Дуглас Адамс - Путеводитель по Галактике для автостопщиков
— Я нашел ее! — закричал Зафод, колотя кулаком по пульту. — Я ее нашел!
Форд ошеломленно смотрел на экран.
— Что это? — спросил он.
— Это, — сказал Зафод, — самая невероятная планета из всех, которые когда-либо существовали.
Глава 15
В глубокой древности, в славные дни бывшей Галактической Империи, жизнь была разнообразной, богатой и, по большей части, без налогов.
Мощные космические корабли бороздили бескрайние пространства в поисках славы и приключений среди экзотических солнц в самых отдаленных уголках Галактики. В те дни сердца были отважными, а ставки высокими, мужчины были настоящими мужчинами, женщины — настоящими женщинами, а маленькие мохнатые существа с Альфы Центавра — настоящими маленькими мохнатыми существами с Альфы Центавра. Люди не боялись бросать вызов неизвестности, совершать героические деяния и склонять несклоняемые существительные. Так закалялась Империя.
Многие люди, конечно же, становились несказанно богатыми, но это было совершенно естественно и не зазорно, так как никто не был беден (во всяком случае, никто достойный упоминания). Неизбежно, самым богатым и преуспевающим жизнь начинала казаться скучной и мелочной, и они думали, что виной тому было несовершенство миров, в которых они жили, — в каждом было что-нибудь не так: то климат был нехорош ближе к вечеру; то сутки на полчаса длиннее, чем нужно; то море имело не тот оттенок розового цвета.
Так были созданы условия для появления совершенно новой отрасли промышленности — планетостроения. Центром этой промышленности была планета Магратея, где гиперкосмические инженеры протягивали материю через белые дыры космоса, чтобы делать из нее на заказ идеальные планеты — золотые, платиновые, резиновые с множеством землетрясений — с качеством, отвечающим высочайшим требованиям, предъявляемым богатейшими людьми Галактики.
Планетостроение было настолько успешным бизнесом, что Магратея сама вскоре стала богатейшей планетой всех времен, зато остальная Галактика впала в нищету. Вся система заглохла, Империя рухнула, и миллиарды миров погрузились в долгую угрюмую тишину, нарушаемую лишь скрипом авторучек книжников, пишущих по ночам мудреные трактаты по плановой политэкономии.
Магратея исчезла, и даже память о ней стала легендой.
В наше просвещенное время никто, конечно же, не верит ни единому слову этой истории.
Глава 16
Артур проснулся от шума спорящих голосов и прошел на мостик. Форд размахивал руками.
— Ты сошел с ума, Зафод, — говорил он. — Магратея — миф, сказка, которую родители рассказывают своим детям на ночь, если хотят, чтобы они стали экономистами, это…
— И мы как раз входим на ее орбиту, — настаивал Зафод.
— Я — не знаю, на какую орбиту лично ты входишь, — сказал Форд, — но этот корабль…
— Компьютер! — крикнул Зафод.
— О, нет…
— Привет! Это Эдди, ваш бортовой компьютер. Мне так клёво, я готов уделать любую программу, которую вы пожелаете мне задать!
Артур вопросительно посмотрел на Триллиан. Она жестом велела ему войти, но помалкивать.
— Компьютер, — сказал Зафод, — дай нашу траекторию.
— С удовольствием, дружище, — затарахтел тот. — Мы находимся на трехсотмильной орбите легендарной планеты Магратея.
— Это ничего не доказывает, — сказал Форд. — Я не поверю этому компьютеру, даже если он сообщит мне мой собственный вес.
— Конечно, сообщу! — радостно воскликнул компьютер, гоня перфоленту. — Я даже могу рассчитать твои личностные проблемы с точностью до десяти знаков, если это тебе поможет.
— Зафод, — вмешалась Триллиан, — мы сейчас можем в любую минуту выйти на дневную сторону планеты, а что это за планета, мы не знаем.
— О чем ты говоришь? Смотри, ведь планета находится именно там, где я предсказал!
— Да, я вижу, что там планета. Я ни с кем не спорю, но я не в состоянии отличить Магратею от какого-нибудь булыжника. Смотри, сейчас будет восход.
— Ладно, ладно, — проворчал Зафод, — давайте, по крайней мере, посмотрим. Компьютер!
— Привет! Что я…
— Заткнись и покажи еще раз планету.
Темная, бесформенная масса снова заполнила экраны: под ними плыла поверхность планеты. Несколько секунд они смотрели молча, но Зафод ерзал от нетерпения.
— Мы пересекаем границу ночной стороны… — сказал он осипшим голосом. — Мы в трехстах миль от поверхности планеты. — Он пытался почувствовать момент, который должен был стать великим. Магратея! Его задела скептическая реакция Форда. Магратея!
— Через несколько секунд, — твердил он. — Сейчас увидим. Вот!
Момент настал. Даже самый бывалый звездный бродяга не может сдержать дрожи при таком зрелище, как восход солнца, наблюдаемый из космоса. Восход же двух солнц — одно из чудес Галактики.
В полной темноте сверкнула ослепительно яркая точка света. Она начала расползаться в стороны, превращаясь в узкий полумесяц, и через несколько секунд показались два солнца: огненные светила, сжигающие белым пламенем черный край горизонта. Яркие цветные сполохи струились сквозь разреженную атмосферу.
— Пламя зари!… - прошептал Зафод. — Двойное солнце Сулианис и Рам!…
— Или какое-нибудь другое, — сказал Форд тихо.
— Я сказал, Сулианис и Рам! — упрямо сказал Зафод.
Солнца ярко светились среди космической бездны, а над мостиком плыла тихая заунывная музыка: это насмешливо напевал что-то Марвин, демонстрируя свою неприязнь к человеческим существам.
Глядя на открывшееся им зрелище, Форд испытывал будоражащее его волнение, но его волновало лишь то, что он видит незнакомую ему планету, и больше ничего. Его раздражало то, что Зафод пытается примешать к этому еще какую-то нелепую фантазию, чтобы набить себе цену. Вся эта чепуха о Магратее казалась ему ребячеством. Разве недостаточно просто любоваться прекрасным садом, и не воображать при этом, что там водятся феи?
Артур ничего не понял в разговорах о Магаратее. Он подобрался к Триллиан и спросил ее, что же происходит.
— Я знаю только то, что мне рассказал Зафод, — прошептала она. — Кажется, Магратея — это какая-то древняя легенда, в которую никто всерьез не верит. Что-то вроде земной Атлантиды, но только на Магратее якобы делали планеты.
Артур, моргнув, посмотрел на экраны, и вдруг почувствовал, что ему чего-то не хватает. Потом он понял, чего.
— А на этом корабле есть чай? — спросил он.
Планета все больше открывалась им по мере того, как «Золотое Сердце» двигался по орбите. Вся пиротехника рассвета осталась позади, солнца были теперь высоко в черном небе, и поверхность планеты оказалась при свете дня пустынной и мрачной. Серая, пыльная, имеющая какие-то расплывчатые контуры, она выглядела мертвой и холодной, как склеп. Время от времени на горизонте возникало что-то обещающее — расселины, горы, может быть, даже города — но, когда они приближались, очертания таяли, и там ничего не оказывалось. Поверхность планеты была истерта временем и медленным движением разреженного воздуха, ползшими над ней столетие за столетием.
Было ясно, что она очень, очень стара.
Сомнение овладело Фордом, когда он смотрел на серый ландшафт, плывший под ними. Неизмеримость времени тревожила его, он физически ощущал ее. Он прочистил горло.
— Ну, предположим, что…
— Не предположим, а так и есть, — сказал Зафод.
— Что, конечно, не так, — продолжал Форд. — И что ты будешь делать дальше? Ведь там ничего нет.
— На поверхности нет, — сказал Зафод.
— Ладно, допустим, что-то там есть. Ты ведь не собираешься устраивать археологические раскопки. Что тебе нужно?
Одна голова Зафода посмотрела в сторону. Другая оглянулась, чтобы посмотреть, куда смотрит первая, но там ничего не было.
— Ну, — сказал Зафод небрежно, — отчасти это любопытство, отчасти любовь к приключениям, но главное, наверное, это слава и деньги.
Форд пристально посмотрел на него. У него было сильное впечатление, что Зафод сам не имеет ни малейшего понятия о том, ради чего он здесь находится.
— Вы знаете, мне совсем не нравится вид этой планеты, — сказала Триллиан с дрожью.
— Не обращай внимания, — сказал Зафод. — Она может позволить себе быть неряшливой, когда в ней зарыта половина богатств бывшей Галактической Империи.
Ерунда, подумал Форд. Даже если предположить, что здесь когда-то существовала цивилизация, превратившаяся теперь в пыль, даже если предположить еще много маловероятных вещей, все равно огромные богатства не могли бы сохраниться здесь в форме, представляющей какой-либо интерес. Он пожал плечами.
— Я думаю, это всего лишь мертвая планета, — сказал он.
