Многоликий Янус (СИ) - Малеёнок Светлана

Не то чтобы я была обязана отчитываться перед дворецким, просто не желая снова выслушивать то, что кричали мне эти четыре зареванные бабищи, я поспешила озвучить истинную версию моего приезда в замок. Во всяком случае, официальную.

Виктор, отвесив князю почтительный поклон, пригласил нас внутрь. Там, он, наконец, заговорил:

— Прошу немного подождать. Я оповещу хозяина о вашем визите.

Единственное, что выдавало в нем сейчас живого человека, а не роботизированную статую, это то и дело стреляющий в мою сторону, взгляд. Я понимала, что выгляжу в глазах дворецкого, знающего Аврору всю свою жизнь, как бы помягче сказать, нестандартно.

Произнеся свою коронную фразу, выдаваемую всегда при приеме незваных гостей, дворецкий чинно и не спеша, направился в сторону гостиной. Хотя, как мне показалось, мужчина сейчас горел желанием припустить бегом к хозяину, чтобы захлебываясь слюнями, проговорить: «А там, там, там такоееееее….»

Не прошло и минуты, как дверь открылась, и нам навстречу вышел сам граф Саян. Не знаю почему, но мое сердце радостно забилось. Не то мне вспомнилось его доброе ко мне отношение, когда я была еще Ядвигой, не то я просто хорошо вжилась в свою роль, но совершенно неожиданно даже для самой себя, я бросилась ему навстречу и со словами: «Отец! Как я рада вас видеть!», — повисла у графа на шее.

В этот момент не берусь гадать, кто из нас четверых, удивился моему поступку больше всех, я сама, князь, дворецкий, знавший меня, как облупленную или сам граф. Но все же, хозяин замка нашел в себе силы улыбнуться, пусть и немного растерянно, поцеловать меня в макушку и пригласить нас с князем к столу.

Завтрак прошел в несколько нервозной и неловкой обстановке. Отец Авроры и Винсент Райли, пытались вести светскую беседу, обсуждая урожай и начавшийся ремонт дома в усадьбе Райли. Но взгляд отца, то и дело, возвращался к дочери, в данном случае, ко мне.

Не знаю отчего, но мне, сейчас было очень хорошо! Так беззаботно легко, я давно себя не чувствовала. Встав очень рано, толком не позавтракав, да и прокатившись по свежему воздуху, я нагуляла зверский аппетит! Поэтому сейчас, сметала все, что было на столе, при этом тихо напевая себе под нос, популярные мотивчики моего времени.

Винсент Райли прекрасно видел, что отцу с дочерью нужно поговорить с глазу на глаз, поэтому, как только хозяин замка положил рядом с тарелкой салфетку с колен, что означало окончание приема пищи, он поблагодарил графа за завтрак и попросил показать его комнату, чтобы отдохнуть с дороги.

Ларион Саян немедленно распорядился проводить родственника в гостевую комнату, и мы с ним наконец-то остались одни.

Некоторое время, мы сидели на противоположных концах стола и лишь смотрели друг на друга. Не знаю почему, но мое горло, словно спазм перехватил. Комок встал в горле, и я не могла ни слова произнести, лишь смущенно и неуверенно улыбалась “своему отцу”. Он заговорил первый:

— Дочка, я тебя совсем не узнаю! – нервно комкая салфетку, произнес он. – Ты не обижайся на старика. Я в хорошем смысле. Ты…, — голос графа сорвался. Он с трудом справился с волнением, хотя я даже с противоположного конца стола видела, как он прослезился, — дочка, ты… улыбаешься! Ты все время улыбаешься! – по щекам старика покатились крупные слезы, я больше не могла на это смотреть!

Поспешно выйдя из-за стола, я подошла к графу, и, опустившись коленями на пол, обняла его. А он, положил мне на плечи руки.

— Отец, прости! Прости меня, пожалуйста, за моё ужасное поведение! Прости меня за то, что была груба с тобой! Что была неблагодарной и резкой! За то, что доставила тебе столько беспокойства и проблем! – Я все говорила и говорила, выплескивая из своего сердца все то, что сказала бы своему отцу, которого никогда не видела, но которого мне всю жизнь так не хватало.

Граф некоторое время ошарашено молчал, лишь сильнее стискивая мои плечи. Но затем, в сильнейшем душевном потрясении крикнул:

— Замолчи! – И мягче добавил, — дочка я люблю тебя больше всего на свете! И я ни сколько не держу на тебя зла или обиды. Если ты что-то и делала не так, то это целиком и полностью моя вина! Значит, неправильно воспитывал. – Отец тяжело поднялся со стула и поднял меня с колен. Глядя мне в глаза добрыми и ласковым взглядом, с любовью гладил мои волосы, с улыбкой коря меня за то, что столько времени прятала от всех такую красоту!

Я потеряла счет времени. Мы долго так стояли с отцом и говорили, говорили, говорили и я уже даже и не помню о чем. Он гладил меня по голове и обнимал, мы время от времени вместе плакали, а затем, снова говорили. Но я чувствовала, как тугая пружина, сидевшая в моей душе всю мою жизнь и с годами лишь сильнее закручивающаяся, сначала ослабла, а потом и вовсе лопнула. Мне стало невообразимо легко! Казалось, что малейшее дуновение ветра, и я взлечу. Я слышала, как время от времени открывалась дверь гостиной, а затем снова закрывалась, но мы не обращали, ни на кого внимания.

В этот момент, мне захотелось, чтобы истинная хозяйка тела вовсе не возвращалась в него! И это не из-за меня и Оливера, а из-за отца. Мне становилось физически больно, когда я представляла, что эта мегера снова разобьет ему сердце, снова начав ему грубить. И, да, я почувствовала, будто по-настоящему слилась с этим телом, так как начала относиться к графу, как к своему родному отцу.

Наконец, я смогла заговорить с ним и на другую тему. Мы сидели, обнявшись, у окна на небольшой тахте, когда я спросила:

— Отец, а где сейчас Гарния и Ядвига?

Я почувствовала, как отец снова напрягся, и поспешила его успокоить.

— Все хорошо, ты не волнуйся! Я принимаю их как сестер и хочу сама им об этом сказать.

Граф недоверчиво и настороженно посмотрел мне в глаза.

— Это правда?

— Отец, я сейчас как никогда серьезна! Я с удовольствием с ними снова познакомлюсь, и, не смотря на то, что мы уже не дети, постараюсь быть им хорошей сестрой! Обещаю!

— Но, почему!? – воскликнул граф. – Отчего ты так изменилась, Аврора!? Я очень рад! Нет, я счастлив! Но, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Я опустила голову, не зная, что ему сказать, не могла же я раскрыть ему правду о себе!? Каково будет узнать старику, что рядом с ним сейчас, по сути, находится только телесная оболочка его дочери!?

— Оливер? Все дело в нем? – тихо произнес отец.

Я подняла на него взгляд.

— Это все потому, что ты влюбилась, дочь?

Невольно я расплылась в широкой улыбке, и на душе стало необычайно легко, словно я разгадала очень важную загадку! Я решила, что больше не буду отнимать у себя, дарованное мне счастье, сколько бы его не было. Я вернусь и все расскажу Оливеру! Если он меня примет такой, то мы будем счастливы столько, сколько нам отмерено судьбой.

— Да, отец, я люблю его!

— Любовь поистине способна творить чудеса! – в который раз промокая многострадальной салфеткой слезы, всхлипнул отец.

В этот момент в дверь постучали, и в проеме показалась взъерошенная голова дворецкого. Пожалуй, таким растерянным я никогда его прежде не видела.

— Виктор, что произошло? – взволнованно спросил граф.

— Ваше сиятельство! Ну, сделайте вы с этими бабами что-нибудь! Они мне весь мозг высверлили своим воем!

— С какими, бабами? – Удивленно воскликнул граф, вставая с тахты.

Я поднялась следом и успокаивающим жестом, положила руку на его плечо.

— Папа, ты не волнуйся! Это местные женщины, их приказал связать отец Оливера.

Глава 61. В ожидании встречи

Едва выйдя за дверь гостиной, мы услышали подвывающие звуки, похожие на скулеж, перемежающиеся причитаниями. Подвывание доносилось из холла. На небольшой потертой софе, в неудобных позах, сидели связанные сплетницы. Увидев графа, они завыли еще громче, соскользнули с софы и бухнулись на колени, умоляя простить их и отпустить.

Отец перевел удивленный взгляд на меня и спросил: