Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

— Вы же не станете лгать мне, лорд Сорроу?

Голос звучал мягко, пустое лицо маски было спокойно. Однако Сорроу всю свою жизнь изучал язык, выражаемый поворотом головы или случайным постукиванием пальца. Он сознавал опасность, перед которой вдруг оказался.

— Простите меня, миледи, — произнес он, склоняя голову. — Я опасался, что наши планы могут вызвать у вас возражения.

— Да. Планы, — проговорила она. — Вы находитесь в сложной ситуации, лорд Сорроу, служа двум господам. Скажите мне, вы велели своим псам забрать их цель, или же ликвидировать ее?

— Второе. Делак права — угрозе нужно положить конец. Риск слишком велик.

— Резонная позиция. Скажите, лорд Сорроу, вы уже разгрузили последнюю поставку припасов?

— Нет, миледи. Они еще не прибыли.

— Если они вообще в пути на самом деле.

— Миледи?

— Наше ремесло нелегко, — отозвалась леди Антропофа. — Энергия передается в одну сторону, равно как и вода с воздухом. Есть товар и спрос. Одно питает другое. Но наш бизнес более… цикличен. Людей необходимо кормить. Но чем мы можем их накормить, когда у нас мало припасов?

— Существует дефицит трупной муки?

— Это не должно вас заботить, — сказала она. — Все, что вы должны сделать, это связаться со своими псами. Скажите им: план изменился. Скажите взять псайкера в плен и бежать. Неважно, куда. Мне нет дела до того, найдут ли их, лишь бы поимка произошла позднее.

— И за это вы отмените мой долг?

— Даю вам слово.

— И я смогу уехать из этого места?

Мгновение леди Антропофа не отвечала. Вместо этого она мельком посмотрела на ржавую мясорубку, занимавшую большую часть комнаты. Затем ее взгляд вновь переместился на Сорроу.

— Мой дорогой лорд Сорроу, ну зачем же вам уезжать? — произнесла она. — Как раз в тот момент, когда мы вот-вот решим нашу проблему с поставками?

Вирэ была в поту. В основном причиной являлась жара: сомнительные атмосферные регуляторы купола не могли справиться с плотно набившейся толпой. В жаре, порожденной давкой человеческих тел, присутствовало что–то особенно неприятное. Та казалась влажной, будто просачивалась внутрь кожи.

Однако также она нервничала. Впрочем, никто бы этого не понял. Она стояла словно генерал во главе непобедимой армии: ее бойцы были неуязвимы. Возможно, в диких уголках подулья они бы и нашли себе ровню, но на арене, в бою один на один, мало кто мог с ними сравниться.

Точно так же уверен в себе был и Порез…

По крайней мере, в нынешней схватке она ни за кого не болела. Было бы справедливо назвать это столкновением стилей. Гром, здоровенный Босс Кузницы из Полумертвых, с ревом размахивал своим массивным «раздирателем». При каждом ударе топор издавал яростный вой, вертящиеся зубья на клинке изголодались по крови. Однако его противница, Изолиния из Кислотных Капель, никак не оказывалась в пределах досягаемости. Ее собственный клинок переливался едва заметным синим светом: его окружало расщепляющее силовое поле, достаточно мощное, чтобы дестабилизировать материю.

Интересная проблема, подумалось Вирэ, пока бойцы обменивались ударами. В теории, силовой меч Изолинии мог рассечь «раздиратель» надвое, но попадание должно было быть точным. Стоило допустить оплошность — и мощь топора могла сломать Изолинии руку, даже если бы ей и удалось его повредить. А без оружия она вряд ли сумела бы преодолеть превосходство Босса Кузницы в силе и стойкости.

Толпа взревела — Изолиния поднырнула под страшный замах и рванулась вперед, намереваясь вогнать клинок Грому в грудь. Тот ушел от выпада, двигаясь неожиданно быстро, и оружие по касательной отскочило от его бока. Однако она увидела, что от контакта литейная броня вспузырилась, и на трупный пепел арены закапал металл. Изолиния ухмыльнулась, кружа вокруг соперника и высматривая еще один просвет. Вирэ задалась вопросом, считает ли Эшер, что ее победа уладит давнишнюю вражду между бандами. По ее опыту, это так не работало: проигравший неизбежно найдет объяснение, почему победа была подпорчена, и это даст еще один повод для будущего противостояния.

Она отвернулась от состязания, и ее взгляд упал на Блока. Тот лежал на скамье, а другой боец зашивал его раны. Ему повезло, что он выжил. Вирэ увидела опасность в тот же миг, как схватка началась. Блок был более опытным воином, но молодой Голиаф был сильнее и быстрее. Он доминировал в бою, размахивая ревущими цепными мечами в обеих руках и обрушивая шквал ударов. Большинство погибло бы через несколько мгновений, однако Блок знал, как затянуть бой, и использовал превосходство своего оружия в досягаемости, чтобы удерживать Голиафа на расстоянии, не обращая внимания на насмешки толпы.

Вирэ присела на корточки рядом с ним, изучая глубокую рану на груди. Блок упорно не нападал, пока Голиаф не начал выходить из себя. Его атаки стали более быстрыми и дерзкими, но удары были неуклюжими и несбалансированными. И все же казалось, что для Блока это чересчур. Он пошатнулся и припал на одно колено. Юноша-Голиаф с радостью воспользовался шансом, но лишь для того, чтобы обнаружить, что попался на уловку ветерана. Слегка дернув запястьем, Блок всадил кривой клинок цепной глефы в живот Голиафа, и молодой взорвался кровавым фонтаном. Однако один из цепных мечей проскользнул и вспорол Блоку грудину. Вирэ не могла сказать, сможет ли он снова драться. Она надеялась, что нет.

Толпа разразилась громовыми аплодисментами. Она резко повернула голову и увидела, как останки Изолинии валятся под ноги Грому. Кожа того стала красной от крови; похоже, «раздиратель» достал цель. Он утер лицо и издал кровожадный вопль, обращаясь к ревущей толпе.

Кровь. Только ее они и хотели.

Блок застонал. Ему требовался уход получше, чем могли предоставить здесь. Вирэ бросила взгляд на Кандальщика Хантона и множество невольников, ожидавших своей очереди оказаться в центре внимания. Это им предстояло открыть прометиевые магистрали, которые будут снабжать собственное Вечное Пламя Перикулуса. На всех были надеты маски, украшенные огненными языками.

— Я забираю Блока в наше жилье, чтобы им занялись как следует, — произнесла она. — Убедись, что церемония идет гладко. Никаких ошибок.

Хантон кивнул и принялся рявкать на рабов, чтобы те построились в шеренгу. Когда они пришли в движение, глаз Вирэ за что–то зацепился. Четвертый раб справа — в том, как он перемещался, было нечто знакомое. Каждый шаг точен. Безупречно выверен…

Блок застонал. Она тряхнула головой, прогоняя неуверенность.

Что бы сейчас ни случилось — это не ее проблема.

Лорд Пьюрберн поймал себя на том, что его взгляд рассеянно блуждает. На арене внизу здоровяк-гладиатор играл на публику. Он был даже огромнее своих коллег; объем мышц граничил с показателями абхуманов. Противник принадлежал к дому Ван Саар и был облачен в продвинутый боевой костюм, компенсирующий слабость его собственного тела. Их с гладиатором лица находились практически на одном уровне: он висел на множестве насекомоподобных механических ног, каждая из которых оканчивалась режущим острием.

Пьюрберн подавил зевок. Игры начинали его утомлять, кровопролитие выглядело неоригинально. Может, перейти к следующему этапу церемонии? Толпа ведь наверняка насытилась. Но нет, те продолжали вопить, пока громила боролся с кибернетическим приспособлением, напрягая усиленные стимуляторами сухожилия, чтобы одолеть пласталевый панцирь.

Он бросил взгляд за плечо. Невольники были на месте, по одному у каждого из кранов, готовясь залить священный прометий в горнило. Все пристально следили за ним, ожидая сигнала. Пиромагир держал на весу свою конфорку, подпитываемую Вечным Пламенем, и стоял наготове, чтобы зажечь собственное горнило Перикулуса.

Это был миг его триумфа, и пусть даже кровопролитие закладывало фундамент для этого, Пьюрберна раздражала необходимость делить его с этими гладиаторами.

Толпа вдруг заревела. Он повернулся обратно и увидел, что боец торжествующе воет и высоко поднимает руки, в каждой из которых сжимает по механической конечности. Порванный на куски оппонент лежал у его ног. Броня была искорежена и окровавлена, хотя оставалось неясным, жив ли еще ее носитель.