Грэм Макнилл - Герои космодесанта
— Этот затронут варпом, — сказал Гурон, кончиками когтей приподнимая голову Новорожденного. — Сильный и непредсказуемый, очень опасный. А ты… — Последние слова предназначались Ардарику Ваанесу. Забыв о Новорожденном, Тиран поддел наплечник Ваанеса лезвием топора. Увидев алый крест Красных Корсаров, он кивнул. — Тебя я знаю, — проговорил Тиран. — Ваанес. Служил в Гвардии Ворона. Решил сменить хозяина?
— Да, господин, — ответил Ваанес, склоняясь перед бывшим повелителем.
— И выбрал этого полукровку?
— Последний, кто так меня назвал, не прожил и дня, — рявкнул Хонсю.
Хотя Тиран, казалось, не двинулся с места, его когти пронзили нагрудник Хонсю, поднимая воина в воздух. Хонсю чувствовал, как холодное железо с точно просчитанной жестокостью погружается в его плоть.
— А последний, кто выказал мне неуважение в моем собственном тронном зале, сейчас проводит время в компании отборных палачей-демонов. Каждый день они разрывают его душу на части, затем склеивают оскверненные варпом куски, и процесс повторяется заново. Его агония длится уже восемьдесят лет, и я пока не намерен прервать пытку. Ты желаешь такой же участи?
Жизнь Хонсю висела на волоске, и все же дерзости в его голосе не убавилось.
— Нет, господин, не желаю. Но я больше не полукровка. Я Кузнец Войны из легиона Железных Воинов.
— Я знаю, кто ты, — ответил Тиран. — Имматериум полнится слухами об учиненных тобой грабежах и побоищах. Я знаю, зачем ты здесь, и вижу линию твоей судьбы. Ты станешь сеять смерть в мирах почитателей Императора-Трупа, но те, кому ты причинишь зло, готовы будут перевернуть небеса, лишь бы убить тебя. И все же, несмотря на всю твою ожесточенность и наглость, в тебе есть кое-что, чего нет в других.
— И что же это? — огрызнулся Хонсю.
— Тобой движет мечта о великой мести. Лишь шанс, что ты можешь преуспеть, удерживает сейчас мою руку.
Затем Гурон Черное Сердце обернулся к Ваанесу и сказал:
— Ты носишь на доспехах мой знак, Ардарик Ваанес, но я чувствую, что ты служишь силе намного большей, чем этот полукровка. Однако помни, что Темный Князь — ревнивый хозяин и не потерпит измены.
С этими словами Черное Сердце втянул когти. Хонсю рухнул на пол, задыхаясь и пытаясь побороть дрожь. От прикосновения когтей Тирана его пробрало могильным холодом. Он покосился вверх, но Гурон уже отошел.
С трудом встав на ноги, Хонсю заметил, что колдунья Гурона с неприкрытым интересом изучает Новорожденного. Особенно долго взгляд ее задержался на кошмарной маске. Тем временем Черное Сердце поднялся на тронное возвышение и, воздев над головой руки — одну с топором, другую в когтистой перчатке, — обратился к собравшимся:
— Каждый воин, готовый рискнуть головой в Жатве Черепов, должен предстать на Арене Шилов в час, когда откроется Великое Око. И прольется кровь, и погибнут слабые, а победитель получит немалую выгоду от моего покровительства. — Тиран понизил голос, и все же переполнявшая его сила была физически ощутима. Хонсю почудилось, что слова обращены лично к нему. — Но знайте: боги наблюдают за вами и они будут терзать души недостойных до скончания веков.
В течение следующих дней воины Хонсю исследовали город на склонах горы и разузнали все, что могли, о предстоящей бойне. Они вычислили все собравшиеся на Жатву отряды и установили наблюдение за их воинами. Это оказалось несложно, поскольку каждый вождь стремился похвастаться мастерством своих чемпионов.
Ардарик Ваанес любовался чувственным и смертоносным танцем клинков, которым развлекались мечники Ноты Этессея. Этим воинам-священникам были знакомы все ощущения, даруемые пляской клинков, а совершаемые ими убийства отличались редкостным изяществом и приносили бойцам неподдельную радость. Нота Этессей, андрогинный красавец неопределенного пола, предложил Ваанесу поединок и, отведав его крови, немедленно пригласил его в свою труппу.
В каждом бою с ними Ваанес чувствовал отголоски гибельного восторга, который разделяли между собой все члены труппы; с большим сожалением он отклонил предложение Этессея пройти ритуал посвящения и стать одним из них.
Кадарас Грендель, оставшийся равнодушным к утонченному мастерству Ноты Этессея, предоставил Ваанесу и Новорожденному возможность развлекаться без него и проводил дни, наблюдая за кровавыми забавами бойцов Паштока Улувента. Те рубили, как капусту, толпы обнаженных рабов, вооруженных лишь ножами и смертельным отчаянием, — и, конечно, эта беспощадная резня пришлась Гренделю больше по вкусу. Вскоре он и сам обагрил оружие на арене Улувента, причем кровожадность Гренделя настолько впечатлила хозяина, что через час тот спустился на поле и удостоил воина личной аудиенции.
Вотиир Тарк поднял на гору часть своих боевых машин. Механические чудовища ревели и неистовствовали: их моторы завывали, как души запертых в аду грешников, гусеницы давили пленных, а когтистые клешни разрывали людей на части. Корсары Каарьи Сэломбэра устроили броскую демонстрацию меткости и фехтовального искусства, но после недавних выступлений последователей Ноты Этессея Ваанеса трудно было удивить.
Сам Хонсю редко выходил за стены форта, все время отдавая изучению древних фолиантов Халан-Гола. Он не говорил, что пытается найти на заклятых страницах, однако с каждым днем его одержимость темными секретами безумных писаний лишь росла.
Новорожденный оставался рядом с Ваанесом и равнодушно наблюдал за убийствами и демонстрацией боевых навыков. Это существо было сильнее и искуснее большинства собравшихся здесь воинов, однако боль и смерть лишь недавно начали доставлять ему радость. В душе Новорожденного шла война: поучения его создателя схлестнулись с генетической памятью и неосознанными инстинктами, унаследованными от Уриила Вентриса.
Из всех воинственных группировок, собравшихся на Жатву Черепов, Новорожденному больше всего понравились локсатли — компания наемников-ксеносов, поселившихся в норах на склонах горы. Ваанес и Новорожденный наблюдали за тренировками локсатлей, проводившимися на площадке перед входом в их пещеры.
Их родоначальника и вождя звали Ксанеатом. Было ли это его настоящим именем или кличкой, данной людьми, оставалось неясным, что не помешало Новорожденному наслаждаться плавными, согласованными движениями воинов и восхищаться их преданностью членам клана.
Что-то в этой кровной связи порождало болезненный отклик в душе Новорожденного, и он пытался угадать, откуда взялось странное чувство. Было ли это обрывком памяти, погребенным глубоко в его измененном сознании, или частью чужой личности, вложенной в него Демонкулабой?
— Все они кровно связаны, — заметил Новорожденный, следя за тем, как локсатли, подобно кружащимся светлячкам, совершают серию молниеносных маневров, чтобы показать их скорость и реакцию. — Разве это не мешает им в битве?
— Каким образом? — поинтересовался Ваанес.
— Неужели они не испытывают страха и горя, когда погибает один из членов клана?
— Не думаю, что локсатли воспринимают это таким образом, — ответил Ваанес. — Звучит банально, но они не люди. Хотя в целом неплохое наблюдение. Помнится, я читал, что в древности некоторые правители формировали целые полки из жителей одного города. По замыслу, это должно было создать между солдатами более крепкую связь и помочь им в сражении.
— И как, помогало?
— Во время тренировок — помогало, но стоило начаться битве, как вид родных и близких, сраженных мечами и разорванных пушечными ядрами, совершенно подрывал их боевой дух.
— Так почему же локсатли это делают? — настойчиво спросил Новорожденный. — Если подобные подразделения так ненадежны, зачем создавать их? Разве не лучше сражаться одному или рядом с теми, чья судьба тебя не волнует?
— Да и нет, — ответил Ваанес, возвращаясь к привычной роли инструктора и наставника. — Многие воинские подразделения держатся на дружбе между бойцами и нежелании подвести товарища. Эти братские узы укрепляют отряд, но их следует закалить до полной несокрушимости, чтобы они выдержали испытание кровью.
— Как у Адептус Астартес?
— Не у всех из них, — желчно ответил Ваанес.
— У Ультрамаринов?
— Да, у Ультрамаринов, — вздохнул Ваанес. — Это в тебе от Вентриса?
— Думаю, да, — ответил Новорожденный. — Мне хочется считать тех, кто сражается рядом со мной, братьями, но никакого братства я не чувствую.
Ваанес расхохотался:
— В банде Хонсю ты этого точно не почувствуешь. Говорят, у Железных Воинов всегда были проблемы с дружбой, даже до того, как они присоединились к восстанию Хоруса.
— Следует ли считать это слабостью?
— Пока не знаю. Думаю, время покажет, — ответил Ваанес. — Кто-то дерется ради денег, кто-то — ради мести, кто-то — ради славы, а кое-кто — чисто ради убийства, но всех их в конце пути ожидает одно.
