Minor Ursa - Реализаты (СИ)
Андроид замешкался, сгружая у входа яблоки.
— Бенжи! — позвала откуда-то из глубины Ая. — Иди сюда.
Она ждала его у окна: огненно-рыжая девочка в ярком голубом платье на фоне ярко-голубого неба.
— Я тоже хочу подарить тебе кое-что.
— Что? — беззаботно откликнулся он.
Она шагнула ему навстречу и обняла, — так, что её прищуренные глаза оказались в нескольких сантиметрах от его глаз:
— Воспоминания. Ты только не бойся.
Как это, удивленно и пока ещё благодушно подумал Бенжи, ты же знаешь, я не умею бояться, но вопрос замер у него на губах, потому что внутри у него внезапно поднялось неведомое.
Может быть, всё началось с Аиных пальцев, а, может, с его спины, которой эти пальцы касались, — он не знал, но только кожа его под её пальцами неожиданно стала мягкой, и в ней зашевелилось то, чему у него пока не было названия.
— Это нервы, Бенжи. Это растут нервы. Ничего не бойся, — улыбаясь, шептала Ая, глядя внимательно в его до предела расширившиеся зрачки. — Я просто хочу показать тебе, что такое быть человеком.
Человеком?! — отчаянно подумал Бенжи, опуская взгляд вниз, — зачем?!
Чтобы любить тебя, молча улыбалась она и обнимала, и гладила его, и под её тонкими белыми пальцами в него врастала вселенная. Чужая вселенная, новая вселенная, имеющая совершенно другие свойства и качества…
— Слышишь, как сладко пахнут яблоки? — шептала она. — Это они текут в тебя — углерод, фосфор, азот…
И Бенжи и правда чувствовал, что воздух вокруг него приобретает заметный сладковатый вкус. Яблоки, думал он, надо же, как сладко пахнут яблоки.
— Поцелуй меня, Бенжи, — сказала Ая, не снимая ладоней с его счастливого лица. — Пожалуйста.
29. 2330 год. Мэтт
В тот день, когда Хаббл засёк в районе Змееносца чужой корабль, Мэтт как раз в первый раз в жизни пошёл в школу.
Так уж сложились обстоятельства, что почти весь день он провёл в неведении: большой голографический экран в школьном фойе рассказывал первоклашкам исключительно о расположении школьных буфетов, туалетов, о правилах поведения и совсем не крутил новостей.
Позже, вечером, уже лёжа в кровати, Мэтт заново перебирал в памяти произошедшее: и холодный сентябрьский рассвет, и суетящихся вокруг людей, и испуг в глазах у родителей, по третьему разу пересматривающих вечерние новости, и Лукаша, к чьей реакции мальчик затруднялся подобрать определение.
Лукаш воспринял новость ровно, даже буднично. Усмехнулся только по своему обыкновению куда-то в сторону — то ли себе самому, то ли будущему, которое снова поворачивалось очередной затейливой стороной — и всё.
Сам Мэтт полночи не спал, всё смотрел в окно на затянутое облаками небо и представлял себе чужаков похожими то на реализатов, то на рукокрылых дроздов, то на оставшихся на Альфе кошачьих лемуров, а когда заснул, сны его были дурными и беспокойными.
К утру выяснилось, что пока возбуждённое находкой человечество обсуждало вероятные плоды союза и ужасы интервенции, чужое судно приближалось к Земле, посылая впереди себя странные тягучие звуки.
— Как ты думаешь, что это? — спросил за завтраком Лукаш, ковыряя вилкой в тарелке.
— Песня, — пожал плечами мальчик. — Это же само собой разумеется.
Он молча и торопливо доел, схватил рюкзачок, улыбнулся подмигнувшему ему Лукашу и отправился в школу, больше не обращая внимания ни на очередные новости, ни на глубоко запрятанную родительскую тревогу, ни на играющие в глазах у Лукаша лукавинки.
Он и правда считал то, что звучало утром в новостях, песней. А с учётом детства, проведённого на орбите в компании реализатов, и вообще не видел в происходящем ничего экстраординарного.
Ну, гости. Ну, издалека. Так ведь предупреждают о прибытии. Вон даже песни поют — совсем, как киты — о странствиях и пространстве. Чего ещё надо-то?
День прошёл шумно и оживлённо, а вечером от Совета Безопасности ООН по официальному каналу пришло уведомление о том, что где бы впоследствии ни сел входящий в Солнечную систему чужой корабль, среди встречающей делегации землян обязательно должны были присутствовать представители сообщества реализатов и хотя бы одна машина.
30. 2330 год. Ая
В углу перед проектором маленькая объёмная копия Селин Жюти подняла глаза на невидимую фронтальную камеру:
— Добрый вечер, уважаемые зрители. С вами France 24 и вечерние новости. Вторые сутки вся Земля обсуждает обнаруженный неподалёку от Солнечной системы чужой межзвёздный крейсер. Сегодня у нас в гостях генеральный директор Центра Нанобиологии…
Камера сместилась, и рядом с Селин соткался из воздуха лысый коротышка в дорогом деловом костюме.
Ая потянулась к пульту и выключила головизор. Фигурки людей мигнули и растаяли, а она аккуратно, чтобы не задеть лежащего рядом Бенжи, слезла через него с дивана и прошлёпала в ванную.
— Ты думаешь, их страхи о вирусах надуманы? — не открывая глаз, спросил Бенжи.
— Конечно, — донеслось из ванной под шум льющейся воды. — Я даже думаю, что они не боятся. Я думаю, им просто не о чём говорить.
— А если бы на Земле не было ни одного реализата?
— Бенжи, ты же сам знаешь, что даже если бы на Земле не было ни одного реализата, им всё равно не о чём было бы поговорить, не говори они о всякой ерунде.
Пиликнул голосовой вызов, и всё так же, не открывая глаз, Бенжи принял его:
— Салют, Лукаш. Тебе нужна Ая?
— Салют, Бенжи. Нужны вы оба. Когда эта поющая консервная банка сядет, мы все втроём должны быть там.
— Мы тоже будем петь? — усмехнулся Бенжи, открывая глаза и поднимаясь с кровати. — Хочу заметить, что политические кантаты я не практикую.
— А я от тебя без ума и к тебе без ума… — запела в ванной Ая, добавляя в воду гель для душа и закрывая глаза. Вода, лившаяся до этого с потолка мелким дождём, пошла большими пушистыми мыльными хлопьями: точь-в-точь первый утренний ноябрьский снежок.
— Смейтесь, смейтесь, — усмехнулся Лукаш. — Я думаю, что времени на это у вас осталось не так уж много.
— Я знаю, Лукаш, примерно неделя, — крикнула из ванной Ая.
— Ээх, — махнул рукой Лукаш и отключился.
— Вот видишь, он тоже думает, что потом не будет повода для смеха, — сказал Бенжи, появляясь на пороге засыпанной "снегом" ванной.
— Да это у него просто юношеский романтизм за столько лет на нет сошёл, — встряхнула рыжей головой Ая. — Что у нас сегодня? Среда? После выходных собираемся.
— В Прагу?
— Пока в Прагу.
* * *Севший в Море Дождей у базы Карлини корабль был похож на большую белую бескрылую птицу. Сходство довершалось тем, что сесть его угораздило в огромное титановое "гнездо", — прямо посередине сложной сети глубоких лунных карьеров.
Вызов в Прагу пришёл, когда чужаки ещё только заходили в апоселений. Вернее, пришёл не вызов: пришли всё те же два близнеца-скандинава, некогда навещавшие Альфу, и терпеливо ждали, пока Ая дошепчет на ухо брату: "До скорого, Мэтт".
В Рузыне их, всех пятерых, ждал тяжёлый орбитальный "Кондор", в открытом грузовом люке которого маленьким жёлтым клопом ползал патрульный бегунок лунной полиции.
— Вот это масштаб! — не удержался Бенжи. — Размах, так размах. Впечатляет.
— Оно, конечно, показуха, — согласилась Ая. — И изнутри она не интересна и даже противна, но если в неё заложена перспектива, то появляется совсем уже другой вкус. А тут ещё и символизм, сопричастность великому и всё такое…
— Не забывайте, чьими услугами вы пользуетесь, принимая душ или добираясь в Море Дождей, пани, — укоризненно посмотрел на неё один из близнецов. — У тех людей, которые кажутся вам недалёкими, жизнь, может, и не так интересна, как у вас, но отдаются они ей не менее самозабвенно. Прошу, — и он махнул рукой в сторону ведущего в грузовой трюм трапа.
Луна оказалась на удивление многолюдной.
По крайней мере, именно такой была принявшая "Кондор" база Карлини. Люди, встречавшие их маленькую сборную делегацию, все как один были одеты в штатское, но по выражению глаз и бритым квадратным головам в них легко угадывались потомственные военные далеко не первого колена.
Ая на их фоне и выглядела, и чувствовала себя бабочкой среди бегемотов.
— Ну, и где этот плод вдохновения наших приятелей? — огляделся вокруг один из близнецов.
— Это у восточного выхода, сэр. Сюда, сэр.
Лекций по использованию оборудования никто никому не читал — то ли в виду того, что новичков среди них не было, то ли просто потому, что аудитория была слишком специфичной.
Доставшийся Ае скафандр ничуть не напоминал одежду и смахивал на большой, напичканный аппаратурой чемодан, единственным достоинством которого было то, что рассчитан он был на целые сутки автономной работы.
С близкого расстояния белая "птица" вовсе не походила на птицу: просто в ста метрах от восточного выхода в угольно-чёрное лунное небо уходила ослепительно белая, гладкая, почти вертикальная стена.
