Любен Дилов - Незавершенный роман студентки
Таким образом, всему научному совету Института древней истории пришлось призадуматься, как восстановить нормальный порядок вещей. И хотя решение, которое они приняли, было противозаконным и таило в себе опасность для психического здоровья человека из прошлого, другого выхода, кроме как возвратить инженера обратно в прошлое, ничего не вычеркивая из его памяти, не нашлось. Правда, пришлось взять с далекого пращура слово, что он не пойдет в воскресенье на реку. А память студентки решено было скорректировать.
Перед тем, как возвратить инженера в прошлое, ему снова напомнили, что из-за него целый институт позволяет себе подобное святотатство – путаницу в истории. А если они послушают его и отдадут студентку ему в жены, то и вовсе совершат недозволенное. И все же члены совета пришли к выводу, что им придется раскрыть свои карты до конца и сказать инженеру, почему он не должен ходить на реку в воскресенье, поскольку человек из прошлого разозлился и стал кричать, что они не имеют права вмешиваться в дела его века, что они не возместят ему пропавший за здорово живешь день от отпуска и что он будет ходить на рыбалку, когда ему того захочется. Узнав причину их беспокойства, инженер ухмыльнулся, как делал это уже семнадцать раз в институтском метро, и в восемнадцатый раз заявил, теперь уже в присутствии всего совета, о своем странном желании помочиться на все их темпоральные машины вместе взятые, из-за которых люди только мучаются, Так что гипотеза профессора о мочеуиспускательном эффекте при повреждении техники подтвердилась.
Научный совет не смог объяснить причину столь необычного желания человека из прошлого, но это как раз понятно, что люди двадцать четвертого века не могли воспринять желаний далеких предшественников. Загадочная просьба пращура по-настоящему задела лишь инженера эксплуатационника, и он сказал Кириллу:
– Коллега, насколько я знаю, именно в наш век был открыт так называемый Закон Мэрфи, гласящий, что все, что может ломаться, ломается.
В ответ инженер из прошлого снова ухмыльнулся и спросил:
– А вы что, всерьез восприняли этот закон? Однако им не позволили продолжить спор,
так как обмен информацией двух разных эпох выходил за рамки допустимого. В надежде больше никогда не встречаться со своими далекими предками, представитель двадцать четвертого века затолкали инженера в машину, заклиная его хором не ходить в ближайшее время на реку. А он хохотал, как безумный, и кричал:
– А сом? Ладно, стерли нашу с Цианой память, а как же бедный сом? Его за что превратили в мартышку?! Семнадцать раз повторять одно и тоже!!! Разве это не вмешательство в нашу жизнь, скажите на милость…
Позже минуты прощания стали для инженера Кирилла Монева единственным утешением, ведь какая мука – пережил встречу с будущим, а не смей ни с кем поделиться, иначе сразу вызовут «скорую».
Страдания Кирилла Монева начались с сомнений, ходить или не ходить в воскресенье на рыбалку. И еще интересно: что случилось бы, удержи он силой красавицу студентку вместе с ее машиной?…
Слово джентльмена отступило перед напором любопытства, и Кирилл прибыл в тот самый момент, когда Циана, держа в руке компас, поворачивалась лицом к реке. Он готов был броситься к ней с распростертыми объятиями, но его остановила мысль, что отныне воспоминания о нем стерты из памяти девушки и она не узнает его, поэтому вряд ли обрадуется. А пока он спрашивал себя, предпринимать ли вообще что-нибудь или отказаться от участия в этой исторической чехарде, из кустов появился другой рыбак.
Циана подождала, когда он приблизится. Они поговорили о чем-то и исчезли в зарослях вербы. В груди Кирилла Монева клокотала ревность. Он решил воспользоваться моментом и перерисовал темпоральную машину в блокнот, который взял специально для этих целей. Потом еще долго сидел в своем укрытии, пока парочка наконец не появилась снова. Как молодожены, направляющиеся в спальню, они забрались в машину и улетели.
– Так ему и надо! – сказал Кирилл, имея в виду рыбака и понимая, что он несправедлив к своему товарищу по несчастью.
Решив проверить, что за удочки у коллеги и не согласится ли сом заглотнуть крючок в восемнадцатый раз, он обнаружил на расстеленном под вербой старом плаще всего-навсего туристическую сумку и две корзинки с грибами. Мужчина, которого Циана выкрала в его месте, оказался грибником.
– Бедняга! – вздохнул Кирилл Монев, сам не зная, о чем он сожалеет. О том, что мужчина оказался грибником, или о том, что тот оказался в будущем.
«Представляю, как вытаращится на него профессор с тем деятелем по эксплуатации, который, похоже, влюблен в Циану», – подумал Кирилл.
Он взял корзинки с грибами в подарок хозяйке – ведь все равно пропадут. На этот раз он согласился на объятия давно ожидавшей его хозяйки (почему бы нет, раз и в далеком будущем женщины останутся такими же вертихвостками?). А во сне ему продолжала являться машина времени, но, как правило, из люка высовывал голову громадный сом, хватавший ртом воздух и силившийся сказать что-то на болгарском, но что – понять было невозможно…
На следующий день после ночных кошмаров инженер-конструктор Кирилл Монев уныло рисовал на работе какие-то странные машины, похожие на джезве. И когда кто-то поинтересовался, что это такое, он ответил:
– Темпоральная машина. – А спустя какое-то время крикнул разъяренно: – Ну и что теперь? Вы целыми днями рисуете человечков – это ничего, а мне нельзя сконструировать машину времени, что ли?!
И коллеги закивали в ответ, а Кирилл Монев вздохнул и в который раз с горечью констатировал:
– Как мы транжирим здесь свое время! Как мы транжирим время!
НЕ ИНТЕРЕСУЙСЯ СВОИМ БУДУЩИМ
Циана сразу поняла, что этот мужчина из другого века. На нем неуклюже топорщилась грубо сшитая одежда, башмаки тоже были грубыми и грязными. На левой щеке розовел большой шрам. В двадцать четвертом веке мужчины выглядели совсем иначе.
Окружающая природа, неприглядная и запущенная, соответствовала виду мужчины. Поляна, на которой приземлилась Циана, была усеяна всякими банками, обрывками газет и всевозможными отходами; чуть поодаль лежала огромная резиновая покрышка.
Попытка установить, где и когда она приземлилась, оказалась неудачной, и Циана решила спросить об этом мужчину, показавшегося из-за кустов. Несмотря на жуткий шрам, лицо мужчины излучало ум и доброту. По правилам Циана обязана была избегать таких встреч, но она предпочла поступить по-своему. Если уж машина допустила такое большое рассеивание, а приборы не зарегистрировали его, непременно надо узнать, каково отклонение от нормы, и соответственно скорректировать программу. Иначе на обратном пути ее может занести неизвестно куда.
– С приездом! Добро пожаловать! – сказал мужчина на удивительно хорошем болгарском, и Циана облегченно вздохнула: значит, она приземлилась в пределах границ своей родины, хотя и в далеком прошлом.
– Откуда прибыли? Может, помочь чем? Видимо, он наблюдал за ее приземлением и наверняка был не робкого десятка, раз так храбро направился к ней. Но так же очевидно было и то, что мужчина ожидал чего-то иного, так как спросил ее, заикаясь от волнения:
– А разве вы не из другого мира?
– Можно и так сказать, – уклончиво ответила она. – А если точнее, скорее, из другой цивилизации. Но вообще-то из болгарской, человеческой.
Циана подумала, что своим ответом она не выдаст неизвестному каких-либо тайн своего времени, информация же, которую даст ему она, не будет являться вмешательством в их жизнь и в жизнь этого человека.
– Так, значит, это не летающая тарелка? – спросил он.
– Похожа на тарелку?
– Нет, не похожа. Она так странно приземлилась…
– Да, у вас нет таких машин. Извините, а какой нынче год? – спросила Циана и едва не присвистнула, услышав, что попала в двадцатый век – время, строжайшим образом запрещенное для посещений.
Ей следовало немедленно возвращаться, но обратный полет страшил ее. Мужчина же, хоть и выглядел испуганным, все же казался надежным. Словно угадав ее состояние, он сказал:
– Я расположился вон там! Очень удобное местечко – тенистое и прохладное.
– Да, не мешало бы отдохнуть немного. А я вам не помешаю?
Солнце палило немилосердно, и Циана распахнула костюм спереди чуть ли не до самого пупка, шокировав мужчину двадцатого века. Смущение его было очень приятно Циане, и она решила развлечься:
– Если у вас это не считается неприличным, я бы даже искупалась. Кажется, вода чистая?
– Почему же неприлично? Я не буду смотреть.
– А я вам не верю. Вы производите впечатление очень любопытного мужчины и наверняка любите подглядывать за купающимися женщинами.
Шрам на лице мужчины побагровел. Но он ответил с достоинством:
– Мужчина не был бы мужчиной, если бы не проявлял любопытства к женщине.
