Майкл Флинн - В Пасти Льва
Донован оторвался от созерцания залива, стащил с головы тюбетейку и почесал свои шрамы.
— Скорее всего, узнав о том, что я бесполезен, они просто меня убьют. Полоски у тигра никуда не деваются от того, что он дерется с другими тиграми.
— До-оно-ован, — Тень вновь переключилась на игривый алабастрианский акцент, — до-оверься мне на это-от счет. Лучше бы тебе изо-образить из себя по-оло-оумно-охо-о.
Рельс Заливной линии проходил мимо доков в конце Бубнящего бульвара, позволяя мельком глянуть на эту широкую, длинную диагональ, рассекающую весь Риеттисбург. Вдалеке, над гондольной станцией, расположенной в центре города на верхнем уровне «Трафик Стар Хантерфилда», поднимались клубы черного дыма. Лимонно-желтые пожарные машины поливали платформу пеной и водой. Гондола промчалась мимо Бубнящего бульвара, и теперь пассажиры видели только безликие фасады складов. Громкоговоритель объявил площадь Героев, после чего включились замедлители и скорость начала снижаться.
«Помните, что сказал бы на этот счет Тедди?» — спросил Внутренний Ребенок.
«Это нехорошо», — вспомнил Педант.
«Может, совпадение?» — предположила Шелковистый Голос.
«Я тут провел кое-какие расчеты, — сказал Ищейка. — Если принять во внимание, что пожар начался уже после того, как мы отъехали от вокзала в порту Риетти, но прежде, чем мы достигли ответвления на Заливную линию, то все должно было случиться как раз в тот момент, когда туда добралась пропущенная нами гондола. Вывод очевиден».
«Кто-то взорвал нашу гондолу».
«Фудир, — неожиданно поинтересовалась Шелковистый Голос, — скажи, почему это ты так усердно настаивал на покупке зимнего пальто?»
— Да так, просто захотелось немного повыносить Равн мозги, — проворковал Фудир. — Может быть, у Внутреннего Ребенка было какое-то предчувствие…
«Нет. Просто мне кажется вполне естественным порой случайным образом изменять направление и скорость движения».
«Пацан, да ты чокнутый».
В помещении не было места для третьего пассажира, и все же Полианна ухитрилась сесть рядом с ним.
«Не беспокойтесь, — сказала она, обращаясь сразу ко всем. — Возможно, судьба дает нам шанс».
«Который мы, девонька-девчушка, как раз таки успешно профукаем, если „не будем беспокоиться“».
Человек со шрамами заметил, как улыбается Равн.
— Вот и славно, дорогуша, — сказала она. — Веди себя как ни в чем не бывало. Болтайте себе. Не увлекайтесь только слишком сильно.
Она вновь отвернулась к окну, за которым над небоскребами, окружавшими площадь Героев, вздымался дым. Тень выглядела обеспокоенной, и Доновану вдруг вспомнилось, что в гражданской войне, как правило, две стороны.
Человек со шрамами сидел в баре под названием «Апотет» в трех кварталах восточнее и на один уровень ниже того пожара, который вспыхнул в центре города. Заведение представляло собой затемненное помещение с хитроумно скрытыми лампами, отбрасывавшими на стены имитацию пляски языков огня, и столиками, расставленными в выложенных кирпичом нишах. Благодаря полумраку и преломлению света на краях кубков виски казалось расплавленным золотом. Стоило отдать должное обитателям Генриетты — во всяком случае, нижнего яруса городского центра, — они разбирались, как правильно подавать этот напиток, пусть видавшие виды кубки и были металлическими, а не глиняными и имели шаткие ножки.
Встреча была организована на скорую руку, и место для нее выбирали случайным образом.
Две Сороки, ученики Смертоносных, встали на страже занятой собравшимися ниши.
— Привет, привет, моя радость, — проворковал Фудир, обращаясь к кубку, а точнее — к его содержимому. Он использовал диалект, подсказанный ему уховерткой. На нем разговаривали на Геллер-Коннате, и он был предельно близок к гэлактическому языку Периферии.
Затем, уже другим голосом, Донован съязвил сам над собой:
— Нет связи крепче, чем между алкоголиком и его любимцем.
Даушу Йишохранн, сидевший с противоположного края столика, отхлебнул из кружки красного пива и плавно опустил ее. Его лицо хранило каменную неподвижность. Вначале он обменялся взглядами с Гидулой, а затем посмотрел на Олафсдоттр. Та пожала плечами:
— Таким я ехо-о и нашла.
Гидула наклонился над столиком и шлепнул Донована по щеке. Не нападение еще, но уже и не нежное поглаживание.
— Ты можешь сосредоточиться? — спросил Смертоносный. — У тебя глаза бегают.
— Каждый осколок его сознания желает смотреть на окружающий мир, — пришла на выручку Олафсдоттр. — Его глаза дергаются в такт внутренней борьбе за обладание ими.
— Меня бы это не так раздражало, — проворчал Даушу, — если бы они хотя бы синхронно дергались. Донован! Ты осознаешь, что происходит?
Фудир сделал изрядный глоток виски.
— Конешно. — Он крякнул и утер губы рукавом. — Вы, Тени, мутузите тут друг дружку. Не хотеть в этом участвовать я.
Даушу покачал головой.
— Неужели Названные тебя не только мозгов, но и яиц лишили?
Затем, обращаясь к Гидуле, он добавил:
— Что же, больших надежд я не строил. В последнем письме Билли Чинса говорилось, что Донован разваливается на части.
— Билли Чине был предателем и лжецом, — ответил Гидула. — Я думал, он по какой-то личной причине преувеличивает.
— Послушайте, — сказал Донован, позволяя одному из страхов Внутреннего Ребенка вырваться на волю, — просто скажите мне, чего вам от меня надо; я объясню, почему ничего не выйдет, потом мы разойдемся, и я смогу вернуться домой.
— Избавься от него, — приказал Даушу, посмотрев на Равн, и начал подниматься.
— Погоди, — произнес Гидула.
— Надеешься ухватиться за сломанную соломинку? — спросил Клюв.
— Он еще может пригодиться, пусть даже и в таком состоянии; поверь, просто так бы я вмешиваться не стал. Названные наверняка боятся его до дрожи в коленках, раз устроили тот взрыв на станции.
Несколько мгновений Даушу мрачно всматривался в свое пиво, затем одним глотком опорожнил кружку до половины и отставил ее в сторону. Сжав руки в кулаки и опустив их на стол, он неохотно попытался встретиться взглядом с мечущимися глазами Донована.
— Нам нужно, чтобы ты проник в Тайный Город и убил Тайное Имя.
Глаза человека со шрамами перестали дергаться, все его личности застыли в ужасе перед подобной перспективой.
— Ха! Ну и кто здесь теперь сумасшедший?
— Эта война, — сказал Гидула, — слишком затянулась. Давно пришло время поставить в ней точку.
— Но почему мы? — спросил человек со шрамами. — Для такой задачки вам нужны самые лучшие отмычки, а не старый и ржавый молоток.
Даушу, судя по всему, был склонен согласиться, но Гидула улыбнулся, не разжимая губ.
— На то две причины, хотя они и сводятся к общему знаменателю.
В нишу просунулась голова Сороки.
— Ошуа здесь, — сказал он.
Сорока отошел и пропустил третьего участника сговора. Олафсдоттр подвинулась, освобождая новоприбывшему место на скамье.
— Есть новости? — спросил Даушу.
— Была заложена бомба, — подтвердил Ошуа их предположения. — Солдатня похожа на пчел из потревоженного улья. Значительные потери среди мирного населения. Администратор по гражданским делам встал на дыбы и требует ответов от суосвая. Военные, служба безопасности и полиция просто повсюду. Опрашивают, останавливают и обыскивают всех подряд, хотя и безрезультатно. Мое мнение таково: бомба приведена в действие смертником. Безопасникам его не найти, поскольку он превратился в розовый туман, взлетевший в небо над станцией. Суосвай не рискнет выступить ни против нас, ни против наших врагов. И в то же время он не может ничего не делать. Нас ждет представление в стиле кабуки[13]. Но чем быстрее мы уберемся с планеты, тем лучше…
— Согласен, — отозвался Гидула. — Сегодняшние события показали, что лоялисты начинают к нам подбираться. Пора переходить к решительным действиям. Если мы не ударим в скорейшем времени, нас раздавят.
Ошуа дернул большим пальцем в сторону человека со шрамами.
— Это он?
— Да, это Донован, — ответила Олафсдоттр.
Лис повернулся к человеку со шрамами и постучал себя сжатым кулаком по лбу.
— Большая честь наконец-то с тобой встретиться.
Доновану даже не пришлось изображать удивление.
— Честь? Мы же пока ничего не сделали.
— Он все забыл, — сказал новоприбывшему Даушу. — Названные отняли у него память.
— Ага… Но как же тогда вы ожидаете, что он?..
