Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

Пьюрберн подал одному из Огарков знак закрыть платформу, а другой из них помог ему встать, и он оглядел огни вокруг. Всего тех было шесть; они образовывали подобие круга, в центре которого находился упавший трон.

— Так вы наконец очнулись, милорд?

Напрягшись от этих слов, Лорд Пьюрберн обернулся, и из сумрака вознкло множество его последователей. Он узнал Тритуса, но остальные были все на одно лицо, прячась под масками. Впрочем, странное дело: что бы ни находилось за ними, но в тот момент зловещие гримасы казались более честным отражением их душ. Все они несли собранные обломки с мусором, и все были окровавлены, хотя оставалось неясным, их ли это кровь. Каждый поочередно рассматривал его, словно вынося суждение — эта мысль в равной мере вызывала отвращение и злость. Был соблазн подать сигнал своему Пиромагиру, чтобы тот огнем научил их уважению. Несомненно, менее сдержанный покровитель именно так бы и поступил.

— Я жив, — произнес Пьюрберн, оглядывая их одного за другим. — Кажется, покушение было неудачным.

— Возможно. — Тритус пожал плечами, скинул с плеча куль и положил его у своих ног. — Я бы сказал, что они добились в точности того, чего хотели.

Все взгляды были обращены на него. Лорд Пьюрберн сохранял самообладание, а у него в голове проносились мысли. Не эти ли люди ответственны за его падение? Известен ли им его секрет? Она все еще у них?

Нет. Он не поддастся такой паранойе. Эти простаки поклонялись мусору и грязи как божественным реликвиям. Они слишком мелки и тупы, чтобы увидеть истину.

— Похоже, мы многого лишились, — заметил лорд Пьюрберн, озирая развалины вокруг.

— Предатели, вот кто это был, — выплюнул Тритус. — Все эти грешники, которые сами надевали маски, пытаясь внедриться в дом Кавдор. Половина обратилась против нас или друг против друга. Но мы не так глупы — они еще не успели нас заманить, как мы перебили их шайку. Некоторые даже не были людьми, я видел это под масками. Я вас предупреждал, милорд. Говорил, что в тенях поджидают нечистые твари.

Лорд Пьюрберн не ответил. Вместо этого его взгляд скользнул на сваленный у него под ногами мусор. Там просматривались знакомые очертания. У некоторых были пальцы.

— Нужно поддерживать костры, — произнес Тритус, видимо, проследив, куда он смотрит

Пьюрберн нахмурился, не понимая, что тот имеет в виду.

— Вечное Пламя, — прохрипел Тритус. — Перед тем, как они его похитили, огонь упал и зажег эти костры. Пока мы питаем их, пламя Бога-Императора не угасло. Еще нет.

Пьюрберн глянул на огненное кольцо.

— Славно исполнено, Тритус, — улыбнулся он. — Ты прав. Благодарю тебя.

— Ага, мы славно исполняли свой долг перед Богом-Императором, пока вы отдыхали, — сказал Тритус, оборачиваясь к своим прихвостням, через плечо самого крупного из которых было перекинуто тело. — Но потеряли хороших людей. Смотрите.

Человек, спотыкаясь, вышел вперед и положил к его ногам труп, саваном которому служило драное одеяло. Лорд Пьюрберн невольно отметил, что на нем нет ботинок. Ступни почернели, а причина смерти была вполне очевидна по запаху.

— Это был Хойк, — произнес Тритус. — Много лет его знал, еще с тех пор, когда нас принял на службу Исайя. Покажи лорду Пьюрберну, как он умер.

— Мне знаком запах сгоревшей плоти.

— Ага, он сгорел, — кивнул Тритус. — Но это не из–за них. Оружие, которое вы дали, взорвалось. Несчастный ублюдок превратился в ходячий ад. Пришлось выстрелить ему в голову, принести милость Бога-Императора.

— Не повезло.

— В самом деле? — проговорил Тритус. — У еще двоих моих парней огнеметы отказали, и их поглотила толпа. Вот ведь совпадение, вам не кажется?

Лорд Пьюрберн уставился на него и медленно двинулся вперед, пока их с Тритусом лица не оказались в считанных дюймах друг от друга. Он чувствовал запах дыма и пота на коже человека, видел за маской обагренные кровью глаза.

— Нет, — тихо произнес он. — Не совпадение. Последствие. Скажи мне, Тритус, кто Повелитель Человечества?

— Бог-Император, — отозвался Тритус. Он свирепо глядел в ответ, что–то подозревая, но это не имело значения. В доме Кавдор существовало всего два типа людей: порабощенные своей верой и те, кто использовал веру в качестве орудия порабощения. Тритус относился к первым; требовался лишь подходящий кнут, чтобы напомнить ему, где его место. Пьюрберн еще на миг задержал его взгляд, после чего обернулся к разбитой платформе и пустому горнилу.

— Моему семейству было вверено священное пламя Бога-Императора, — прошелестел он. — Мы оберегали его еще до того, как Он взошел на Золотой Трон. Этот огонь горел десятки тысяч лет. До настоящего времени.

Он снова повернулся к Тритусу; его лицо было мрачным, каждая морщинка выражала сожаление.

— Мы не справились, — сказал он, бросив взгляд на остальных. — Я не справился. И каждый из вас не справился. Думаете, Он не видит этого со своего престола? Думаете, это совпадение, что Его милость покинула нас? Отказ вашего оружия — не моих рук дело. Это Его кара.

Он видел, что Тритус подергивается. Это было опасное дело — провоцировать того. Однако он просчитал риск. Несмотря на свою ярость, Тритус был ведомым и беспрекословно верил в Бога-Императора. Он уже счел себя падшим; чтобы убедить его, что он не справился, многого не требовалось.

— Всех нас сочли негодными, — продолжил Пьюрберн. — Однако это не конец. Наша вера подлинна. Наши враги, те, кто это совершил — вот настоящие еретики. Мы должны заставить их раскаяться, прежде чем донесем Его милосердие.

— Но как? — откликнулся Тритус. Его интонация оставалась грубой, и Пьюрберну пришлось подавить желание ударить его за наглость. Но слова были показательны. Они больше не содержали в себе обвинения — теперь была проблема, которую нужно решить, и враг, которого нужно победить.

— Он забрал у нас оружие, — ответил Пьюрберн, касаясь груди человека. — Но огонь здесь, в наших сердцах? Он пылает сильнее, чем когда–либо. Если мы не можем сжечь грешника, значит будем его избивать, пока не останется только окровавленное мясо. Запечатать купол, никому не входить и не выходить. Кто бы ни был за это в ответе, их найдут, ибо лишь их смерть может оправдать нас в Его глазах.

Казалось, Тритус до сих пор сомневается, однако он медленно кивнул головой.

— Есть, — сказал он. — Именем Его.

— Именем Его, — отозвался Пьюрберн. — Собирай своих людей, убивайте всех, кто не встанет в строй. Теперь есть только две стороны: Его последователи и неверные.

Он проследил, как они уходят, смирив свою ярость целью. Их необходимо было занимать делом: ему требовалось время, чтобы определиться, как действовать дальше. Не все потеряно. У него все еще есть власть. Он отыщет их — тех, кто забрал ее. Пьюрберн чувствовал ее силу, не фильтруемую платформой. Злобу ничто не обуздывало, но ей все же можно было придавать форму, использовать для управления последователями. В конечном итоге эта задержка сделает его сильнее.

Размышления Пьюрберна на миг омрачило сомнение, словно некая малая его часть обдумывала последствия того, что хранительница Вечного Пламени больше не заперта в камере. Однако этот голос был слаб и постоянно становился все незаметнее. Мысли уже перешли к силе. К возмездию.

У него зачесались глаза. Он снова протер их, не смутившись от того, что на сей раз рукав его одеяния запятнала кровь.

У Сорроу дрожала рука, пока он пытался отхлебнуть чая. Вторая чашка, нетронутая, стояла рядом с Солом. Тот был сосредоточен на окне и разворачивавшемся по ту сторону кошмаре. Пока что атаки ограничивались минимумом — дикие банды, вооруженные почти исключительно дубинками и ненавистью. Большинство сдавалось еще на пороге, не имея инструментов, чтобы проникнуть в обиталище Сорроу. Более решительных переубедили фраг-гранаты, сброшенные его Размольщиками с верхних этажей.

— Вам следует выпить чаю, — услышал Сорроу собственные слова. Фраза была идиотской. Вот до чего он опустился: банальности.