Терри Пратчетт - Я надену платье цвета ночи
— Ужасно! А король этого заслуживал?
Мисс Пруст помедлила минуту и ответила:
— Ну, если слухи о том, что обнаружилось в его личной тюрьме, являются хотя бы отчасти правдой, то ответ будет «да», причём заглавными буквами. Однако предка Ваймса всё равно отдали под суд, потому что снесение королевских голов всегда, так или иначе, вызывает вопросы. Сидя на скамье подсудимых, он заявил лишь одно: «Даже если бы у зверя была сотня голов, я не успокоился бы, пока не срубил их все». Это было воспринято, как признание вины. Его повесили, а потом поставили ему памятник, что говорит о человеческой природе больше, чем тебе хотелось бы знать. Его прозвище было «Старина Камнелицый», и, как видишь, кое-что передалось по наследству.
Тиффани видела, особенно потому, что как раз в этот момент коммандер целеустремлённо направился к ним, сохраняя на лице выражение человека, которому предстоит сегодня множество дел, гораздо более важных, чем то, которым он занят сейчас. Он уважительно кивнул миссис Пруст и тщательно (но безуспешно) постарался не пронзать взглядом Тиффани.
— Это вы сделали?
— Нет, сэр!
— А знаете, кто сделал?
— Нет, сэр!
Коммандер нахмурился.
— Юная леди, если вор пробрался в дом, а потом вернулся и разложил всё похищенное по местам, преступление всё равно совершилось, это понятно? Аналогичным образом, если здание было разрушено, а на следующее утро прекрасно функционирует, как ни в чём не бывало (пусть даже с другого конца), данный факт не отменяет преступления, и, следовательно, все, принимавшие в нём участие, остаются преступниками. За исключением того, что я понятия не имею, как такое преступление квалифицировать и скорее предпочёл бы получить стрелу, чем разбираться в этом чёртовом деле.
Тиффани моргнула. Последнюю фразу она не услышала, то есть, не совсем услышала, но, тем не менее, отчётливо помнила, как будто слова действительно прозвучали. Это, наверное, те самые «нескАзанные» слова! Она бросила взгляд на миссис Пруст и та радостно кивнула в ответ, вызвав в голове Тиффани коротенькое несказанное «да».
Вслух миссис Пруст заявила:
— Коммандер, мне кажется, никто не понёс ущерба, учитывая, что мистер Уилкинс вполне успешно торгует в «Королевской Спине», и, очевидно, будет возражать против возвращения «Королевской Головы».
— Чертовски верно! — буркнул кабатчик, засовывая деньги в суму.
Коммандер Ваймс продолжал хмуриться, и Тиффани отчётливо услышала непроизнесённое, но подразумеваемое: «Пока я здесь, никакого возвращения никаких Королей не будет!»
Миссис Пруст снова вмешалась:
— Может, позволим таверне так и остаться, скажем, «Королевской Шеей»? — предложила она. — Особенно учитывая, что голова была украшена перхотью, сальными волосами и зрелым прыщом?
К удовольствию Тиффани, хотя лицо коммандера оставалось по-прежнему каменно-непроницаемым, она отчётливо расслышала радостное несказанное «Да!»
В этот момент миссис Пруст, которая считала, что победу всегда надо закреплять любыми доступными средствами, вступила снова:
— Мы же в Анк-Морпорке, мистер Ваймс. Летом здесь река горит, а с небес сыплются дожди из рыбы и разломанных кроватей. Так что, в общем и целом, если подумать, ничего страшного нет и в кабаке, вывернутом наизнанку. В конце концов, то же самое регулярно случалось с его клиентами! Кстати, как себя чувствует ваш малыш?
Последняя невинная ремарка, кажется, успокоила коммандера.
— О! Он… о, я… прекрасно. О да, прекрасно. Вы были правы. Ему только и надо было, что хлебнуть газировки, а потом как следует прорыгаться. Можем мы перемолвиться парой слов в частном порядке, миссис Пруст?
Взгляд, который он бросил на Тиффани, ясно давал понять, что «частный порядок» отнюдь нее включает её, и поэтому Тиффани аккуратно проложила себе путь среди весёлых (порой, слишком весёлых) горожан, ждавших своей очереди, чтобы скартинкографироваться на фоне руин «Королевской Шеи», отошла в сторонку и слилась с фоном. Ей оставалось лишь слушать, как Роб Всякограб пытается командовать своими войсками, которые подчинялись приказам лишь постольку, поскольку не имели на данный момент других, более интересных занятий.
— Ладно, — бушевал он, — кто из вас, отвратцы, додумался пририсовать на вывеске шею? Я уверен, что раньше её не видел!
— Это Вулли, — наябедничал Великучий Ян. — Он думал, все решат, что так всегда и было. Он же Валенок, сам ведаешь.
— Иногда даже Валенок может быть прав, — заметила Тиффани.
Она огляделась… И увидела его, человека без глаз, который шёл сквозь толпу, шёл прямо сквозь толпу, словно люди вокруг были призраками. Однако горожане явно как-то чувствовали его присутствие: вот один провёл рукой по лицу, словно смахивая паутину, а другой хлопнул себя по уху, будто отгоняя комара. Но потом… они изменились. Увидев Тиффани, они зло прищуривали глаза, и, пока загадочный призрак шёл к ней, вся толпа нахмурилась, как один человек. А ещё за человеком без глаз тянулся шлейф вони, такой, что от неё мерк белый свет. Он пах, словно дно пруда, на котором столетиями гнила всякая дрянь.
Тиффани в отчаянии осмотрелась. Чудесное превращение «Королевской Головы» в королевское известно что заполнило улицу любопытными и жаждущими. Многие просто шли мимо по своим делам, но вдруг оказались зажаты толпой, а кроме того, разумеется, многочисленными людьми с переносными лотками и маленькими тележками. Торговцы заполонили город и немедленно пытались продать что-нибудь каждому, кто останавливался хотя бы на пару секунд. Она ощущала нависшую в воздухе угрозу… нет, ненависть, которая росла с каждой минутой, словно трава под дождём, а чёрный человек подбирался всё ближе и ближе. Он пугал её. Конечно, с ней были Фиглы, но Фиглы имели обыкновение вызволять тебя из одной беды, немедленно втравливая в другую.
Вдруг мостовая ушла у неё из-под ног. Раздался металлический скрежет, и Тиффани рухнула вниз, правда, всего футов на шесть. Пока она спотыкалась в темноте, кто-то протиснулся мимо неё с весёлым «Извините!» Потом снова какой-то странный скрежет, и круглая дыра (которая теперь оказалась у неё над головой) исчезла во марке.
— Вот уж повезло, так повезло, — сказал чей-то вежливый голос. — Но, похоже, это вся наша удача на сегодня. Будь любезна, постарайся не паниковать, пока я не зажгу безопасную лампу. Если захочешь паниковать потом — пожалуйста. Держись ко мне поближе, и когда я скажу: «Задержи дыхание и быстро иди вперёд!» сделай как велено, чтобы сберечь свой рассудок, нос, и, вероятно, жизнь. Мне плевать, понимаешь ты, в чём дело, или нет — просто делай, как я скажу, потому что у нас мало времени.
Вспыхнула спичка. С тихим хлопком прямо перед Тиффани зажегся сине-зелёный огонёк.
— Болотный газ, — пояснила невидимая собеседница. — Пока немного, беспокоиться не о чем, но держись ко мне поближе, не забывай!
Сине-зелёный огонёк начал быстро удаляться, и Тиффани пришлось торопливо шагать вслед за ним, что не составило большого труда, потому что под ногами у неё попеременно оказывались то гравий, то грязь, а то и какая-то жижа той разновидности, о которой совершенно не хотелось узнать дополнительные подробности. Там и тут вдали возникали другие загадочные вспышки, вроде болотных огней.
— Не отставай! — поторопил её таинственный голос.
Скоро Тиффани потеряла всякое представление о направлении, да и о времени тоже.
Потом раздался щелчок, и слабый свет обозначил чью-то фигуру на фоне самого обычного на вид дверного проёма, за тем лишь исключением, что он представлял из себя арку, а дверь ушла куда-то вверх и там исчезла.
— Пожалуйста, будь любезна как следует вытереть ноги о коврик сразу за дверью. Здесь, внизу, предосторожность не помешает.
Её загадочная спутница всё ещё выглядела, как смутный силуэт, но вот у неё за спиной сами собой стали вспыхивать свечи, и Тиффани увидела женщину в плотных одеждах, тяжёлых башмаках и железном шлеме — хотя, пока Тиффани её рассматривала, та успела этот самый шлем осторожно снять. Она встряхнула головой, и по её плечам рассыпались волосы, собранные в длинный хвост, что предполагало молодость, однако волосы были седыми, что, напротив, указывало на приличный возраст их обладательницы. «Она, — подумала Тиффани, — из тех людей, кто сам решает, как им удобнее выглядеть, и выглядят ровно так до самой своей смерти». Морщины у неё тоже были; спутница Тиффани выглядела как человек, которому приходится думать о нескольких проблемах сразу и, судя по её виду, таких проблем было множество. В комнате стоял маленький стол, сервированный чайником, чашками и небольшой горкой кексов.
— Входи, — сказала женщина. — Добро пожаловать. О, где же мои манеры? Меня зовут мисс… Смит, в данный момент. Думаю, миссис Пруст упоминала обо мне? Мы сейчас в Недвижимом Могуществе, самом нестабильном месте Диска. Хочешь чашечку чаю?
