Марк Михаловски - Сияющая темнота
— Послушайте, — твёрдым голосом сказала она. — Я только что прибыла с корабля, на котором всё было загадочнее, чем в «Мисс Марпл». Не хватало мне теперь в «Эркюля Пуаро» вляпаться! Объясните мне, что, чёрт возьми, происходит!
Она сверкнула глазами в сторону Буни, затем в сторону Лайен. На лёгкий вой со стороны нависшего над ней роботы она внимания не обращала. Тот же смотрел на неё со странным выражением… насколько вообще можно говорить о выражении применительно к лицу, похожему на деталь реактивного двигателя.
— Гараман и Мезант — руководители того, что осталось от… — Буни остановился, услышав с середины каюты механический скрежет.
Обернувшись, все увидели, что маленький робот, которого забрали с Хлама, размахивал своими гибкими руками и ногами пытаясь встать. Через несколько секунд он уже сидел на ржавом полу, а экран на передней панели его голубого прямоугольного туловища начал мерцать.
— Ох-ох-онюшки, — сказал он бодрым голоском, вздрогнул, и повернулся к ним.
На его экране появилось маленькое нарисованное человеческое личико. Рот изобразил преувеличенное удивление, а штришки-брови поползли вверх.
— Ох-ох-онюшки…
— Мама… — сказал Буни, указывая на робота, который вращал телом, чтобы осмотреться.
В считанные секунды (и, поразительно, почти без громоподобного топота, которого Донна ожидала от такой громадины) Мама подошла к роботу и посмотрела на него сверху вниз. Тот запрокинул корпус, чтобы посмотреть вверх. Вид Мамы, — подумала Донна, — должно быть, напугал его до смерти.
— Ох… — снова начал он.
— Да, да, — прервала его Лайен. — Это мы уже поняли. Ты в шоке. Почему ты ругался с Доктором?
— Что?
Лицо на роботе выглядело искренне удивлённым. Впрочем, — подумала Донна, — та чёртова скрепка, которая выскакивала на компьютере каждый раз, когда нужно было набрать письмо, тоже, казалось, искренне хотела помочь.
— С кем? — добавил робот, вновь, жужжа, осматриваясь вокруг.
Он попытался встать, но твёрдая металлическая лапа Мамы опустилась на него и прижала к полу.
— С Доктором, — мрачно сказала Донна. — С человеком, которому ты рассказывал о моей смерти и о том, какие цветы пришлёшь на мои похороны.
— С кем? Что? — робот размахивал руками, безрезультатно шлёпая ими по ладони Мамы. — Ох-ох-онюшки, всё это так неожиданно.
— Ох, солнышко, — сказала Донна, присев так, чтобы её глаза были на одном уровне с экраном робота. — Ты даже не представляешь, сколько всего неожиданного мы можем придумать, если ты не начнёшь говорить правду.
Нарисованное личико изобразило изумление.
— Конечно же, не представляю, иначе оно бы не называлось неожиданным! А впрочем, конечно, — лицо стало задумчивым, — события могут быть одновременно и неожиданными, и не совсем неизвестными, поскольку слово «ожидаемые» может относиться не только к их сути, но к времени их наступления, так?
— Что? — спросила Донна.
— Я сказал…
— Я слышала, что ты сказал. Слушай, или ты начнёшь нам рассказывать о тех, на кого работаешь, или… или… — Донна запнулась, не зная чем пригрозить роботу. — Или я скажу Маме, чтобы она скомкала тебя в такой маленький комок, что ты не сможешь устроиться работать даже подпоркой двери.
У неё за спиной кто-то изумлённо охнул. Это была Лайен. Её рука прикрывала рот в почти комическом жесте удивления.
— Это всего лишь робот, — сказала Донна, закатив глаза. Если надо, можно разобрать его, на микросхемы… — Донна остановилась, увидев откровенный ужас на лицах Буни и Лайен.
Она резко обернулась, услышав, что даже Мама издала глубокий электронный стон.
— Варварка, — прошептал Буни.
— Что вы сказали? — Донна всё ещё ничего не понимала.
— Поверить не могу, — мрачно сказал Буни, — что Доктор так хорошо о вас отзывался. Как вы смеете на борту моего корабля угрожать людям?! Да что же это за цивилизация, в которой вы выросли?
— Людям угрожать? — повторила Донна. — Я не угрожаю людям, упаси бог.
Она указала на робота, у нарисованного лица которого глаза и рот были широко раскрыты от удивления:
— Это. Всего лишь. Робот.
Донна села на корточки. Как ей объяснить это ещё понятнее? Да что вообще с ними такое?
— Вы что, не хотите узнать, на кого он работает?
— Как тебя зовут? — спросил Буни у робота, проигнорировав Донну.
— Уейоу, — ответил тот.
— Хорошо, Уейоу. Донна утверждает, что ты угрожал Доктору. Это правда?
— Я? Кому угрожал?
Робот вертел корпусом по сторонам, ничего не понимая.
— Минуточку, — сказал он и крепко сомкнул свои нарисованные глазки.
На долю секунды его лицо на экране потемнело.
— Что он делает? — недоверчиво спросила Донна.
— Подключается к механету. Восстанавливает синхронизацию часов.
Уейоу тряхнул лицом, словно освобождаясь от паутины.
— Ох-ох-онюшки, — сказал он, широко раскрыв глаза. — Меня взломали! Я пропустил восемь минут и тридцать семь секунд.
— Хочешь сказать, что не помнишь, что с тобой было? — у Донны были сомнения в правдивости его слов. — А что такое механет? Что-то вроде интернета для роботов?
Уейоу кивнул:
— Я пропустил восемь минут и тридцать-семь секунд, — повторил он, словно это было что-то абсолютно невероятное.
— Уейоу, — тихо сказала Лайен. — Пойдём со мной. Я проведу диагностику — посмотрим, что с тобой случилось.
Донна недовольно посмотрела не неё: она общалась с роботом так, словно это был потерявший ясность ума престарелый родственник. Нет, чтобы взяться за отвёртку и гаечный ключ! Она ничего не могла поделать: для них явно было гораздо важнее не расстраивать эту штуку, чем выбить из неё правду.
— А тем временем, — сказал Буни, когда Мама помогла роботу встать на ноги, — нужно догонять корабль Культа. Келлика говорит, что благодаря изменениям Доктора наши сенсоры всё ещё способны отследить их.
Он насмешливо посмотрел на Донну.
— Вам лучше пройти за мной, — сказал он, отвернулся, и пошёл к двери. — Доктор явно что-то в вас нашёл, но только богу известно, что именно.
И не успела Донна ответить, как он вышел.
— Ну, Доктор, — прошептала про себя Донна. — Надеюсь, тебе сейчас так же весело, как и мне…
* * *В командный отсек корабля Гарамана принесли стул, привинтили его к полу, и привязали к нему Доктора. Рядом молча стоял робот-блондинка.
— Зачем вы телепортировались к нам на корабль, Доктор? — спросил Гараман, уперев руки в боки.
— Ну, понимаете… смена обстановки и всё такое. Кроме того, я уже столько всего слышал о вас — о вас и о вашем культе — что решил, что нам пора познакомиться лично.
При упоминании слова «культ» брови Гарамана поползли вверх, и он посмотрел на дверь, которая как раз в этот момент с шипением открылась.
— Это Доктор, — сказал Гараман кому-то, кого не было видно, — друг Донны.
— Гараман, — со вздохом ответили ему мелодичным голосом, — ты начинаешь меня удивлять всерьёз. Зачем было нужно привязывать его вот так? Ты так и не вынес урок из того, как обращался с Донной?
В поле зрения Доктора, грустно качая головой, зашла трёхногая и трёхрукая ящерица.
— Я Мезант, — сказало существо, глядя на Доктора широкими немигающими глазами. Они были серого цвета, с ромбическими зрачками.
— А-а! Печально известный Мезант! — ответил Доктор, радостно улыбаясь.
— Печально? — встревоженно переспросил Мезант.
— Ну, вы же знаете, что Оскар Уальд сказал насчёт известности…
— Нет, — ответил Мезант. Что он сказал?
— Что лучше быть известным, чем неизвестным. Приятно с вами познакомиться. Пожал бы вам руку, но сами видите… — он указал глазами на свои запястья и пошевелил пальцами.
— О, бога ради, Гараман, развяжи его! — воскликнул Мезант. — Какая от этого польза? Что ты ему пообещал отрезать? Может быть, голову?
Доктор сразу напрягся. Он очень любил свою голову, и был уверен, что если её отрубить, то новая не вырастет. Впрочем, если бы выросла, то вдруг она была бы рыжая, как ему всегда хотелось? Он бы тогда лучше смотрелся рядом со своей подругой, Рыжей Богиней.
— Тогда сам с ним разбирайся! — отмахнулся от него Гараман. — Мы уже подлетаем к Сентилли. Не хочу отвлекаться.
Грустно качая головой, Гараман пошёл к креслу капитана. Мезант двумя трёхпалыми руками начал отвязывать Доктора.
— А-а! — воскликнул Доктор, потирая запястья. — Спасибо!
— Приношу извинения, — скромно сказал Мезант, отсылая рукой прочь робота-блондинку; тот отошёл и тихо стал у двери. — Гараман всё время перегибает палку.
— О, не будьте к нему слишком строги. Я люблю энтузиастов. И я уверен, что у него и так полно дел: собирать все эти сегменты, завершать план Хну… Что?
Выражение лица Мезанта было неописуемо, его пальцы извивались, словно всполошённые змеи.
