Юлий Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
— Хорошо, я слушаю.
— Всех вифлеемских детей перебили, но Иисус-то был в пещере, и его не нашли. А когда он родился, в небе вспыхнула звезда и полетела. Ну, комета… И она показала тем самым волхвам, где младенец находится. И они пришли к нему с дарами и предупредили об опасности. Иосиф с Марией и сыном сбежали в Египет, пробыли там до самой смерти Ирода и только тогда вернулись в Назарет…
Стас говорил и говорил, а принцесса внимательно его слушала. Конечно, в своем вопросе Стас был подкован много лучше, чем я в аномальных явлениях. Все-таки в семинарию одно время думал поступать. Речь его текла связно и образно. Он рассказал о чудесах и проповедях Иисуса, в которых тот призывал возлюбить ближнего своего. О хождении по воде и про Тайную вечерю. И как умыл руки Понтий Пилат, когда Иуда предал за тридцать сребреников…
Леокадия сидела с глазами, полными слез. От скепсиса, с которым она встретила Стаса, не осталось и следа. А он уже дошел до распятия, рассказал о том, как Иисус, побиваемый воинами, нес свой крест на Голгофу, и про ангела, встреченного апостолами…
— Вот и вся история, — сказал он, закончив Воскресением.
— Это действительно замечательная книга, — сказала Леокадия, утерев слезы. — Только немного запутанная. И я немножко не поняла, что хотел сказать автор.
— Авторы, — поправил Стас. — Понимаешь, там такая бездна смыслов, что все и не перескажешь. Но я могу сказать главное, как я понимаю. Иисус был Богом, посланным на Землю в образе человека. И муки он принял за всех людей для того, чтобы те поверили его словам. А главный смысл его слов был такой: любите друг друга, не делайте никому зла, и после смерти ваши души окажутся в раю…
— А с ними можно поговорить? — спросила Леокадия осторожно.
— С кем? — не понял Стас.
— Ну, с душами. С умершими.
— Не думаю, — сказал Стас. — Есть, конечно, всякие медиумы, спиритизм там разный, но это все шарлатанство, и Церковь этого ничего не признает.
— Жаль, — сказала принцесса, но в то же время повеселела, удостоверившись, что его история не смыкается с моей.
— А, да! — сказал Стас. — Забыл еще вот что сказать. Если молиться, то есть о чем-то искренне просить Бога, это обязательно исполнится. А раз Иисус — это Бог, то можно обращаться прямо к нему.
— Угу, угу, — покивала принцесса.
— Ну как, я тебя поразил? — спросил Стас, внутренне ликуя.
— Как тебе сказать… — отозвалась она. — Книжка, конечно, интересная… — Она явно что-то напряженно обдумывала. — Но я бы лучше сделала так. — Видимо, приняв какое-то решение, она воодушевилась: — Бог присылает Иисуса на Землю сразу взрослым, и тот сражается с Иродом, спасая младенцев, а то их уж очень жалко! Он становится царем, а все спасенные им младенцы становятся апостолами, а то двенадцать — маловато. И у каждого — по сотне ангелов…
— Стой, стой, Леокадия! — заорал Стас. — Прекрати богохульство!
— Прекрати что?
— Евангелие переделывать нельзя!
— Нет, я понимаю. Я уважаю авторское право, я просто говорю, что так было бы лучше, и эта книга, которая тебе так нравится, была бы еще более великой…
— Что значит «была бы»?! — вскричал Стас. — Она не может быть другой. Это же не беллетристика, это все — правда!
— Как это правда?
— Ну, у вас что, документальных книг не бывает? Мемуаров там всяких?
— Нет. Точная информация хранится у нас другими способами.
— А у нас бывает.
— Тогда это, выходит, не произведение искусства?
— Еще какое произведение!
— Дикость какая-то, — сказала Леокадия. Потом прищурилась и с легкой угрозой в голосе спросила: — Значит, говоришь, правда?
— Правда, — твердо сказал Стас.
— Значит, правда и то, что, если попросить что-то у твоего Бога, это исполнится?
— Да, это называется молиться. Но, конечно, Бога нельзя заставить что-то выполнять, Бог — не прислуга, он ничего тебе не должен. Но если что-то сильно и по-настоящему захотеть…
— Ты не хочешь, чтобы я умерла? — прервала его Леокадия.
— Нет, конечно! — удивился Стас.
— Ты сильно и по-настоящему не хочешь, чтобы я умерла?
— Да!
— Тогда молись, — сказала она, резко встала, подошла к большому окну и распахнула его. — Поспеши, — крикнула она, — через минуту я уже прыгну!
Стас вспомнил головокружительную высоту замка, вспомнил, что они сейчас находятся на последнем этаже, и заорал, вскакивая:
— Нет, Леокадия, нет! Не надо!
— Так ты мне врал?! — спросила та, и ее волосы развевались у распахнутого окна.
— Нет, не врал! — крикнул Стас упрямо.
— Тогда молись! Посмотрим, какова цена твоему Богу!
С этими словами девушка легко вскочила на стул, с него на подоконник, повернулась к Стасу и сказала еще раз:
— Молись, я на тебя надеюсь!
Что ему оставалось делать? Пытаться переубедить ее? На это не было времени. Но можно было попробовать удержать ее силой! Стас кинулся к подоконнику… Но принцесса не стала его дожидаться и шагнула в зияющую пустоту.
— Господи, еже еси… — забормотал Стас, зажмурившись, потом вспомнил более подходящее: — …Да прикажет Он ангелам своим, да понесут они на руках тя…
Не прекращая бормотать молитву, он заставил себя открыть глаза и глянул вниз.
Принцесса еще падала. Она падала, кувыркаясь в полете.
— …Да не коснешься ты о камень ногою своею…
Еще миг… И вдруг перед самой землей траектория ее падения изменилась: она стала падать не прямо перпендикулярно, а под углом градусов в сорок пять или даже больше…
— …Понесут… Понесут тя ангелы… — машинально повторял Стас.
Да она вообще уже летит параллельно земле! Нет, сделав крутой вираж, она мчится обратно вверх!
— Понесли! Понесли! Аллилуйя, аллилуйя! — радостно закричал Стас, трясясь мелкой дрожью, когда Леокадия влетела обратно в трапезную и, приземлившись на ноги, грозно встала перед ним.
— Ну?! — воскликнула она. — И где же был твой Бог?! Если бы я в самый последний момент не включила механизмы левитации, от меня осталось бы только мокрое место! Грош цена твоим молитвам!
— Так нельзя! — закричал Стас — Я же сказал: Богу нельзя приказывать! От него нельзя требовать!
— Это вранье, просто вранье! — закричала принцесса в ответ. — Какие-то отговорки и выкручивания!
И вдруг Стаса осенило:
— Нет, подожди! Почему отговорки? Ты разбилась? Не разбилась! Я молился, и ты не разбилась!
Принцесса оцепенела, не зная, что сказать. Наконец она выдавила из себя:
— Я могу прыгнуть снова, но уже не включать левитацию. И тогда я докажу, что ты врешь.
— Не надо! — поспешно воскликнул Стас.
— Да мне и самой не хочется. — Ее голос звучал напряженно. — Но у меня есть другое предложение, — вдруг успокоилась она. — Прыгать будешь ты. Помолись и — вперед.
— Я не буду, — помотал Стас головой.
— Тогда тебя ожидает кара за нарушение ГЛАВНОГО ЗАКОНА ЛЕОКАДЫ, — отчеканила принцесса звонко и внушительно. — Ты претендент на руку принцессы, а врешь мне самым наглым образом.
— Я не вру! — закричал Стас. — Как ты не понимаешь?! Бога нельзя проверять, его нельзя испытывать! Мир так устроен! Существование Бога нельзя доказать логически, иначе исчезла бы вера. А надо-то именно верить, а не знать! А если…
Но Леокадия не дала ему втянуть себя в теологический спор.
— Или ты прыгнешь сейчас из окна, или будешь казнен, как и твой братец.
Про братца это была новость. Принцесса указала рукой на окно:
— Ну? Вперед. Молись и прыгай. Или к брату в тюрьму — ждать казни.
Стас глянул вниз, вздохнул, возвел очи к потолку и забормотал молитву подлиннее:
— Господи Иисусе Христе, Боже наш, Бог всякого милосердия и щедрости, чья милость безмерна и милосердие которого бездонно…
Он молился долго, а Леокадия, поджав губы, терпеливо ждала. Он молился и обдумывал ее слова. И будущее предстало перед ним в беспощадной кристальной ясности: или он погибнет сейчас, или несколько позже. Второй вариант был все-таки несколько привлекательнее. Молитва закончилась словом «аминь». Потом Стас вздохнул и сказал:
— Я уж лучше к Косте.
Глава девятая,
в которой мы наконец разыскиваем Кубатая и замечаем, что что-то в нем есть…
Смолянин развил кипучую деятельность. Отправленное в мировой информаторий сообщение о том, что у него имеется семечко подсолнечника, буквально взорвало земную общественность, а в особенности ее передовой отряд — доблестное содружество гастрономов.
Раньше привычка обывателей лузгать семечки в общественных местах и на улице так раздражала людей воспитанных и просвещенных, что однажды под их давлением плантации подсолнечника были уничтожены под корень, и его частное выращивание было тоже запрещено. А когда спохватились, оказалось, что эти меры привели к полному исчезновению растения на Земле.
