Дина Роговская - Южный крест
– Я опоздал? – спросил он, и даже это, казалось, далось ему с трудом.
Да, не меня одну утюжили асфальтным катком последний месяц.
– Не особенно, заходи, – я отступила, пропуская его в дом.
Я всегда смотрю, как человек заходит в дом, это определяет его сущность и мое дальнейшее отношение к нему. Кто-то входит, оценивая масштабы и интерьер собственности, другие настолько придавлены осознанием того, куда входят, что наоборот не поднимают головы, но бросают вокруг косые взгляды все с той же целью оценки и дальнейшего живописания. И единицы заходят в дом так, что сразу видно – им все равно, что вокруг, они пришли к вам и только к вам.
Барт зашел так.
– А где все? – он моментально уловил тишину дома.
– Уже разъехались, – сказала я, все еще не веря, что он стоит здесь передо мной, – но я могу предложить тебе ужин, – я следила за его лицом. – Расстроился?
– Хотел всех увидеть, не мог вырваться раньше, – он не скрывал досады.
– Ну, я-то здесь, – улыбнулась я. – Ты не против, поесть на кухне? – спросила я, видя, что он валится с ног от усталости.
– Все равно, – он покачал головой и пошел за мной.
На кухне он сел на высокий табурет у стойки.
– Пиво?
– Нет, я слишком устал. Сразу вырублюсь. Лучше кофе.
– Хорошо, – я поставила перед ним кружку горячего кофе и начала доставать судки из холодильника.
Что-то можно было сразу поставить на стол, что-то надо было разогреть. Я сунула все, что надо, в духовку и поставила перед Бартом тарелку, приборы и салфетки.
– Спасибо, – он взял кусок холодной говядины и положил себе овощей.
Я пододвинула нарезанный хлеб. Он кивнул и принялся за еду, запивая все горячим кофе. Я смотрела на него, и сердце мое сжималось. Знает ли он то, что уже знают остальные? Не может не знать…
– Ты опять это делаешь, – улыбнулся он мягко.
– Что? – не поняла я.
Господи, я опять сижу, уставившись на него, когда он ест!
– Извини, – я встала к духовке.
– Ничего. Мне этого не хватало, – тихо сказал он.
– Мне тоже, – я поставила перед ним разогретый ужин.
– Непривычно видеть тебя на кухне, – он смотрел на меня прояснившимся взглядом, усталость отступила, он понемногу приходил в себя.
– Обычно я здесь не бываю. И, если честно, толком не знаю, что где лежит.
– До сих пор твои действия были точны и безошибочны.
Теперь усмехнулась я.
– А мне не хватало твоей непостижимой наблюдательности. Да, я знаю, где лежат приборы, как включить кофеварку и духовку, но и только. Обо всем остальном я представления не имею. На поиски кастрюль-сковородок ушло бы время.
Он накрыл мою руку на столе своей.
– Я скучал, – он смотрел мне в глаза, – прости, я не связался с тобой. Не мог.
– Я знаю, – я похлопала его по руке и встала за кофейником, – мы все были немного… заняты.
– Не то слово, – он рассеянно отрезал кусочек от бифштекса.
Я подлила ему кофе и налила себе, пытаясь понять, насколько он в курсе моих дел и как поставить его в известность. Я гоняла свои невеселые мысли в голове, цедила кофе и не заметила, что Барт уже некоторое время пристально смотрит на меня. Я перевела взгляд на его пустую тарелку.
– Еще кофе? – спросила я внезапно севшим голосом.
– Нет, спасибо, так вкусно я уже давно не ел.
– Тогда я все быстро уберу, и пойдем в кабинет.
Он наблюдал, как я запихиваю все обратно в холодильник, а посуду в посудомойку. Окинув критичным взглядом снова стерильный стол, я сказала:
– Пойдем в кабинет?
– Пойдем.
На огромном столе громоздились рулоны чертежей.
– Вот, смотри, как все будет выглядеть, – я устремилась к столу.
Но Барт осторожно перехватил меня за руку и обнял.
– Как ты? – спросил он меня почти шепотом.
– По-всякому, – я с трудом говорила, – дела на предприятиях, в части, в клане…
Его чуткое ухо уловило смену интонации в конце.
– Что не так в части? – спросил он.
– Меня не комиссовали, они вылечили мое плечо.
Он насторожился, осторожно отстранил меня, и заглянул мне в глаза.
– Почему тебя это расстраивает? – его взгляд блуждал по моему лицу. – Тебе будет, чем заняться, пока строят «Поллукс».
– Ну да…
– Так… Что случилось в клане? – глухо спросил он, безошибочно чувствуя ловушку.
– Барт, я…
Он сжал мои плечи.
– Фрэнсис, говори, как есть, – велел он.
– Я должна выполнить свои обязанности, – я смотрела в его глаза, чувствуя, как земля уходит из-под ног, не самое приятное чувство. – Я должна вступить в брак и родить наследника. Они подбирают мне пару…
– А, это… – Он медленно разжал свои руки, отпустив меня, и отошел к окну, сунув руки в карманы.
– Барт…
Он провел руками по лицу и волосам, встряхнулся и склонился над столом.
– Так что с чертежами?
В долю секунды я перестала для него существовать. Сердце заныло. В отчаянной попытке я положила ему руку на плечо, пытаясь заставить его посмотреть на меня.
– Барт…
Он повел плечом, сбрасывая мою руку.
– Это твои дела, Фрэнсис, – сухо сказал он.
– Неужели ты не видел? – мой голос задрожал. – Неужели ты не видел всего этого? – я бросила сверху на чертежи пачку газет и журналов.
Везде я на первой странице. Принцесса клана. Журналисты муссировали тему свадьбы века. Такое случилось впервые за сто лет.
Барт перебрал газеты с непроницаемым лицом.
– Нет, я этого не видел. Был слишком занят, – он отбросил газеты в сторону, – но я знал, – сказал он сухо, – я думал, у тебя не ладится с членами Совета. Хотел поддержать тебя как друг. А в этом, – он машинально кивнул на кипу газет, – моего участия не требуется, – он вышел в холл и взял куртку, – в любом случае мне пора.
Он вышел из дома, даже не взглянув на меня. Как друг?! К черту таких друзей! Я не знаю, что я чувствовала. В последнее время я вообще с трудом разбиралась в собственных эмоциях. Я задыхалась и почти постоянно ощущала ноющую боль в груди и отчаяние. Пора, наверное, привыкнуть к этому состоянию. Очевидно, это станет нормой для последующих двух лет. Как бы я ни хотела все изменить, дальше будет только хуже. И было смешно рассчитывать на что-то другое…
* * *Отлетав с утра программу, я приехала в главный офис компании. Пока я распоряжалась отцовским кабинетом и принимала решения. После замужества все изменится.
На столе меня ждали документы, едва я села за стол, зазвонил телефон. Я сняла трубку.
– Слушаю.
– Мисс Морган, с вами будет говорить сэр Колин.
– Соедините, – у меня все оборвалось внутри.
– Мисс Морган, доброе утро, – начал генетик.
– Доброе утро, – сказала я машинально.
– Канингем не подошел, генетические отклонения уже во втором поколении, – голос ученого звучал отстраненно-бесцветно.
– Что дальше? – услышала я свой севший голос.
– Будем двигаться по списку. Запустим Ланкастера. Когда будут результаты, я вам сообщу, мисс Морган.
– Спасибо, сэр Колин.
Дрожащей рукой я положила трубку на рычаги и закрыла лицо руками. Черт… Надо взять себя в руки. Я снова взглянула на руки – дрожь унялась. Я взялась за бумаги, но мысли были в другой стороне.
Лиам Ланкастер. Мы были представлены друг другу на недавнем приеме. Прием был официальным, и я была в военной форме со всеми регалиями. Меня подвели к высокому, сухощавому парню лет тридцати. Светлые волосы тщательно зачесаны, бесцветные глаза, жесткая складка губ. Средоточие чопорности и высокомерия. Он скользнул по мне равнодушным взглядом и произнес формальную фразу приветствия. Я ответила тем же.
Я была рада, что отпал слабовольный и бледный Канингем, но и Ланкастер был не лучше…
Я заставила себя заняться делами, погрузившись в изучение бумаг. Закончив с документами, я отправила частное письмо на «Кентавр» доктору Генри Хейворду. Команда нового «Поллукса» должна быть полноценной, на борту нужен врач. Его услуги в предстоящих экспедициях будут неоценимы. Я не могла лишить себя этой мечты, только благодаря ей я еще не слетела с катушек. Мысли о «Поллуксе» были моим убежищем. Мое воображение вопреки всякой логике уже рисовало бравые десанты на невиданные планеты, тогда как разум предсказывал совсем другое. Все, что нас ждало – если мне удастся вырваться с Земли! – это черная бездна тоннелей и переходов в пространстве и времени от мира к миру и стычки с набирающими силы пиратами. Новости кишели сообщениями о дерзких нападениях на федеральные и частные корабли. Всем требовалось сопровождение. Нас завалили заказами на «Черную смерть». Мощностей для такого объема производства уже не хватало, мы едва справлялись с государственными заказами. Надо было спешно расширять производство. Короче, дел было невпроворот, а времени – месяц. Ровно столько у них уходило, чтобы просчитать все вероятные комбинации генов и выявить возможные отклонения на четыре поколения вперед.
Я снова потерла лицо. Я не позволяла себе думать о том, о чем хотела. Я не могла распускаться. Карандаш хрустнул в моих пальцах, и обломки разлетелись по кабинету.
