Юлий Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Смолянин прошлепал к холодильнику, а я посмотрел на Стаса.
— Слушай, — сказал я ему. — По-моему, зря мы сюда приехали.
— Нет, нет, нет, вовсе не зря! — воскликнул Кубатай, схватил из рук Смолянина пупырчатый огурец и смачно хрустнул им, откусив сразу половину. — Я вам обязательно помогу! — Он забросил в рот вторую половину огурца и сжевал ее. — Несмотря ни на что! — добавил он и постучал ладошками по животу. — Слово джигита!.. Смолянин, — снова обратился он к другу, — тащи всю банку!
Пока переводчик выполнял его просьбу, Кубатай вдруг посерьезнел, затуманился, обернулся к нам и сказал:
— Есть одна очень мудрая мысль. Жаль только, что люди часто ее забывают… Да… — Он замолчал.
— Какая мысль? — спросил я.
— Да вот… — помедлил Кубатай, — э-э… — потом признался: — Я тоже забыл. Так что там у вас стряслось-то?
Мы переглянулись, не зная, стоит ли продолжать попытки.
— Ладно, — сказал Стас. — Раз уж мы здесь. Давай попробуем.
И он принялся рассказывать о подобрении, о Леокадии и о Перископове.
— Ага, ага, — бормотал Кубатай, качая головой и глядя куда-то в сторону. Вдруг он встал и пошел к комоду. Стас замолчал, но Кубатай посмотрел на него и заверил: — Ты говори, говори, я слушаю!
Стас продолжил, а Кубатай достал из комода клочок начатого вязания с клубком бежевых шерстяных ниток, вернулся в кресло и стал, чуть покачиваясь, сноровисто орудовать спицами.
— …И вот мы у вас, — закончил Стас.
— И отлично! — заявил Кубатай. — Молодцы. Посмотри-ка, — держа за нитку, он продемонстрировал только что связанный им малюсенький тапочек. — Это меня Маша научила. Правда замечательный? Или замечательная? Пинетки как в единственном числе — пинеток или пинетка?
И тут до меня дошло…
— Кубатай! — воскликнул я. — Ты что, беременный?!
— Тс-с!!! — прижал палец к губам Смолянин и опасливо покосился по сторонам.
А бывший генерал-сержант, теперь же, оказывается, генерал-прапорщик, с виноватым и одновременно счастливым видом покивал, говоря с разными оттенками интонации:
— Так и есть… Угу… Точно… Вообще-то да…
— Так вот в чем дело! — прозрел и Стас. — Ну, тогда все пропало. Куда ты в таком положении…
— А вот и зря ты так думаешь! — воскликнул Кубатай. — Настоящему джигиту беременность не помешает помочь друзьям спасти человечество!
— Понимаете, ребятки, — стал рассказывать Кубатай, не прекращая вязать. — Технически-то беременеть мужчины могут уже давным-давно, но обществом это не поощряется. У нас даже есть непечатное ругательство, которое обозначает мужчину, ведущего себя, как женщина…
— У нас тоже, — заметил Стас.
— Вот видите, — покачал головой бывший генерал-сержант. — А беременный дэзээровец, это уж совсем ни в какие ворота… Но мужественный человек стоит выше условностей, а настоящая любовь преодолеет любые преграды. У нас с моей возлюбленной Марьюшкой Искусницей случился кризис отношений. Стала она в депрессии впадать, вспоминать Ивана-дурака. А он ведь и впрямь человек приятный, бесхитростный… Что было делать? Вот я и решил завести ребенка. Один-то у нас уже есть, опять же, Ванюша. Но я решил сам второго родить — для равновесия и в доказательство своей безграничной любви. Дурак на такое не решился бы!
— Куда ему! — поддержал друга Смолянин. — А что парень хороший, так легко ему — на острове-то, там все — сказочное! Я и сам, между прочим, там впервые оказался в вымышленном мире, вдохнул впервые сказочного воздуха. Ох понравилось!
— Да, Смолянинчик, — посмотрел на него Кубатай ласково. — Помнишь яйца свои золотые?
— А ты, Кубатайчик, хвостик свой пушистенький, помнишь ли?..
Оба потупились и мечтательно помолчали. А мы почувствовали себя неловко, словно подглядывали в замочную скважину, и Стас решил разрядить обстановку:
— Кубатай, а почему ты здесь, у Смолянина? — спросил он.
— А где ж ему быть? Кто ж за ним еще присмотрит-то? — отозвался экс-переводчик, отвлекшись от сладких воспоминаний.
— Я не мог оставаться дома, — сказал Кубатай. Он взял со стола пульт, нажал на кнопку, и на серванте вспыхнул экран телевизора. Мы увидели дом, окруженный огромной толпой сердитых граждан с плакатами: «Кубатай — позор ДЗР!», «Долой беременных агентов!», «Наши мальчики верили тебе, Кубатай»…
Встречались протесты и на другую тему: «ДЗР — логово сфинксов!», «Вон к своим — на Венеру!» …Были и странные плакаты, например: «Не простое, а золотое?» …Был и вовсе тут неуместный, но радовавший глаз: «Слава Смолянину — спасителю подсолнуха!» Но большинство все-таки были понятны, оскорбительны и направлены против нашего беременного друга.
— Вот, — сказал Кубатай с обидой и выключил телевизор. — Не помнят люди добра. Ну да история нас рассудит… А про Леокаду вашу ДЗР давно знает. Но Землю леокадийцы не трогают. А раз так, значит, вы этот вопрос еще в своем времени решили. А как бы вы его без меня решили? Да никак!
Полюбовавшись на готовые пинетки, он встал, решительно сунул их в ящик комода, затем, покопавшись, вытащил оттуда саблю и, подняв ее над головой, воскликнул:
— Вперед же, друзья — на борьбу с добротой!
— Ур-ра! — закричали мы, хотя его лозунг и показался мне сомнительным. А Смолянин, смахнув старческую слезу, пробормотал:
— Ну Кубатайчик, ну герой!
— А ты, Смолянин, ты с нами? — с надеждой спросил его Стас.
— Ну-у… — протянул Смолянин. — А! — махнул он рукой. — Была не была!
С этими словами он стянул с лысой шишковатой головы парик с проседью и, оскалившись, содрал со щек морщины.
— Ни фига в книжках не старятся, возвращаются такими же, как были… Это мы с коллегами придумали, чтобы привилегии иметь за вредность, да на пенсию пораньше свалить!.. Конечно же, я с вами, ребятишки! Куда ж я денусь-то, ведь вы — моя семья! — воскликнул он задорно.
— Снова вместе! — радостно поддержал его Кубатай, по внезапно уселся обратно в кресло и разрыдался.
— Простите, друзья, — выдавил он сквозь слезы. — Не обращайте внимания. Это гормональное. Я стал такой впечатлительный, такой сентиментальный…
И начались суетливые сборы. У меня со Стасом багажа не было вообще, зато для нас были синтезированы два джинсовых костюма и рубашки. Смолянин прихватил с собой лишь маленький опломбированный чемоданчик, и мы постеснялись спросить его, что в нем. А вот Кубатай необходимым, по его словам, багажом заставил всю прихожую.
Во-первых, это был наш мешок семечек. «Я просто обязан первым на Земле привыкнуть к натуральному продукту, — заявил он. — Это дело не только принципа, но и здоровья первенца». Во-вторых, он выволок из своего подполья целую кадку соленых огурцов. «Как замутит, только ими и спасаюсь», — пояснил он. И наконец, в-третьих, им была собрана здоровенная коробка с пеленками, распашонками, чепчиками и подгузниками. «Ну а как? — всплеснул он руками. — Радость ведь может случиться в любой момент. Где тогда все это брать на Венере?» Возразить было нечего.
Во время сборов Смолянин и Кубатай перекидывались фразами по поводу предстоящей операции, и мы со Стасом чувствовали, что в отличие от нас они прекрасно ее представляют, а потому не вмешивались. Из их слов мы поняли, что помогать нам будут спецслужбы и Земли, и Венеры, но и те и другие — тайно. Потому что такое партнерство возмутит и простых людей, и простых сфинксов. Видимо, поэтому все дальнейшее выглядело довольно странно.
Кубатай, переодевшись в широкий, похожий на рясу, черный балахон с погонами ДЗР, набрал на домашнем коммуникаторе номер департамента. На экране появился уже знакомый нам толстощекий секретарь с цветной спиралью на голове.
— Привет, Бачилла, — помахал ему рукой наш беременный суперагент, — дай-ка нам генерального.
Секретарь кивнул и, приветливо улыбаясь, прикрыл ладошкой левое ухо, видимо, прислушиваясь к наушнику в нем, потом отозвался:
— Кейсеролл просит передать, что у него нет времени разговаривать с пенсионерами и беременными, но если вы будете применять силу, он будет вынужден выполнить любое ваше требование.
— Вот как? Мы возмущены, — заявил Кубатай и потер ладони. — И мы требуем немедленно прислать сюда корабль для диверсии на Венере. А то мы тут взорвем все к чертовой матери, а у нас заложники, — указал он на меня со Стасом.
Секретарь Бачилла вновь прикрыл ухо, а затем, широко улыбнувшись, заявил:
— Мировой информаторий проанализировал внешность лиц, которых вы назвали заложниками, выяснил, что не имеет по ним никаких данных, значит, их не существует, и мы намерены проигнорировать вашу угрозу. Что касается диверсии на Венере, то она может обострить наши отношения с недружественными сфинксами, потому мы не можем предоставить вам свой корабль… Но в заповеднике неподалеку от вас посол Венеры охотился на тараколли, и ровно через пятнадцать минут как раз около вашего дома совершит вынужденную посадку посланный за ним венерианский корабль…
