Терри Пратчетт - Пирамиды
— Впечатляет, — похвалил Теппик.
— На самом деле все показуха, — махнул рукой Чиддер.
— Да, я заметил.
— Мы просто бедные купцы.
Теппик кивнул:
— Обычно принято добавлять «бедные, но честные».
— Добавим, что за вопрос, — Чиддер улыбнулся как опытный купец. — Но, черт побери, ты-то как здесь оказался? Последнее, что мы о тебе слышали, — это что ты отправился царствовать в какое-то богами забытое место. А кто эта милая молодая леди?
— Ее зо… — начал было Теппик.
— Птраси, — оборвала его Птраси.
— Она слу… — заикнулся Теппик.
— Она наверняка принцесса царских кровей, — нежно пропел Чиддер. — И мне доставит громадное удовольствие, если она, то есть вы, отужинаете у меня нынче вечером. Скромная моряцкая трапеза, но главное — не унывать.
— Кухня, надеюсь, не эфебская? — спросил Теппик.
— Галеты, солонина и все в этом роде, — ответил Чиддер, не сводя глаз с Птраси.
Он не спускал с нее взгляда, пока она не поднялась на борт. А затем рассмеялся. Старым, знакомым смехом, не лишенным веселости, но ощутимо контролируемым всеми важнейшими мозговыми центрами.
— Какое удивительное совпадение, — заметил Чиддер. — А мы собирались отплывать на рассвете… Могу я предложить вам переодеться? Долгие странствия некоторым образом наложили на вас отпечаток.
— В простую моряцкую одежду, как я полагаю? — уточнил Теппик.
— Как то и подобает скромному коммерсанту, или я не прав?
Теппика провели в небольшую каюту, обставленную с такой изысканной роскошью, что она скорее напоминала вышедшее из рук ювелира, инкрустированное драгоценностями яйцо. На кровати был разложен полный ассортимент платья, представляющий все страны Круглого моря. Правду сказать, все оно оказалось бывшим в употреблении, но тщательно выстиранным и искусно заштопанным, так что не было заметно ни одного следа сабельных ударов. Теппик задумчиво оглядел крючья на стенах и еле заметные пятна на деревянной обшивке, наводящие на мысль о том, что там когда-то висели некоторые вещи, которые недавно были поспешно сняты.
Теппик вышел в узкий коридор и столкнулся с Птраси. Она выбрала красное платье придворной дамы, какие были в моде в Анк-Морпорке лет десять назад, — с пышными рукавами, кринолином и плотным кружевным воротником размером с мельничный жернов.
Это неожиданно открыло Теппику глаза на то, что привлекательная женщина в прозрачной газовой накидке и легком шелковом одеянии может выглядеть куда более желанной, когда она закутана с ног до головы. В порядке эксперимента Птраси попыталась сделать реверанс.
— Там столько таких платьев! — воскликнула она. — Значит, вот как одеваются женщины в Анк-Морпорке? Не платье, а целый дом. Прямо вся вспотела.
— Будь поосторожнее с Чиддером, — поспешно предупредил Теппик. — Он, конечно, хороший парень и всякое такое, но…
— Он очень добрый, правда? — согласилась Птраси.
— Да, конечно, добрый, — с сомнением в голосе, но не видя другого выхода, произнес Теппик. — Он… он мой старый друг.
— Вот и прекрасно.
В конце коридора, словно из воздуха, возник еще один член команды и поклоном пригласил Теппика и Птраси проследовать в кают-компанию. Прежний род его занятий выдавали разве что крестообразные шрамы на лице и черепе и татуировки, по сравнению с которыми картинки труда «Сквозь дворцовые ставни» выглядели иллюстрациями из учебника для приготовишек. Перекатывая бицепсы, он вытворял с татуировками такое, что часами способно было приковывать внимание завсегдатаев портовой таверны, при этом у него был вид человека, глядящего в будущее с бескрайним пессимизмом.
— Рад, очень рад, — проговорил Чиддер, наливая вина. — Альфонс, можешь подавать суп, — добавил он, обращаясь к татуированному.
— Послушай, Чидди, ты что, теперь пират, да? — спросил Теппик, уже не надеясь услышать отрицательный ответ.
— Так вот что тебя волнует… — лениво ухмыльнулся Чиддер.
Теппика волновало не только это, но именно этот вопрос стремительно выдвигался в число лидеров. Теппик кивнул.
— О нет, нет. Просто мы стремимся по возможности избегать всякой писанины. Понимаешь, нам не нравятся люди, которые так и норовят сунуть нос в наши дела.
— Но эта одежда…
— А, пустое. Дело в том, что сами пираты без конца нападают на нас. Поэтому отец и построил «Безымянный». От него пираты не ожидают никаких сюрпризов. К тому же в этом нет ничего аморального. Мы забираем их корабли, добычу и пленников, которых они еще не успели отправить по домам на конкурсной основе.
— А что вы делаете с самими пиратами?
Чиддер мельком взглянул на Альфонса.
— Это зависит от их планов трудоустройства на будущее. Отец любит повторять, что, если от человека отвернулась удача, ему всегда следует протянуть руку помощи. На определенных условиях, разумеется. Ну а как престольный бизнес?
Теппик вкратце рассказал о случившемся. Чиддер слушал внимательно, поплескивая вином в бокале.
— Понятно, — кивнул он наконец. — Мы слышали, что начинается заварушка. Поэтому и отплываем так скоро.
— Я тебя не виню, — пожал плечами Теппик.
— Нет, просто хотим организовать торговлю. С обеими сторонами, естественно, поскольку придерживаемся строгого нейтралитета. В этой стране производят потрясающее оружие. Аж в дрожь бросает. Поплыли с нами. Ты для нас совершенно бесценный человек.
— Никогда не чувствовал себя бесценным, — уныло произнес Теппик.
Чиддер с любопытством взглянул на него.
— Но ты же царь! — воскликнул он.
— Да, конечно, но…
— Царь страны, которая фактически существует, но на данный момент недоступна ни одному смертному?
— Увы.
— И ты можешь принимать законы, ну скажем, о валюте и пошлинах?
— Полагаю, что да, но…
— Вот поэтому тебе цены нет! Черт побери, Теп, наши бухгалтеры сломали себе головы… нет, у меня просто руки чешутся, как подумаю об этом. Думаю, отец первым делом переведет в твое царство нашу главную контору…
— Чиддер, я уже объяснял. Никто, понимаешь, никто не может туда проникнуть, — перебил Теппик.
— Это не важно.
— Как не важно?
— Не важно, и все. Мы разместим в Анке свой основной филиал, а пошлину будем платить у тебя. Единственное, что нужно, это какой-нибудь официальный адрес, ну, скажем, Пирамидная авеню или что-то в этом роде. Учти все, что я тебе сказал, и ни на что не соглашайся, пока отец не предоставит тебе место в совете. Как-никак ты особа царской крови, это впечатляет…
Чиддер продолжал без умолку болтать. Одежда на Теппике взмокла.
«Вот оно как все обернулось. Ты потерял царство — и к лучшему, теперь это место, где никто по станет поднимать шум из-за пошлины, а тебе точно светит место в совете, назовем его так…»
Обстановку разрядила Птраси, схватив за руку Альфонса, который как раз подавал фазана.
— Поза «Милая собачка и два маленьких бисквита»! — воскликнула она, разглядывая замысловатую татуировку. — Такое сегодня редко увидишь. Прекрасная работа, правда? Даже йогурт можно разглядеть.
Альфонс замер, потом медленно покраснел до самых ушей. Румянец разливался по его покрытому шрамами лицу, как рассвет над горами.
— А что у тебя на другой руке?
Альфонс, который выглядел так, будто долго бился головой о стену, пробормотал что-то нечленораздельное и с робким, пристыженным видом показал предплечье.
— Молодым дамам не пристало глядеть на такое, — произнес он еле слышно.
Птраси серьезно, как вдумчивый естествоиспытатель, раздвинула жесткие волосы. Чиддер наблюдал за нею, разинув рот.
— А, эту я знаю, — снисходительно констатировала она. — Это из «130 дней Псевдополиса». Физически невозможно.
Опустив руку Альфонса, она вновь принялась за еду. Но тут же взглянула на Теппика и Чиддера.
— Не обращайте на меня внимания, — сказала она с жизнерадостной улыбкой. — Ешьте, ешьте.
— Альфонс, пожалуйста, пойди и надень рубашку поприличнее, — довольно резко произнес Чиддер.
Альфонс попятился к выходу, все еще глядя на свою руку.
— Да, так о чем бишь я? — продолжал Чиддер. — Извините. Потерял нить. Н-да. Еще вина, Теп?
Птраси не удовольствовалась потерей нити. Она устроила настоящее побоище, взрывая пути и сжигая мосты. Между тем незаметно настал черед пирога с говядиной, свежих персиков, засахаренных морских ежей и полубессвязного ностальгического разговора о добрых старых деньках, проведенных в Гильдии. Они покинули ее три месяца назад, а казалось, что прошла целая жизнь. Впрочем, три месяца в Древнем Царстве действительно приравнивались к целой жизни.
Через какое-то время Птраси раззевалась и отправилась в свою каюту, оставив приятелей наедине с только что початой бутылкой вина. Чиддер проводил ее благоговейным взглядом.
