Дэн Абнетт - Почетная гвардия
— Нет! Мы все сможем обогатиться! Хочешь? Я могу показать тебе золото! Иди за мной!
— Я не…
— Давай! — крикнул Даур и прыгнул вперед, наводя лазпистолет на Корбека, Гаунта и остальных.
— Бросьте оружие! Бросайте!
— Что? — не понял Гаунт.
— Думаю, ты обставил нас, Даур, — сказал Корбек, отбрасывая свой лазпистолет и многозначительно уставившись на Гаунта.
— Я держу их, Грир! Давай! Мы можем идти за золотом! Я отведу тебя, и оставим этих мерзавцев умирать! Грир!
Грир поднялся из-за алтаря, опустив автоган.
— Ты знаешь, где золото?
Даур развернулся, перенаправив оружие на водителя.
— Нет никакого золота, тупой ты ублюдок, — процедил он и выстрелил Гриру промеж глаз.
Дорден вбежал в комнату и склонился над телами Брагга и Вамберфельда.
— Раны тяжелые, но пульс есть у обоих. Хвала Императору, что этот маньяк не прихватил с собой лазпистолет. Нам тут сейчас же нужна команда медиков.
Стоя в дверях и сжимая раненую руку, Роун включил бусину вокса.
— Третий, в санктуме требуется команда медиков, немедленно!
Гаунт поднялся на ноги и помог встать Цвейлу.
— Капитан Даур, может, в следующий раз вы предупредите меня, когда соберетесь блефовать? Я чуть вас не пристрелил.
Даур повернулся к комиссару-полковнику и протянул ему лазпистолет рукоятью вперед.
— Сомневаюсь, что будет следующий раз. Это моя вина. Я привел сюда Грира. Знал, что он опасен, но не подозревал, насколько далеко он пойдет.
— Что ты делаешь, Даур? — спросил Гаунт, глядя на оружие.
— Это преступление, достойное трибунала, сэр, — сказал Даур.
— Ну, по крайней мере, — сказал Корбек с широкой ухмылкой, — ты спас жизни своих командиров.
— Не подозревал, капитан, что ты такой дьявольски опасный ублюдок, — хмыкнул Роун.
— Даур, мы позже поговорим об этом, — сказал Гаунт и прошел мимо алтаря и трупа Грира. Он смотрел на разгром, учиненный безумцем.
— Скажите, чтобы я был совершенно уверен, — прошептал аятани Цвейл Дауру. — Здесь нет никакого золота аятани, ведь так? — Даур помотал головой. — Знаете, просто чтобы быть уверенным.
Гаунт поправил шкатулку с реликвиями и начал бережно собирать страницы манускриптов.
— Где носит Леспа? — прорычал Дорден, изо всех сил зажимая самую серьезную из ран Брагга. — Мне нужен хирургический набор. Они оба истекают кровью! Кольм! Нажми вот здесь, на грудь Вамберфельду. Нет, выше. И держи крепче!
Звук поспешных шагов послышался снаружи. Майло и Саниан ворвались в гробницу и застыли на месте.
— Я слышал стрельбу, — задыхаясь, выдавил Майло. — О, великий Бог-Император! Что произошло? Брагг!
— Все под контролем, парень, — сказал Корбек. Меж его пальцев сочилась кровь Вамберфельда. Выглядел полковник не слишком убедительно. В реликварии растерянный Гаунт пытался привести все в порядок.
— Что это было? — резко спросил Роун, оглядываясь по сторонам.
— Что именно? — спросил Корбек.
— Шум. Как гудение.
— Я не… Ох, да. Пугающий звук.
— Вибрация! — сказал Роун. — Все это место трясется!
— Должно быть, новая атака инфарди! — сказал Майло.
— Нет, — с невозмутимым спокойствием возразил Цвейл. — Думаю, эти эршул дошли до Усыпальницы.
Вспыхнули и разом погасли все свечи. Бледный, неземной свет пробился из древней гробницы, зеленый и холодный. Адептус Астартес растворились и исчезли, а на их месте растянулись от пола до потолка колонны белого гололитического света. Черные каменные стены исторгли невидимый ранее рисунок из светящихся голубых полос. Они были повсюду, по всей гробнице. Все дрожало, помещение наполнилось низким гудением.
— Фес, что творится? — запинаясь, спросил Роун.
— Я слышу… — начал Даур.
— И я, — сказал Дорден, явно удивленный. Безмолвные, фантомные сгустки света, словно шаровые молнии, задрожали и закружились вокруг их голов.
— Я слышу пение, — сказал Корбек. — Слышу, как поет мой отец.
В его глазах стояли слезы.
В реликварии Гаунт медленно выпрямился и посмотрел на гроб, в котором лежала святая Саббат.
Он чувствовал сладкий, невесомый аромат специй, акаста и ислумбина. Тело святой вдруг засияло, все ярче и ярче, пока белое свечение не стало слишком резким, невыносимым для глаз.
— Беати… — пробормотал Гаунт.
Хлынувший из саркофага свет был таким яростным, что всем пришлось закрыть глаза. Последним, что видел Корбек, был расплывчатый силуэт Ибрама Гаунта, опустившегося перед гробом святой, озаренного неистовым белым сиянием сверхновой.
Сияние утихло, и усыпальница стала прежней. Моргая, не говоря ни слова, люди смотрели друг на друга.
За время, пока сиял свет, не дольше нескольких секунд, спокойная, но неуловимая психическая мощь огромнейшей силы пронзила их умы.
— Чудо, — пробормотал Цвейл, садясь на пол. — Настоящее чудо. Трансцендентное чудо. Вы ведь все это почувствовали, правда?
— Да, — всхлипнула Саниан, по ее лицу струились слезы.
Дорден кивнул.
— Конечно, мы видели, — спокойно сказал Корбек.
— Я не знаю, что это было, но никогда в жизни я не испытывал такой страх, — выдавил Роун.
— Говорю вам, майор. Это было чудо, — сказал Цвейл.
— Нет, — произнес Гаунт, выходя из реликвария. — Не чудо.
Глава семнадцатая
МУЧЕНИК САББАТ
Чудес нет. Есть только люди.
Святая Саббат, послания.Последняя атака эршул началась в два часа утра семнадцатого дня. В безмолвии ясной, бесснежной ночи под спазмами варп-шторма в небе, они собирали все силы, чтобы атаковать Усыпальницу. Подкрепление подтягивалось по тропе весь день и всю ночь. Тут собрался целый легион эршул. Девять тысяч фанатиков, пятьсот семнадцать бронированных машин.
Против двух тысяч имперских воинов, защищавших Усыпальницу при поддержке последних четырех «Завоевателей», одного «Палача», одного «Разрушителя», горстки «Химер», «Саламандр» и «Гидр». Все, что у них было, это положение на высоте относительно противника, стены монастыря и затрудненность подступов к нему.
Сокрушающая мощь бомбардировки эршул обрушилась на ряды имперцев. Почетная гвардия не отвечала. У них было так мало снарядов и ракет, что приходилось стрелять только прицельно. Орды эршул двинулись вперед.
Стоя на внутренней стене, Гаунт мог наблюдать неумолимое движение рока. Даже по самым оптимистическим подсчетам они смогут продержаться не больше двадцати, максимум тридцати минут.
Он повернулся и посмотрел на Роуна и Харка. Рука майора была плотно забинтована.
— Не думаю, что имеет значение, как мы теперь сражаемся, но я хочу, чтобы вы оба спустились к войскам и вели людей так долго, как сможете. Делайте что угодно, чтобы выиграть время.
Офицеры кивнули.
— Император защищает, — сказал Гаунт, пожав им обоим руки.
— Мы еще живы, сэр, — сказал Харк.
— Знаю, комиссар. Но помните — иногда судьба настигает тебя.
Офицеры пошли прочь по стене, шагая в ногу.
«Идут навстречу смерти, — подумал Гаунт, бросая последний взгляд на майора и комиссара. — И я должен быть там, с ними». Он повернулся и поспешил обратно в гробницу, где уже поджидали остальные.
— Чудо! — вновь провозгласил аятани-айт Кортона, вокруг него собрались главные клирики.
— Говорю вам, что нет, — рыкнул Цвейл. — И заявляю со всем авторитетом.
— Ты просто имхава! Что ты можешь знать? — отрезал Кортона.
— Фес, да уж поболе тебя, храмовый, — бросил Цвейл.
— Вы общались не с теми людьми, раз набрались таких грязных словечек, — поддел Корбек Цвейла.
— Такова история моей печальной жизни, полковник, — вздохнул аятани.
Гаунт вошел в усыпальницу, и все повернулись к нему.
— Времени мало, так что буду краток. Это не было чудом.
— Но мы все это чувствовали! Во всей Усыпальнице! Благословенная сила, распевавшая в наших умах! — воскликнул Кортона.
— Это был психический тест. Активация древнего устройства, которое, я уверен, погребено под склепом.
— Что? — спросил один из аятани.
— Адептус Механикус построили этот храм для святой. Я уверен, что они вырезали весь камень под нами при помощи мощи пси-технологии для целей, о которых мы можем только догадываться. Неужели только я один понял это из психической волны? Все казалось вполне понятным.
— Технология для чего? — фыркнул Кортона.
— Для защиты беати. В случае истинной катастрофы, такой, как пришествие Хаоса. Чтобы исполнить ее последнее пророчество.
— Это нелепо! Тогда почему мы ничего об этом не знали? — спросил другой жрец Усыпальницы. — Мы ее избранные, ее сыновья.
— Шесть тысяч лет — долгий срок, — сказал Корбек. — Достаточно, чтобы забыть. И чтобы превратить факты в миф.
