Уильям Гибсон - Периферийные устройства
– Доброй ночи, Флинн, – сказал Райс.
– Доброе утро, – ответила она и догнала Бертона. – Как они выглядели? Люди, которые тебе звонили.
– Помнишь «Жертвенные аноды»?
Флинн почти не помнила. Группа из Омахи или вроде того.
– Они были еще до меня.
– Она походила на певицу из «Анодов» Кэт Блексток, только с хеллоуинскими контактными линзами. Другой примерно моих лет, высокий, неряшливый, с бородкой и в старинных очках. Привык, что его слушаются.
– Они колумбийцы? Латиносы?
– Англичане.
Флинн вспомнила город, изгиб реки.
– Почему ты им поверил?
Бертон остановился, и Флинн чуть на него не налетела.
– Я не говорил, что поверил им. Я верю в живые деньги, которые мне заплатили. Будут у Леона десять лимонов на Мегапале – поверю в десять лимонов.
– Ты веришь, что тебя заказали.
– Думаю, люди из «Сольветры» верят.
– Ты вызвал Райса и ребят с пушками.
– Не повредит. Они рады поводу. Леон выиграет в лотерею, может поделиться.
– Лотерея подтасована?
– Тебя это удивляет?
– Думаешь, «Сольветра» связана с правительством?
– Это деньги. Тебе кто-нибудь предлагал их в последнее время, кроме меня?
Он повернулся и зашагал по тропе. На деревьях чирикали первые птицы.
– А если это какая-нибудь безовская подстава?
Через плечо:
– Я обещал, что ты им позвонишь. Это надо сделать, Флинн.
– Но ты не знаешь, кто они. Почему они не писали видео, если платили за съемку с коптера?
Бертон снова остановился:
– Почему-то есть форум, где можно подрядиться на убийство незнакомого человека. По той же причине в этой стране прилично живут только те, кто лепит наркоту.
– Ладно, – сказала она. – Я не отказываюсь. Просто все это какой-то бред.
– Офицер внутренней безопасности сказал, что я мог бы к ним вступить. Подчиненные у него за спиной закатили глаза. Трудные времена.
В темноте за деревьями уже угадывался светлый трейлер. Флинн казалось, будто она не была здесь давным-давно.
Кто-то шевельнулся, едва заметный за трейлером. Карлос, наверное. Он показал им большой палец.
– Где пароль? – спросил Бертон.
– В чехле с твоим томагавком.
– Топориком, – поправил он, открывая дверь и заходя внутрь; зажегся свет. Бертон глянул на сестру. – Я знаю, ты считаешь все это бредом, но, может быть, у нас появился шанс выбраться из финансовой ямы. А такие шансы на земле не валяются, если ты еще не заметила.
– Да поговорю я, поговорю.
Китайское кресло расширилось под Бертона. Флинн достала из чехла полоску сфабленной бумаги и стала читать пароль. Бертон вбивал под диктовку.
Он уже собирался нажать «войти», когда Флинн положила ладонь ему на руку:
– Я все сделаю, но при тебе не могу. Мне надо быть одной. Если хочешь слушать снаружи, я не против.
Он перевернул руку, стиснул ее ладонь. Встал. Кресло попыталось его отыскать.
– Садись, не то его сейчас инфаркт хватит, – сказал Бертон, взял томагавк и вышел, прикрыв за собой дверь.
Флинн села. Кресло с покряхтыванием и пристаныванием сжалось. Она чувствовала себя как в «Кофе-Джонсе», когда надо было идти в офис за очередной нахлобучкой от менеджера ночной смены Байрона Берхардта.
Она сняла телефон, распрямила и глянула в экран, как в зеркальце. Стрижка не фонтан, давно надо подновить, зато в кармане джинсов лежал блеск для губ – Дженет принесла набор пробников из «Мегамарта», когда там работала. Надписи с тюбика стерлись, и давить было почти нечего, но Флинн все равно достала его и намазала губы. В любом случае это будет не бедолага Байрон: через три месяца после того, как он ее уволил, в его машину врезалась идущая на автопилоте длинномерная фура.
Она щелкнула «войти».
– Мисс Фишер?
Вот так сразу. Чувак примерно ее лет, короткостриженый шатен, волосы зачесаны назад, выражение нейтральное. В комнате за его спиной было много очень светлого дерева или пластика под дерево, покрытого чем-то вроде лака для ногтей.
– Флинн, – ответила она, напомнив себе о вежливости.
– Флинн, – повторил он и уставился на нее из-за старинного монитора.
На чуваке была черная водолазка с высоким горлом – Флинн, кажется, ни разу не видела таких в реале. Сейчас она заметила, что он сидит за столом из черного пластика под мрамор, с толстыми прожилками фальшивого золота. Ни дать ни взять съемный офис из рекламы банка-лохотрона. Может, этот тип и есть колумбиец. Он не походил на латиноса, но и очков с бородкой у него не было – значит, не тот, с которым говорил Бертон.
– А ты? – спросила она резче, чем собиралась.
– Я? – Он вздрогнул, выходя из задумчивости.
– Я только что назвала тебе свое имя.
Он глянул так, что Флинн захотелось обернуться через плечо, и проговорил удивленно:
– Недертон. Уилф Недертон.
– Бертон сказал, ты хочешь со мной поговорить.
– Да. Все правильно.
Выговор у него был британский, как и у тех, с кем общался Бертон.
– Зачем?
– Насколько мы понимаем, ты замещала брата в последние две смены…
– Это игра?
Вопрос выскочил сам – Флинн не собиралась его задавать.
Он приоткрыл рот, чтобы ответить.
– Скажи, что игра.
Флинн точно не знала, что на нее нашло, однако это точно началось после «Операции „Северный ветер“». Как будто, сидя на диване у Мэдисона и Дженис, она заразилась от Бертона посттравматическим синдромом.
Чувак закрыл рот. Немного нахмурился. Покусал губы, потом ответил спокойно:
– Это чрезвычайно сложный конструкт, часть куда более обширной системы. «Милагрос Сольветра» отвечает за безопасность. Не наше дело вникать во все остальное.
– Так это игра?
– Если тебе угодно.
– Что вся эта хрень значит?
Флинн отчаянно хотела знать, только не знала, что именно. Ну разумеется, игра, что же еще?
– Это игроподобная среда. Она не реальная в том смысле, который ты…
– А ты реальный?
Он склонил голову набок.
– Откуда мне знать? – сказала Флинн. – Если это была игра, как мне определить, что ты не ИИ?
– Я похож на метафизика?
– Ты похож на чувака в офисе. Чем именно ты занимаешься, Уилф?
– Работа с персоналом, – ответил он, сузив глаза.
Флинн подумала: если он – ИИ, то разработчики явно с вывертом.
– Бертон сказал, вы утверждаете, что…
– Не надо, пожалуйста, – быстро перебил он. – Обсудим позже, по более безопасному каналу связи.
– Что там за голубой свет у тебя на лице?
– От монитора. Неисправного. – Он нахмурился. – Ты отдежурила за брата две смены?
– Да.
– Пожалуйста, опиши их мне.
– Почему просто не посмотреть сохраненное видео?
– Что-что?
– Если никто не сохранял видео, на хрена я снимала?
– Это дело нашего клиента. – Он подался вперед, лицо выглядело по-настоящему встревоженным. – Пожалуйста, помоги нам.
Он не внушал особого доверия, но хоть на что-то был похож.
– В первую смену я стартовала с крыши фургона или чего-то в таком роде, – начала Флинн. – Вылетела из люка, ручное управление было отключено…
22. Архаика
Недертон заслушался. Было какое-то особое обаяние в ее выговоре, в голосе из доджекпотовской Америки.
В их прошлом тоже была Флинн Фишер. Если она жива, лет ей сейчас намного больше. Хотя, учитывая джекпот и шансы на выживание, это маловероятно. Однако, поскольку Лев впервые затронул ее континуум всего несколько месяцев назад, Флинн перед ним еще не успела далеко уйти от настоящей Флинн, ныне старой или покойной, которая была этой девушкой до джекпота, а потом пережила его или погибла, как многие другие. Вмешательство Льва еще не сильно ее изменило.
– Голоса на двадцатом, – сказала она, закончив отчет о первой смене. – Я не могла их разобрать. Чьи они?
– Я не посвящен в детали задания, порученного твоему брату, – ответил Недертон.
На ней была черная армейская рубашка, расстегнутая на шее, с погонами и какой-то красной надписью над левым карманом. Темные глаза, темные волосы. Стрижка такая, будто ее делала митикоида. Лев рассказывал о подразделении, в котором служил ее брат, и теперь Недертон гадал, не служила ли там и она.
Тлен подключила его к трансляции, и он поместил канал в центре поля зрения, чтобы удобнее было смотреть в глаза. Предполагалось, что Недертон будет держать голову опущенной, как будто видит девушку на мониторе, но он об этом все время забывал.
– Бертон сказал, что они папарацци. Маленькие дроны.
– У вас такие есть?
Недертон внезапно осознал, как смутно представляет себе ее время. История местами занятна, но уж слишком обременительна. Нахватаешься лишних знаний – станешь как Тлен, одержимая каталогом исчезнувших видов, маниакально ностальгирующая по тому, чего никогда не видела.
– У вас в Колумбии нет дронов?
– Есть, – ответил Недертон.
Почему она в какой-то подводной лодке или воздушном судне со стенами из светящегося меда?
– Спроси, что она видела, – напомнил Лев.
