Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

Канндис рассмеялся. Прозвучало невесело.

— «Процветание», возможно, преувеличение. Для начала — «выживание».

— Я дорожу вашей оценкой, паланит-капитан, — ответил Пьюрберн. — Однако подозреваю, что она была сделана до моего прибытия. Не сомневайтесь, я восстановлю величие Перикулуса. Каждая часть купола станет такой же, как прежде, каждый факторум будет работать в полную силу.

Канндис покачал головой.

— Это невозможно. Рабочих недостаточно, чтобы…

— Рабский караван Меркатор Сангвис уже в пути.

— Факторумы даже не пригодны к работе! — взорвался Канндис. — Там половина кварталов под угрозой обрушения. Что я, по-вашему, должен делать с таким количеством дополнительных тел? Дополнительных ртов? Дополнительного хаоса?

Пьюрберн развел руками.

— Боюсь, все уже устроено. Они будут здесь через день-два.

— Вы глупец, Трон вас прокляни! — выругался Канндис. Услышав это, Гладшив, который все еще склонялся в молитве, подскочил и едва не опрокинулся со скамьи. Канндис яростно уставился на него, и служащий опустил голову, однако паланит-капитан успел заметить в его глазах презрение.

Пьюрберн улыбнулся служащему, а затем снова повернулся к Канндису, ничуть не смутившись от его вспышки.

— Старший паланит-капитан, мне жаль, что я взвалил на вас это бремя, — сказал он. — Однако я обладаю существенными ресурсами. Я могу предоставить оружие и опыт, чтобы помочь сражаться со скверной.

Канндис рассмеялся.

— Записаться хотите?

— Старик вроде меня будет обузой, — с улыбкой произнес Пьюрберн. — Но я могу помочь иначе. Эта врезка, которая сейчас обслуживает ваши потребности — убогая работа, даже для преступника.

— Эта врезка была задействована на временной основе, чтоб обеспечить наш штаб, — чопорно ответствовал Канндис. — Если желаете, могу процитировать закон и контракт в подкрепление…

— В этом нет нужды, — сказал лорд Пьюрберн. — Но коль скоро я теперь здесь, временное решение более не требуется. Возможно, я в силах помочь еще с чем–нибудь? Я мог бы покарать графа Технуса и его шайку за кражу прометия, в то же время обеспечив надлежащее снабжение вашей участковой крепости.

Он снова улыбнулся. Впалые щеки придавали этому выражению лица что–то мертвенное. Канндису случалось вылавливать трупы с более располагающими ухмылками. Этот человек был змеей и скрупулезно использовал интонацию и мимику, чтобы изобразить искренность. Тем не менее, он оставался гильдийцем, и именно так там и велись дела. От Канндиса не требовалось верить человеку, если он верил в его цель.

— Вы просите меня санкционировать эти действия?

Лорд Пьюрберн торжественно кивнул.

— Именно так. Вы — закон, паланит-капитан. В ваших руках вся власть, и мне не хотелось бы вести себя в манере, которую могут счесть неуважительной.

— Ну ладно, — произнес Канндис. — Разбирайтесь с этим делом о краже прометия, но даже не думайте трогать нынешнюю линию, пока не будете готовы удовлетворить наши потребности. Я не собираюсь снова спать в холоде.

— Ну конечно, сэр, — отозвался Пьюрберн с резкой улыбкой. — Хотя признаюсь, что я предвидел ваш ответ и уже кое–что устроил. К вашему возвращению участковая крепость воссияет столь же ярко, как правосудие Хельмавра, а вас будет дожидаться теплая постель.

— Приятно это слышать.

— Я выполняю свои обещания, паланит-капитан, — сказал Пьюрберн, продолжая улыбаться. — В сущности, со вторым вопросом я тоже уже разобрался. Прошу вас, идемте со мной.

Он прошел мимо Канндиса, а следом двинулись его подручный-кавдорец и огромный Пиромагир. Даже Гладшив вскочил на ноги, но затем заколебался, и его взгляд заметался между Пьюрберном и Канндисом.

— Что происходит, во имя Трона? — требовательно вопросил Канндис, потянувшись к пистолету. Однако они проигнорировали его, шагая к церковным дверям. Священник выбежал вперед и распахнул их.

Рев паствы оглушал. Пылающие факелы отгоняли мрак, а сотни голосов пели литургию ненависти. Пока Канндис отсутствовал, они не сидели без дела: сразу перед церковью был установлен столб для сожжений, к которому привязали двух человек. Те не сопротивлялись. Канндис не знал точно, способны ли они вообще на это. Суставы обоих были вывернуты под неестественными углами, а лица уродовали синяки и кровь. Однако Канндис кое–как смог узнать графа Технуса. Второй, видимо, был его заместителем. Гоб, что ли? Он так и не успел узнать его имени.

Лорд Пьюрберн взошел на платформу рядом с ними, а Тритус тем временем стал заводить толпу.

— Братья и сестры! — провозгласил он, когда Канндис медленно вышел из церковных врат. — Лорд Пьюрберн принес огонь Бога-Императора в глубины подулья. Хоть все мы и грешны, но докажем Ему, что достойны, и покарает тех, кто пытался украсть Его свет!

Канндис ожидал гортанного рева одобрения, но они молчали. Слышалось только потрескивание факелом и жуткий хрип связанных бандитов, которым тяжело давался каждый вдох.

Лорд Пьюрберн склонил голову.

— Верные служители Бога-Императора, — прожурчал он чуть громче шепота. — Перед вами стоят двое грешников. Движимые алчностью, они похитили мой священный прометий.

Толпа неодобрительно зароптала. Послышались крики возмущения и призывы к возмездию. Лорд Пьюрберн поднял руку, прося тишины.

— Хуже того, — продолжил он. — Они похитили собственность лорда Хельмавра.

Из толпы донеслось бормотание — гораздо менее благосклонное, чем прежде. Для верующих из Кавдора существовал лишь один правитель, достойный их уважения: сам тан. Хельмавр в лучшем случае был ему ровней, а в худшем недалеко ушел от грешника из шпиля. Произнесение его имени принесло мало поддержки со стороны прихожан.

Лорд Пьюрберн мгновение выдерживал взгляд Канндиса, а затем посмотрел на Вечное Пламя, установленное на его платформу.

— Однако лорд Хельмавр и я — всего лишь слуги, которым поручено следить, чтобы Его воля воплощалась в жизнь, и Его жертва не стала напрасной. Мы несем Его свет, дабы сдерживать тьму.

Он снова повернулся к графу, и заговорил сдавленным голосом, словно в гневе:

— Истинное преступление здесь — кража света Бога-Императора!

Вот теперь паства взвыла от ярости. Канндис стоял достаточно близко и увидел, что некоторые от омерзения царапают собственную плоть, подавленные отвратительностью деяния. Тритус приблизился к лорду Пьюрберну, держа незажженный факел, конец которого был обмотан тряпьем, пропитанным прометием.

Пьюрберн вперил взгляд в Канндиса. Прихожане, как один, последовали его примеру.

— Паланит-капитан Канндис признал серьезность этого преступления, — произнес он. — Он наделил меня властью решить этот вопрос и все подобные ему. Я вечно благодарен ему и его отряду Паланитских Блюстителей за ту защиту, которую они предоставляли до настоящего момента.

Канндис ничего не сказал, вместо этого поглядывая на толпу. Те не выглядели столь же благодарными. Похоже, в лучшем случае, некоторые из них смирились с тем, что он — пока что — не враг. Но судя по выражениям их лиц, это вскоре могло измениться.

Лорд Пьюрберн протянул факел к Вечному Пламени на своей платформе. Пропитанная прометием тряпка на конце слегка полыхнула и загорелась.

— Верующим ведомо, что огонь — символ очищения, — прошептал он, поднимая факел так, чтобы все его видели. — Но никогда не забывайте, что святость несет не сам огонь. Это дар Бога-Императора.

Он подошел поближе к столбам для сожжения. Преступников, несомненно, уже успели облить прометием. Канндис ожидал, что взметнется пламя, но к его удивлению, лорд Пьюрберн положил мерцающий факел между ними. Тот был маленьким, его едва бы хватило, чтобы опалить им ботинки. В это же время Тритус вскинул руку, и факелы в толпе один за другим потухли, пока не остался лишь этот трепещущий огонек.

Лорд Пьюрберн уселся на трон. Вечное Пламя очерчивало его силуэт. Все остальное было погружено во тьму, исключая лишь крошечный ореол, отбрасываемый факелом.