Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

Он закрыл глаза и выпустил на волю то немногое, что у него оставалось.

В том, что произошло дальше, не было никакого смысла.

Между его пальцев проскочила дуга молнии. Заряд прожег тело сервитора, отделив руку того в локте. Ангвис упала на пол, срывая с горла сервоклешню, а энергия все продолжала течь сквозь Сола. Он не мог ни сдержать, ни направить ее. Ярость шторма исходила во все стороны, и доктор Кауте дергался, словно марионетка, сотрясаясь в конвульсиях. Его швырнуло через коридор, он тяжело упал и затих.

Сол повалился на колени, рядом с уже неподвижным киборгом. Все его тело болело. Он едва мог видеть единственным здоровым глазом. В тот миг он каким–то образом почувствовал ужас доктора Кауте. Хуже того, почувствовал его ощущение краха и его любовь. А теперь он не чувствовал ничего.

Ангвис тянула его за руку.

— Вставайте, — прохрипела она, растирая себе горло. — Теперь они устроят нам неприятности. Надо убираться со станции.

— Я не могу…

— Вы спасли меня дважды, и я не брошу вас умирать здесь, — произнесла она, как–то вздергивая его на ноги. Они поковыляли прочь от побоища, но в конце прохода Сол быстро обернулся и бросил последний взгляд на изломанное тело, лежащее в коридоре.

5

— Это я должен был требовать этой встречи, — пробормотал паланит-капитан Канндис.

Он бросил взгляд на своих сопровождающих, которые держали под прикрытием церковную дверь — Гендрокса и… второго. Никто из них не ответил, видимо полагая его замечания риторическими. Возможно, так и было, однако он все еще оставался старшим из силовиков в Перикулусе. Ему отдали конкретные распоряжения поддерживать мир, и он исполнял эти распоряжения наилучшим возможным образом при ограниченных ресурсах. Он — закон, Закон Хельмавра. Гильдийцы и вожаки банд должны искать аудиенции у него.

Лорд Пьюрберн не сделал ничего подобного.

Паланит-капитан Канндис не слышал его вступительную проповедь, но увидел последовавшие за ней перемены. Во-первых, наплыв членов дома Кавдор. Они двигались в тени, словно крысы, прогрызая себе дорогу сквозь трещины Перикулуса. Первые смерти он списал на мелочное соперничество и старую вражду. Однако тут прослеживалась закономерность: неприятности, похоже, никак не затрагивали один из Домов, и не требовался детектив, чтобы увидеть, как их ряды растут. Верующие из Кавдора являлись самой крупной группировкой в Перикулусе и, возможно, превосходили по численности всех остальных, вместе взятых. Они принимали к себе кого угодно, лишь бы у тех была вера.

Он вздохнул и глянул на дисплей цифровых часов, красовавшихся на дальней стене. Больше в помещении не было почти ничего примечательного. Над скособоченной кафедрой, возведенной несколькими днями ранее, была наспех выцарапана эмблема Экклезиархии. Рядами стояли скамейки, вырезанные из защитных плит и установленные на ржавых опорах. На скамье около кафедры сидел Гладшив, сцепивший руки в молитве. Служащий явно купился на извращенную интерпретацию Имперской Веры от дома Кавдор.

Взгляд Канндиса опустился на пол. Тот грубо отскребли, но все равно остались пятна крови и другие, менее поддающиеся опознанию следы. До недавней переделки комната, судя по всему, была хранилищем стимуляторов, хотя к тому моменту, когда Канндису об этом сообщили, тайник уже сожгли — вместе с двумя боевиками Ван Сааров, которые якобы надзирали за его работой. Склад для незаконных делишек теперь стал церковью. Возможно, это был прогресс.

Канндис не знал предполагаемых преступников, хотя по его опыту, любой был в чем–то да виноват. Тем не менее, правосудие вершили блюстители — мужчины и женщины, принесшие клятву. Самосуд, пусть внешне он и выглядел привлекательным решением против процветающей преступности, лишь порождал новый самосуд. Капитан не собирался лить слезы по мертвым, однако предстояли ответные действия. Люди Пьюрберна разрушили половину организации графа Технуса, но это лишь означало, что другая половина озлоблена и хочет поквитаться.

Он постучал пальцами по скамье. Отчаянно хотелось палочку лхо, но это бы задало неправильное настроение. Так он будет выглядеть нервозным, словно не держит все под контролем. Вместо этого он переместил свое внимание на силовиков по бокам от двери. Гендрокс и… кто же второй? Сисфант? Оба были в шлемах, с оружием наголо. До такого не должно дойти, напомнил он себе. Лорд Пьюрберн не отброс общества, просто гильдиец из Города-Улья, который сейчас спустился изрядно ниже.

— Капитан Канндис. Мои извинения за опоздание.

Голос раздался позади него. Канндис обернулся. Лорд Пьюрберн стоял у алтаря. Его багряное одеяние каким–то образом сохранило первозданную чистоту, на хорошо очерченном лице была жесткая улыбка. По левую руку от него стоял один из огромных слуг Меркатор Пирос: кошмарное слияние металла и плоти. Нижнюю челюсть заменяла металлическая решетка, откуда с шипением исходил пар, а правая рука оканчивалась дымящимся соплом. Справа от Пьюрберна находился один из крыс-кавдорцев, лицо которого скрывала зловеще ухмыляющаяся маска. Канндис смог разглядеть только налитые кровью глаза, и посчитал это достаточным свидетельством того, что человек полностью безумен.

Канндис встал, зажал шлем под мышкой и чопорно зашагал навстречу гильдийцу.

— Я — паланит-капитан Канндис, — рявкнул он, а потом вспомнил, что Пьюрберну и так уже известно его имя. Внезапное появление выбило его из колеи. Должно быть, тут имелся потайной вход.

— Я — лорд Сайлас Пьюрберн, — с улыбкой произнес гильдиец. — Рад встрече с вами, капитан.

— Жаль, что не могу сказать того же, — отозвался Канндис, свирепо глядя на него. — Вы знаете, сколько сожжений произошло с того момента, как вы привели в Перикулус этих кавдорских крыс?

Лорд Пьюрберн вздохнул, и на его морщинистом лице появилось страдальческое выражение.

— Да. Боюсь, я отчасти должен взять на себя ответственность за это.

— Стало быть, они действуют по вашему приказу?

— Когда я услышал, что Перикулус вновь обнаружен, то устремился сюда, чтобы исполнить обеты, данные моими предками, — продолжил Пьюрберн, игнорируя вопрос. — По пути я миновал множество поселений. Боюсь, мое волнение взбудоражило пыл наиболее фанатичных обитателей Улья Примус. Я польщен тем, что они решили последовать за мной, невзирая на опасности.

— Теперь опасностей больше, — пробурчал Канндис. — Эти маньяки в ответе за большее число смертей тут, чем преступники и еретики вместе.

— Вы должны простить их, — ответил лорд Пьюрберн. — Многие из них родом из более набожных частей подулья. Они не привыкли к логовам греха и ереси. Некоторые привели с собой детей, стариков и убогих, надеясь на новую жизнь. Обнаружив, что среди них живут торговцы стимуляторами и головорезы, они ощутили, что необходимо действовать.

Канндис вздохнул и обвел взглядом недавно отремонтированную церковь.

— Лорд Пьюрберн, — произнес он. — У меня нет особого желания преследовать тех, кто в ответе за… обустройство этой церкви. Однако несанкционированное насилие должно иметь последствия.

— Разумеется. Вот почему я хотел представить вас брату Тритусу.

Он кивнул на кавдорскую крысу рядом с собой. Тот продолжал глядеть на Канндиса с плохо скрываемой ненавистью.

— Брату Тритусу будет поручено управлять этой церковью и помогать верующим, — сказал Пьюрберн. — Это только начало. Уже обустраивается орфанариум для призрения и воспитания молодежи. Перикулус вновь займет важное место. Даю вам слово.

Канндис подался поближе. Его лицо оказалось в дюйме от лорда Пьюрберна.

— Я отвечаю только перед лордом Хельмавром. Ему решать, чем станет Перикулус.

— Конечно, — отозвался лорд Пьюрберн. — Простите за дерзость.

— Наша главная проблема в нехватке еды, а не веры, — продолжил Канндис. — В этом, да еще в проклятом холоде.

— Не беспокойтесь. Я уже связался с коллегами из Меркатор Паллидус. Припасы и бригада Размольщиков прибудут через считанные дни. Что же касается температуры, то когда я закончу прометиевые магистрали, Перикулус в полной мере получит тепло и энергию, необходимые для процветания.