Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)
— Тогда я отказываюсь, простите, — я встал из-за стола, подхватив пиджак. — Может, я и не боюсь смерти, но ни один человек в здравом уме не пойдет вслепую в западню. Пусть я русский студент, но я не алкоголик, которому нечего терять и не безумец, который готов на все…
— Я такого и не говорил, — раздраженно отрезал профессор. — Сядьте, молодой человек, я кое-что все же расскажу вам.
Я колебался вполне откровенно. Стоило мне сказать «нет», и Стерт навсегда оставит меня в покое. Правда, скорее всего, он откажется вести мои работы, но это не беда, найду другого руководителя. Вот только… заинтересовало меня его предложение. Он был прав в одном: социология, как и психология, давала удивительные возможности, и я только что уловил отголосок их действия. Медленно сел обратно.
— Американцы нашли космический корабль, — сказал Родеррик, хмуро глядя в окно на медленно ползущий мимо высокий красный автобус. Хорошо, что я ничего не пил и не ел, иначе бы снова вышел казус.
— Что? — тихо спросил я.
— Ну что вам теперь непонятно? — в свою очередь спросил профессор.
— Вы смеетесь, профессор? Космический корабль нашли? Американцы вроде уже находили, но это ведь телевизионные утки все. Или я не прав? И вообще, при чем тут я?
— А при том, молодой человек, что корабль этот действительно существует и СМИ тут ни при чем. Месяц назад на одной из американских баз военно-воздушных сил внезапно совершил посадку неизвестный инопланетный корабль. Он не отвечал на позывные и приземлился там, где ему взбрело в голову — на самой окраине под прикрытиями ангаров. При этом его двигатели не повредили ни одного здания. Американцы при посадке корабля не выдержали и начали палить по нему, но корабль задействовал одну из своих защитных систем. Ракеты истребителей не причинили ему никакого вреда, взорвались вхолостую, обстреляв осколками и опалив стены ангаров. Возможно, наши ракеты были просто не в состоянии что-то повредить.
Я все еще не понимал, да и куда мне было?
— Корабль приземлился и открыл люки. Американцы по началу не посмели туда сунуться, все ждали, когда экипаж покинет корабль, но звездолет стоял приветливо открытым, а команда не подавала признаков жизни. Уже через десять часов на базу были подтянуты огромные войсковые резервы, неимоверное количество аппаратуры. Еще через три часа сканеры выдали отчет: корабль совершенно пуст, в нем нет никого живого. Оставалось предполагать, что экипаж корабля по необъяснимой причине мертв, а звездолет пошел на посадку на автопилоте.
Через три дня американцы успокоились и решились войти в корабль…
Я слушал Родеррика, затаив дыхание, не в состоянии поверить в то, что пожилой профессор социологии может разыгрывать или врать мне. Приходилось принимать на веру каждое его слово, но червь рациональности постоянно точил мое сознание, порождая высокомерный сарказм. Не видя своими глазами, я почти готов был посмеяться над Родерриком Стертом. Нет, мы столько твердили об инопланетянах, мы читали научную фантастику и привыкли к тому, что медленно, но верно выдумки обретают почву и реальность (как например изобретение лазера), что уже смирились с существованием других цивилизаций. Знали о том, что инопланетяне были, есть и будут. А теперь Родеррик говорил мне о доказательстве, которое могло коснуться и меня. Только, хоть ты тресни, я не понимал, каким боком.
Профессор, тем временем замолчал, допил свое пиво и заказал еще. Я не выпил и половины.
— Что случилось с теми, кто вошел в корабль? — не выдержал я.
— Они все мертвы, — ответил безразлично Стерт. — Все двенадцать человек умерли сразу, стоило им войти внутрь.
— Кто-то из инопланетян остался жив? — тихо спросил я.
— Корабль остался жив, — так же тихо ответил социолог. — Только эту жизнь не засекает ни одно сканирующее устройство.
Над нашим столом повисло тягостное молчание. Я глотнул пива, потом еще. В ресторан зашел толстый мужчина, по лицу которого текли нескончаемые ручьи пота. Щеки его были красными, на лбу выступили белые пятна. Он смахнул с носа капли, пошатнулся и чуть не упал. Управляющий подскочил к нему, провел к столику, усадил, обмахивая буклетом меню. Обычная картина для жары.
— Еще группы заходили на корабль? — наконец спросил я, понимая, что услышу утвердительный ответ.
— Да, — сказал нехотя Родеррик. — Добровольцы. По одному, через две недели после гибели первой группы.
— Удачно?
— Один вошел и вышел, — Родеррик пронзительно взглянул на меня.
— Значит, вы хотите предложить мне стать добровольцем? — спросил я нетвердо.
Родеррик утвердительно кивнул, не отрывая от меня сверлящего взгляда.
— Почему я?
Стерт молчал, и я продолжал задавать вопросы:
— Вы ведь видели этот корабль, Родеррик, но как вы проникли в эту тайну? Почему вы можете предлагать такое? Какое отношение вы вообще имеете к американским ВВС?
— Это уже не дело американцев, Антон. Это дело всей Земли. У меня много друзей, и некоторые из них посчитали, что я смогу оказать им кое-какую помощь в исследованиях. Так я и попал к ним. Вот так я зашел туда и вышел.
Дар речи покинул меня. Стерт, ворчливый профессор социологии, которому вечно не нравится итог проделанной работы, оказался тем, кто вошел и вышел из корабля инопланетной цивилизации, готового убить любого пришельца!
Да, Стерт был прав. Разговор предстоял долгий и важный.
— Как он выглядит? — спросил я, но Родерик на этот раз не счел нужным разглагольствоваться.
— Если вы, Антон, согласитесь на мое предложение, все сами увидите.
— Почему я, Родеррик? Побывав на корабле, вы что-то поняли? Вы разработали какую-то теорию?
— Нет, Антон, — Родеррик вздохнул тяжело, даже устало. — Я ничего не понял. Мне просто показалось…
Он замолчал, а я все ждал объяснения.
— Что? — наконец подбодрил я профессора.
— Вы похожи, — как-то смущенно закончил Родеррик.
— Похожи? — выдохнул я. Какой бред несет этот человек! Ну не может такое произносить душевно здоровый профессор.
— Я больше ничего не могу рассказать вам, Антон. Я и так рассказал слишком много. Если вы согласитесь — узнаете куда больше.
— Ну, так сделайте мне это предложение целиком, я что-то запамятовал…
Стерт поджал суховатые губы, поиграл желваками…
— От лица, видимо, Объединенного Комитета Управления Безопасностью Земли (теперь вот и такой есть) я предлагаю вам контракт. Добровольцу предстоит взойти на инопланетный корабль и стать членом его экипажа, послужить Земле и неплохо заработать. В случае вашей гибели, родственники получат большие деньги. Куда-то я далеко забежал, — прервал сам себя профессор. — Но в целом как-то так.
— Я должен подписать контракт? — спросил я тихо.
— Так вы согласны? — встревожено уточнил профессор. Только сейчас я понял, как он нервничает.
— Нет, сэр, пока я просто задаю вопросы, на которые мне необходимы ответы.
— Я же уже рассказал вам о риске, — начал недовольно Стерт, но я не дал ему договорить.
— Профессор, понимаете, в чем дело? Я не могу ответить сразу. Я согласен признать: вы рассказали мне все, что могли, но ведь корабль убил двенадцать человек!
— Семнадцать, — спокойно поправил меня Родеррик.
Я бросил на него короткий взгляд, пораженный спокойствием обычного профессора социологии, предположительно хорошего семьянина и добропорядочного гражданина Англии. Я впервые пригляделся к Стерту внимательно, обнаружил на безымянном пальце едва заметный след от кольца.
— Вы женаты, профессор? — внезапно осмелился я.
— Был, дважды. Моя вторая жена скончалась четыре года назад, сердце…
— Простите. Но у меня есть еще вопросы. На борт звездолета еще поднимались люди после вас, так?
— Да, — нехотя кивнул профессор. — После меня было еще двое смельчаков. Они мертвы.
— Их нашли и привели вы?
— Нет, — резко ответил Родеррик. — Они пришли сами, в это время меня вообще не было на базе, я был здесь, в Лондоне, выдавал вам задание на курсовую. В противном случае я бы запретил этим глупцам лезть на борт, они не подходили! Там вообще не было никого подходящего!
— Как они умерли? Все они?
Родеррик отвернулся, прикрыл глаза, вслушиваясь в шум машин за пределами ресторанчика.
— Быстро, Антон, одно мгновение и они были мертвы, а тела их поглощал корабль. Кажется, он использовал их как биологическое топливо.
Я был не в силах нарушить молчание, Стерт допил второй бокал пива и сказал:
— Я не отвечу более ни на один ваш вопрос, Доров, потому что это будет опасно и для меня и для вас. Теперь отвечать придется вам.
— Последний вопрос, — хрипло попросил я. — Вам было страшно, когда вы заходили в него?
— Очень, — почти шепотом отозвался Родеррик.
