на какое открытие мог бы рассчитывать историк. А для коллекционеров обломки никакого интереса не представляли – в таком они были состоянии. Вы не видели, что осталось от артефактов после взрыва?
– Нет, не видел.
– А если бы видели, господин Бенедикт, то вообще не стали бы задавать вопросов. Кстати, насколько я понимаю, вы были там в тот вечер.
– Да. Приятного мало.
– Не сомневаюсь. Надеюсь, вы не пострадали.
– Нет, нисколько. Спасибо.
– Ну и прекрасно. Настоящие безумцы. – Эверсон покачал головой. – Но ведь их в конце концов поймали? Или нет? – Он принял озадаченный вид. – Не понимаю, что творится с миром. – Он встал: «очень жаль, но пора возвращаться к работе». – Что-нибудь еще?
Алекс никуда не спешил.
– У вас явно есть опыт обращения с антиквариатом.
– Ну… пожалуй. В некотором смысле.
– Любой, кто занимается этим, быстро осознает ценность всего, что связывает нас с прошлым.
– Да.
– В таком случае не могли бы вы объяснить…
– Почему я превратил все в прах, прежде чем отправить на орбиту? Собственно, вы опять спрашиваете о том же самом, гос подин Бенедикт, и я отвечу вам точно так же: из уважения. Прошу прощения, но, думаю, этого достаточно. Других причин у меня не было.
– Понятно.
– А теперь можно задать вопрос вам?
– Всенепременно.
– Что вы на самом деле хотите узнать?
Взгляд Алекса стал жестче.
– Думаю, взрыв в разведке должен был уничтожить выставку, а не маджу.
– Этого просто не может быть…
– Несколько дней назад кто-то пытался убить меня и мою коллегу.
Эверсон кивнул:
– Сочувствую. Но зачем? Кому это нужно?
Кем бы ни был Эверсон, хорошего актера из него бы не вышло. Он что-то скрывал – как минимум тот факт, что о покушении на нашу жизнь ему уже было известно.
– Видимо, на выставке оказалось нечто такое, что представляет для кого-то опасность.
– Настолько, что он готов ради этого убивать?
– Вероятно.
На лице Эверсона отразился сперва шок, затем возмущение.
– И вы полагаете…
– Полагаю, вы знаете, кто это.
Он рассмеялся:
– Господин Бенедикт, мне очень жаль, что вы так считаете. Но я понятия не имею, о чем вы говорите. Никакого понятия. – Он откашлялся. – Я бы с радостью вам помог, но, увы, я ничего не в состоянии сделать. Если же вы действительно уверены, что я способен на такое, предлагаю обратиться к властям. А теперь прошу извинить: мне нужно работать.
– К чему все это было? – спросила я.
– Парень тут явно замешан, Чейз. Я хотел дать ему понять, что мы в курсе этого. Пусть знает: если с нами что-то случится, кое у кого появится куда больше вопросов.
– Хорошо, если так. Но все может быть и по-другому.
– В смысле?
– Нас сбросили в море, чтобы мы не смогли проследить за Кирнаном до его дома. Но если ты прав, что получается? Возможно, ты убедил Эверсона, что мы слишком близко подобрались к их тайне. Тогда у них нет выбора: надо избавиться от нас, и немедленно.
Похоже, Алекс не задумывался о такой возможности.
– Вряд ли он настолько глуп, Чейз.
– Надеюсь, что нет. Но давай в следующий раз все обсудим, прежде чем рисковать жизнью.
– Ладно. – Он в замешательстве посмотрел на меня. – Ты права.
– Ты ведь нисколько не сомневаешься, что Эверсон в этом замешан?
– Нисколько. – Он пошел за кофе. – Я связывался с Сун, с Гарольдом, с Владом. Никто к ним не приходил. Никто не интересовался их артефактами.
– Табличка, Библия и браслет.
Он победоносно улыбнулся:
– Я прав?
– В них ничего не спрячешь.
– Именно.
– Разве что в Библию…
– В Библию можно вложить клочок бумаги, не более того.
– Значит, это не записка. Не сообщение.
– В любом случае не записка.
– Что бы это ни было, оно, скорее всего, взлетело на воздух, – сказала я. – Взрыв уничтожил девяносто девять процентов артефактов.
Мы вышли на теплую закрытую террасу. Сквозь стекло слышался шум ветра.
– Необязательно, – сказал Алекс.
– То есть?
– Они наверняка исследовали обломки, прежде чем сжечь их. И не нашли того, что искали.
– Тогда зачем все сжигать?
– Считай это излишней предосторожностью. Но, думаю, можно предполагать, что предмет их поисков – что бы это ни было – до сих пор существует.
Китель Мэдди и корабельный бокал остались в офисе. Поднявшись наверх, я подошла к ним. Эмблема «Поляриса» – звезда и острие стрелы – выглядела почти пророческой, словно предсказывала разрушение Дельты Карпис при помощи сверхплотного снаряда, который врезался в самое ее сердце и разнес ее на куски.
На следующий день снова позвонил Фенн. Вид у него был усталый. Я вспомнила его слова, сказанные в беседе со мной: полицейским, как и врачам, не следует заниматься делами, в которых они заинтересованы лично.
– Мне нужно поговорить с Алексом, – сказал он.
Алекса я не видела все утро, но знала, что он где-то в доме.
Похоже, история с «Полярисом» начинала его тяготить. Наверняка он полночи пытался придумать хоть какое-то разумное объяснение.
Проблема заключалась в том, что он пустил дела компании на самотек. Да, он продолжал общаться с клиентами, но в его обязанности входило также отслеживание новых товаров и определение их ценности. Я не могла заниматься этим из-за отсутствия опыта – или нужных инстинктов. Моя работа состояла в обсуждении деталей оформления сделок с клиентами: следовало поступать так, чтобы они оставались всем довольны. Но Алекс больше не поставлял товар, и это начинало сказываться на наших финансах.
От Джейкоба я узнала, что Алекс на заднем дворе.
– Скажи ему, что звонит Фенн.
Несколько минут спустя Алекс вошел в офис.
– У тебя усталый вид, – заметил инспектор.
– Спасибо, – ответил Алекс. – Ты тоже не очень-то бодр.
– Я серьезно. Чейз, надо лучше о нем заботиться.
– Чем могу помочь, Фенн?
– Мы знаем, кто управлял «венчером».
Алекс оживился:
– Отлично. И кто же эта сволочь?
– Джина Фламбо.
– Что ж, неудивительно. Вы уже посадили ее за решетку?
– Не совсем. Она исчезла.
– Тоже исчезла?
– Угу. Бесследно.
– Как вы узнали, кто она?
– По описанию, которое дала Диана Голд. В окрестностях Андиквара не так уж много «венчеров». Предположив, что вас атаковала именно Фламбо, мы собрали фотографии всех молодых женщин, которые примерно соответствуют этому описанию, владеют скиммерами этой марки или брали их напрокат. Затем мы показали снимки Диане Голд.
– И что вам о ней известно?
– Ее настоящее имя – Тери Барбер. Преподаватель, двадцать четыре года. Родилась за пределами планеты, на Корвале.
– Нас сбила учительница? – удивленно спросила я.
Он пожал плечами:
– Прибыла на Окраину четыре года назад. Судя по ее документам, она из местности под названием Вомбл. Закончила университет Уорбурли с отличием. Магистр гуманитарных наук.
Я не смогла удержаться от смеха, но никто не обратил на это внимания.
– Может, она улетела домой? – спросил Алекс.
– Мы проверили. – (Корвал находится очень далеко, в буквальном смысле на другом краю Конфедерации.) – О Тери Барбер, вылетевшей за пределы планеты в последние несколько дней, нет никаких сведений, но она могла путешествовать под другим именем.
Рядом со столом Фенна появилось изображение молодой женщины с коротко подстриженными черными волосами, симпатичным лицом и голубыми глазами. На ней были красный пуловер и серые брюки. Алекс уставился на женщину, словно зачарованный.
