Владимир Михайлов - Властелин
– Отдыхайте спокойно, Эфат.
– Еще раз благодарю вас, Властительница… Ах!
– Что случилось?
– Нет-нет, ничего… Я просто забыл… одну вещь.
– Это касается Изара?
– Ни малейшим образом. Но, с вашего позволения, я ухожу.
– Идите, Эфат. Набирайтесь сил. Они еще понадобятся…
Оставшись наедине с Изаром, Ястра села на еще теплый стул, только что освобожденный старым камердинером. Задумчиво поглядела на белое, словно мукой обсыпанное лицо Властелина: слабо, одним уголком рта, усмехнулась. И задумалась.
Значит, на самом деле Изар не придет в себя ни завтра, ни в ближайшие дни. И уж подавно не сможет обратиться к миру Ассарта. А ведь только на это и были надежды. Только слово Властелина могло поднять людей, вдохнуть в них какую-то бодрость. Сейчас никто не хочет браться за оружие. «Мы сами виноваты, – подумала она. – Много, много лет понятие приверженности Власти подменяли приверженностью Властелину. Всегда казалось невозможным, что с ним что-нибудь может произойти. Властелин был надежно защищен, казалось бы, со всех сторон. Конечно, если вел себя разумно.
Изар так и не научился вести себя разумно. Как подобает истинному Властелину».
Ястра вздохнула.
Если бы он с самого начала повел себя иначе, то она… ну что же: чуть раньше или чуть позже, но она пришла бы в себя. Перемогла бы обиду, чувство оскорбленного достоинства; он же никогда не был ей безразличен. Немного времени – и она сердцем ощутила бы то, что всегда знала рассудком: что ради Власти приходится жертвовать многим – вплоть до самой себя. Смирилась бы. И стала верной помощницей ему во всех делах Власти.
Однако он, видите ли, решил обидеться сам. Словно это она валила его на пол… Не мог терпеливо обождать. Никто не научил его той простой вещи, что, когда ты ждешь чего-то от женщины, надо прежде всего научиться терпению. Ничто не ценится так, как готовность ждать, сохраняя в неизменности свои чувства. Нет, он обиделся – и завел себе эту, как ее…
Кстати, она, оказывается, удрала. Ухитрилась. А сперва показалась такой робкой, хрупкой девицею… Ничего, у нее хватило сил, чтобы заставить здоровенного охранника потерять сознание, связать его и каким-то способом выбраться из Жилища Власти.
Ну да Рыба ей судья. Исчезла – тем лучше и для нее, и для самой Ястры: не придется принимать никаких тяжелых решений.
Во всяком случае, по отношению к ней.
Она не опасна более. Потому что Изар – вот он. Лежит, редко и тяжело дыша. В бинтах, в датчиках, со здоровенными иглами в венах. Лежит – потому что кинулся искать свою ненаглядную – и это перед самым началом войны! И угодил в ловушку. Мальчишка, а не Властелин. Еще хорошо, что спасли…
Впрочем – хорошо ли?
Хорошо ли, если как следует подумать? Нужно ли было его спасать? Если подумать спокойно и откровенно.
Может быть, и нет?
Может быть, если ты, Изар, сейчас ничего не можешь сделать для своей Власти, для своего Ассарта, то тебе… тебе лучше вообще не быть?
В такие дни нельзя выступать от имени Властелина. Должен обращаться к людям тот, кто взял на себя ответственность и всю тяжесть Власти. Деятель. А не его доверенное лицо.
Я, например, не хотела бы сейчас выступать за тебя.
А вот за себя – смогла бы?
Почему бы и нет? О Власти я знаю не меньше твоего.
Конечно, сейчас не лучшее время для того, чтобы Власть перенимала женщина. Не потому, что она хуже; потому, что непривычно для Ассарта. Крутые повороты хорошо преодолевать, когда и машина, и дорога в порядке. А когда машина грозит рассыпаться, лучше всего ехать по прямой. Сейчас все колеблется. И мое появление могут не понять.
Ну что же; я могу оставаться за кулисами. А перед людьми пусть красуется он.
Он – иными словами, существо мужского пола.
У меня даже есть из кого выбирать.
Есть Миграт. И есть Ульдемир.
Миграт был бы естественнее. Та же кровь, коренной ассартианин…
Несомненно. Однако я буду ему мешать. И уж он постарается отделаться от меня как можно скорее. И никто не сможет ему помешать. Нет, он, наверное, был бы чересчур хорош в этой роли.
Тогда – Ульдемир?
Что же: ему в самом деле не обойтись без меня. Он сможет держаться только при моей поддержке. Но, кажется, решительности у него хватает. И способности действовать жестко.
Ну и, кроме того… тогда сын законно наследует власть. Конечно, без всех этих жутких ритуалов.
Фактически это будет означать смену династии. Время для этого как раз самое подходящее: война, и место Власти не может оставаться пустым.
Что же касается тебя, Изар…
Ястра снова глянула на неподвижное лицо Властелина.
…Что касается тебя, то, становясь Властелином, ты знал, на какую судьбу себя обрекаешь.
Властелин жив, пока он нужен Власти.
Жаль, что ты был нужен так недолго.
Впрочем, мне и не жаль. Ты не так повел себя. И я не успела простить тебя.
Ты не нужен, Изар. И тебе лучше уйти сразу, чем еще какое-то время мучиться в постели, а потом, выздоровев – увидеть, что все пошло прахом и нет больше ни Власти, ни Державы.
Так пусть лучше не будет тебя. Пока есть ты, нет ясности. Ты уйдешь – и ясность придет сама собой.
Уходи, Изар, уходи.
Но ты не можешь. Придется помочь тебе.
Неужели ты думаешь, что ты один умеешь убивать мягко и спокойно?
Ястра медленно вытянула руку. Положила ладонь на грудь Властелина, у самого подбородка. Еще чуть повыше – и там уже горло. Незащищенное горло человека, лежащего без сознания.
Нет, есть вещи, Изар, которых женщина не прощает…
Проскочила секунда, другая. Ястра медленно сняла руку с его груди, позволила ей свободно упасть с постели, только сильно сжала пальцы.
Нет, все-таки это нелегко. Так, сразу. Она ведь ничего такого не думала. Еще час назад и не помышляла. Откуда-то вдруг взялось…
Но ведь она права?
Конечно, Изару тоже нелегко было – своего отца…
Но ведь ему так или иначе предначертано быть задушенным. Раньше или позже. Таков Порядок, не так ли?
А если так, значит, она, Ястра, и ни в чем не виновата?
В самом деле: Властелин умирает, когда до естественной смерти ему остается день-другой, не более.
Однако никто не дает гарантии, что ты проживешь дольше. Врач, будь он откровенен, наверняка сказал бы именно так. И скажет, если спросить его достаточно строго.
«Сейчас, Изар. Сейчас. Кажется, я решилась. Сейчас, я только немного передохну. Чтобы не дрогнула рука, не сорвалась…»
Ястра закрыла глаза, откинулась на спинку стула, руки повисли, расслабленные.
Она решила просчитать до ста. Или – четыре правых руки, если применить ассартианскую систему счета.
Она открыла глаза, даже не досчитав, когда еще трех пальцев не хватало до полных трех правых. Открыла – потому что ей почудилось, что кто-то вошел.
Ястра взглянула – и поняла, что не ошиблась. В углу комнаты стояла неизвестно как попавшая сюда женщина. Та самая, что привела или, скорее, притащила в Жилище Власти бессильного Миграта.
Ястра понимала, что женщина эта – не такая, как все они. Хотя все, что касалось Планетарной и Космической стадий бытия, оставалось неизвестным ей.
Пожалуй, она назвала бы эту женщину призраком. Однако призрак, по представлению Ястры, как и большинства людей, должен был быть едва заметным, бледным, таинственным, тающим на глазах. А эта дама была или, вернее, казалась совершенно реальной – хотя Ястра ни за что на свете не согласилась бы прикоснуться к ней даже кончиком мизинца.
– Что вам угодно? – спросила Ястра; голос прозвучал хрипло, с натугой. И неудивительно: во рту было сухо, как в пустыне Кош.
Женщина, видимо, услыхала и поняла ее. Она улыбнулась, но не ответила. Вместо того чтобы что-нибудь сказать, она приблизилась и недвусмысленным жестом предложила Ястре встать.
Сама не зная почему, Ястра повиновалась.
– Чего вы хотите? – на всякий случай спросила она снова.
Женщина, по-прежнему не отвечая, заняла ее место. И странно: вытянув руку, положила ее на то же самое место, где две минуты тому назад лежала ладонь Ястры: на грудь Изара, под самой шеей. Сумасшедшая мысль возникла у Жемчужины Власти: эта женщина угадала ее замысел и почему-то решила исполнить задуманное вместо нее. То есть задушить Изара?!
Властительница рванулась вперед, чтобы сбросить гостью со стула, предотвратить…
Ее руки прошли сквозь женщину, не ощутив ни малейшего сопротивления.
Ястра в ужасе отскочила.
Женщина словно не заметила ее движения. Она сидела неподвижно, потом, примерно через полминуты, вытянула и левую руку и положила ладонь поверх правой.
Минуту или две все оставались в неподвижности.
Потом женщина опустила руки и встала. Повернулась к Ястре и улыбнулась ей. И исчезла.
Ястра невольно потерла глаза. Все в комнате оставалось таким, каким было. Только женщина – явилась и так же необъяснимо исчезла. И еще…
И еще пошевелился Изар.
Он вдруг стал дышать тише, спокойнее. Потом открыл глаза. Его взгляд оказался осмысленным. Изар зевнул, с трудом поднеся к лицу руку. Игла выскочила из вены – он не обратил внимания.
