Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

Секунды тикали. Он побарабанил пальцами по подлокотнику.

Позвонил еще раз.

Ничего.

Где же они? Подчиненным было приказано никогда не оставлять его без сопровождения. Это были верные люди — если не лично ему, то учреждению — и более чем умелые в бою. Невероятно, чтобы их смогли одолеть и при этом хотя бы не привлечь его внимания.

Его взгляд метнулся по комнате. Не считая холода, все выглядело нормальным, ничего не сдвинуто с места. Дверь в коридор была крепко заперта, равно как и…

Дверь в приемную была отперта, замок открыт.

Невозможно. Единственный ключ находился у него, а он бы ни за что не оставил ее открытой, пусть даже пленники уже отбыли на церемонию.

С пересохшим ртом он крадучись двинулся туда, поглаживая печатку на правой руке. В аметистовом камне было скрыто перстневое оружие — плазменный бластер достаточной мощности, чтобы превратить блюстителя в броне в отвратительно пахнущее пятно. Однако это было оружие последнего шанса, которому между выстрелами требовалось самое меньшее семь минут на перезарядку. Одного убийцу можно было ликвидировать за счет эффекта неожиданности. Но что, если их больше?

Он передернулся и осознал, что напуган. Это было для него редкостью. Сорроу знал, что не смельчак, но обладал дальновидностью. Он редко боялся, поскольку его редко заставали врасплох или ставили в невыгодное положение. Однако сейчас он ощущал и то, и другое, и от этого его бросало в холод.

Нет. Не только его. На латунной дверной ручке образовались кристаллы льда, а металл так промерз, что почти обжигал кожу. Холод исходил из–за двери — из приемной, где тела готовились к переработке. Сорроу заглянул в нее, но там было темно, люмены погасли. Однако даже во мраке он заметил одну деталь, которая почему–то казалась чернее остальных. Тень, облеченную в человеческую форму.

— Добрый вечер, лорд Сорроу.

Он застыл. Не от холода, а из–за того, что конечности больше не признавали его власти. Он узнал голос. Пребывай он в поэтическом расположении духа, тот можно было бы описать как пронзительный, словно сломанная кость, или же, возможно, как мягкий и влажный, словно сгнившая плоть. Однако на самом деле ни то, ни другое не являлось правдой. Сам по себе голос практически ничем не выделялся: ни жестокости, ни настойчивости. Ужас никак не был связан непосредственно со звуком. Нет, он исходил от той примитивной, животной части Сорроу, которая инстинктивно понимала — то, что говорило настолько рассудительно, не должно существовать.

Он собрался с духом и почти удержался от дрожи в голосе.

— Добрый вечер, леди Антропофа.

19

Сол наблюдал, как тело волокут прочь, а пятна крови забрасывают свежим трупным пеплом. Толпа ревела, требуя еще. Их лица искажала ярость — до такой степени, что ему было сложно различить, кто в маске, а кто нет. От всех исходила одинаковая ненависть, щерящиеся лица приобрели багровый оттенок. Сол моргнул, протирая глаза, но видение задержалось. Возможно, люмены на нижних уровнях меркли, нарушая освещение.

У него зудело предплечье. Порой он ощущал нечто подобное на Игле, когда перма-шторм вот-вот должен был разразиться особенно буйным выбросом. Однако здесь было хуже, как будто энергию, которую он пассивно поглощал, оскверняло присуствтие Пьюрберна.

Он рассеянно почесал руку, оглядывая толпу. Проклятье, где же Ангвис?

— Добрый вечер, лорд Сол.

Он вздохнул, не удосужившись обернуться. Разумеется, она была рядом с ним.

— Я волновался, что вам не удалось, — произнес он. — С вашей стороны все готово?

— Мои агенты предприняли необходимые шаги: ваше устройство установлено под сценой, равно как и подготовленный тайник с дымовыми гранатами. У меня наготове пара снайперов для дополнительной дестабилизации по мере надобности.

— А свежие наемники Сорроу? — спросил Сол. — Думаете, им по силам задача одолеть псайкера?

— Они знают свои приказы. Сорроу предоставил мне доступ к их вокс-каналу. Я дала им соответствующие указания.

— А маршрут отхода? Сорроу сообщил им, что северный прометиевый трубопровод пуст? Пройдя по нему, они должны суметь спрятаться в гнезде кабелей, питающих тепловой отвод, пока…

— Я бы не стал волноваться о таких деталях, лорд Сол, — ответила Ангвис. — Мы подготовили все. Помните, что Бог-Император наблюдает. Он обеспечит правильный исход.

— Вашим зданиям пошло бы на пользу некоторое внимание, — прошелестела леди Антропофа. — Декор… блеклый.

Сорроу обнаружил, что не может ответить. Его взгляд был прикован к стоявшей перед ним фигуре. Она была высокой, возможно выше любого человека, какого он когда–либо встречал, однако худой как скелет и окутанной тенью. Она носила полуночно-черное одеяние, плечи и торс украшала стилизованная броня, выполненная из полированной кости и испещренная аметистами. Лицо, к счастью, скрывала изысканная маска, не имевшая совершенно ничего общего со зловещими гримасами дома Кавдор. Она была сделана из безупречной бивневой кости и выражала безмятежность

— Было сложно изыскать подходящие материалы, — запинаясь, выговорил он.

— Разве вы не получили мой подарок? — спросила она.

— Да. Чрезвычайно любезно с вашей стороны… Кажется, я оставил его в другой…

Леди Антропофа вытянула руку. В ней был археотеховый сосуд, который Сорроу использовал в качестве пресс-папье.

— Вам известно, что это такое? — поинтересовалась она.

— Я… это похоже на вазу Мунг.

— Действительно, — произнесла леди Антропофа, и ее пальцы охватили сосуд, словно паучьи лапы. — Я не обижаюсь на скептицизм. Осталось очень мало нетронутых образцов. В конце концов, лишь некоторые из отпрысков дома Мунг смогли сохранить свои мозги в этих стазисных сосудах. В своем высокомерии они надеялись, что однажды дом Мунг возвысится снова благодаря их законсервированной мудрости.

Ничего не выражающее лицо леди Антропофы оглядело сосуд в форме черепа.

— За образец вроде этого можно выручить миллион кредитов, — прожурчала она. — Однако есть сложность. Стоит открыть сосуд, как содержимое быстро портится. Это создает парадокс: чтобы по-настоящему удостовериться в ценности, его необходимо открыть. Но будучи открытым, он утрачивает ценность. Все–таки, размеров одного мозга хватает лишь на одну потрясающую трапезу.

С ее голосом что–то было не так; теперь Сорроу это слышал. Манера леди Антропофы изъясняться казалась почти чересчур гладкой, как будто интонация не вполне соответствовала стоящей за ней эмоции. А еще едва заметно ощущались следы обратной связи. Голос звучал практически как синтезированный. Не пахло ли чем–то? Сгнившей плотью? Консервирующими жидкостями? Или всего лишь его собственным потом?

— Поистине щедрый дар, — сказал Сорроу, едва удерживая голос ровным. — Благодарю вас еще раз. Но признаюсь, я удивлен видеть вас. Как я понял, вы делегировали ответственность за Перикулус. Я чем–то вас подвел?

Продолжая держать на ладони вазу Мунг, леди Антропофа глянула на Сорроу из–под маски.

— Вам не нужно меня бояться, лорд Сорроу. Я здесь сугубо для того, чтобы освободить вас от оставшихся долгов.

— От моих долгов? — Сорроу сглотнул, не понимая, как трактовать ее тон. — Но… Мы говорим обо всей сумме? До последнего кредита?

— Именно, — кивнула Антропофа. — Ваши услуги были образцовыми, невзирая на некоторые весьма сложные условия. Я с превеликой радостью спишу ваши обязательства. Перед тем, как закрыть этот вопрос, мне требуется всего одно последнее дело.

У Сорроу пересохло во рту. Свобода от бремени была так соблазнительна, однако за столь царскую сумму затребуют немало. И все же он заставил себя улыбнуться самым жинерадостным образом и отвесил глубокий поклон.

— Ожидаю ваших указаний, миледи.

— Вы замышляете против лорда Пьюрберна.

Это было утверждение, а не вопрос.

— Миледи, я не уверен, что вы слышали, но я не…