Зверь (СИ) - "Tesley"
Срочный курьер прибыл не из Талига, а из Алати: его прислала к внуку бабка Матильда. Но новости касались последних событий в Олларии и не терпели промедления.
Куча тряпья вздохнула и пошевелилась. Кубикулярий угодливо подставил руку, и дряхлый Юнний, тощий и ломкий, как высохший лист, покряхтывая, неловко выпрямился.
Альдо подождал, покуда Святой Отец не сядет в кресло возле прикроватного столика. Рассеянно нашарив чётки, старик Эсперадор пошамкал сухонькими губами, слегка прикоснулся пальцами к макушке согнувшегося перед ним кубикулярия (вероятно, это означало благословение) и отпустил его взмахом узкой сморщенной ладони. Слуга вышел. Эсперадор продолжал шамкать ртом, словно дожёвывал свою утреннюю молитву. Выцветшие слезящиеся глаза его бессмысленно и невидяще блуждали перед собой.
«Он вообще понял, кто здесь?» — в нетерпеливом раздражении спросил себя Альдо. Что за наказание возиться с этой ходячей древностью! Юннию давно пора было бы переселиться в лучший мир вместо того, чтобы изображать из себя пастыря церкви. С другой стороны, лучше иметь дело с выжившим из ума стариком, чем с кардиналом Левием: того не обведёшь вокруг пальца.
Все две недели Альдо тщетно пытался выторговать у Магнуса Ордена Милосердия жезл Повелителей Волн. Левий не отвечал ни «да», ни «нет», но искусно вытягивал у собеседника сведения, которыми Альдо ни с кем не желал делиться.
Однако сейчас кардинала нет, а в его отсутствие Юнний быстро сдастся.
Альдо решительно шагнул вперёд и произнёс как можно более внятным голосом:
— Благословите, Святой отче!
— Благословляю, чадо! — слабым надтреснутым голосом отозвался Юнний и поднял рассеянный взгляд на посетителя. — Кто ты?
— Я принц Ракан, ваше святейшество. Помните ли, принц Ракан…
— А! Как же, как же… Давно ли ты в Агарисе, чадо?..
— Уже две недели, ваше святейшество, — усмехаясь, просветил его Альдо. — И со времени моего приезда вы уже соблаговолили осчастливить меня двумя святыми беседами. Они навеки запечатлелись в моём сердце, Святой Отец!
— Да, милое чадо, да…
— Я рискнул прервать покой вашего святейшества, — продолжал Альдо, — чтобы сообщить срочную новость. Полагаю, ваши гонцы доставят её сегодня-завтра… Это известие чрезвычайно важно для судеб нашей святой матери-церкви, — добавил он многозначительно. — Оно несёт надежду на возвращение к вере лучшего государства Золотых Земель. Слышите, Святой отче? — спросил он, повышая голос. — Король Талига Фердинанд II, помните такого? Так вот: он убит! Зарезан кинжалом неизвестного убийцы. Это точные сведения: я только что сам говорил с курьером.
— Да… Да… — забормотал Юнний, прикрыв глаза. — Кирие елейсон, кирие елейсон, кирие елейсон…[1]
— Вы слышите меня, ваше святейшество?! — едва не крикнул на него Альдо. — Фердинанд Оллар убит! Умер девять дней назад!
Леворукий подери! Как прикажете разговаривать с этим замшелым пнём?
Юнний открыл почти бесцветные глаза и посмотрел на Альдо неожиданно осмысленным взглядом.
— Я знаю, чадо, — спокойно ответил он. — Он скончался пятнадцатого числа прошлого месяца. Твой нынешний приход прервал мою молитву об упокоении души невинноубиенного… Хоть династия Олларов отвергла истинную церковь, они всё-таки веровали в Создателя.
И, снова прикрыв глаза, Юнний зашамкал беззубым ртом, дочитывая заупокойную молитву.
Удивлённый Альдо посмотрел на него неверящим взглядом:
— Вы знаете? Уже?
— Гонец Святого престола прибыл вчера днём, — очнувшись, со вздохом ответил Юнний. — Ох, какой грех, чадо, какой великий грех!
И Эсперадор осуждающе покачал головой, словно сокрушаясь о несовершенстве этого мира.
— Вы узнали ещё вчера и не сообщили мне? — спросил Альдо с нескрываемым неудовольствием.
— А зачем? — вопросил Эсперадор, уставившись на принца строгим водянистым взглядом. — Разве твои сообщники не поторопились бы известить тебя сами, чадо?
Альдо растерялся. Неожиданный переход Эсперадора от старческой расслабленности к поразительной проницательности выбил его из колеи.
— Я не по… О чём вы, Святой Отец?
— А? О чём я?.. Ибо сказано в Писании: «Горе тем, которые думают скрыться в глубину, чтобы замысел свой утаить от Господа, — забормотал Юнний, перебирая чётки, — которые делают дела свои во мраке и говорят: “кто увидит нас? и кто узнает нас?”»[2]. «Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы»[3]. «Пред очами Господа пути человека, и Он измеряет все стези его»[4].
— Святой Отец, — произнёс Альдо, решив проигнорировать бормотание Эсперадора и сразу перейти к сути. — После того, что произошло с Олларом, нам нужно срочно обсудить дела Талига.
— А?..
— Ваше святейшество знаете: династии Олларов был отпущен только один круг, — заявил Альдо и, вознамерившись взять быка за рога, тут же произнёс приготовленную впопыхах по дороге маленькую речь: — Сегодняшние известия – доказательство, что пророк не ошибся! Фердинанд Оллар убит, а его сын объявлен незаконнорожденным. Настала пора для решительный действий, Святой отче. Под вашим мудрым руководством я верну Талиг в лоно нашей пресвятой матери-церкви. Отдайте мне сейчас же жезл железный, коим упасу я овец моего заблудшего стада! (Альдо смутно помнилось, что в Эсператии имелась какая-то фраза вроде этой). Подвиг, совершённый вашим святейшеством, восславит весь мир и потомки наши! Жезлом моих предков обратим мы Талиг на стезю верных!
— А?.. Что?.. Здоров ли ты, чадо?
Юнний уставился на Альдо подслеповатыми глазами, беспомощно моргая сморщенными сухими веками.
Тьфу! Вот ведь трухлявый пень!
— Я намерен как можно быстрее вернуться в Талиг, ваше святейшество, — пояснил Альдо, решив говорить попроще. — Я не прошу у вас помощи деньгами или людьми. Я полагаюсь только на свои силы. Но я верю во всемогущество Создателя. Говорю вам, отче: достаточно мне вернуться в Талиг с жезлом Адриана, который вы мне отдадите, как моё право и благодать эсператистской веры…
Юнний перебил Альдо неожиданным вопросом:
— А как моя дочь? Здорова ли она, чадо?
— А? — отозвался Альдо, непроизвольно повторив недавние интонации Эсперадора. — Какая дочь, ваше святейшество?
Положительно, старик рехнулся!
— Ты же приехал с кузиной, милое чадо? — пояснил Эсперадор. — Как же её имя… Мелитта?
— Она чувствует себя вполне хорошо, ваше святейшество, — поклонился Альдо, недоумевая и досадуя: с чего это Юннию вспомнилась Мэллит?
Мэллит и впрямь чувствовала себя настолько хорошо, насколько это возможно для женщины, ожидающей первого ребёнка. Их связь началась случайно и некстати во время Большой охоты в Алати. Альдо выпил лишнего, удачно загнав косулю, но больше вина его взбудоражили новости об алатских наёмниках, которых Рихард Борн навербовал на гоганские деньги. И нужно же было Мэллит попасться ему на глаза именно в этот момент! Но влюблённая гоганни вечно крутилась у него перед носом, и нечто подобное было неизбежно. К несчастью, Мэллит почти сразу забеременела. Втайне проклиная всё на свете, Альдо привёз её в Агарис: по дороге и в самом городе Мэллит мучила непрекращающаяся тошнота. Но гоганни всерьёз надеялась найти здесь другие ары взамен той, что погибла в доме её отца.
— Женщина… Женщина… — забормотал Эсперадор, снова прикрывая глаза. — Жена, облаченная в солнце… Жена, сидящая на звере багряном… Женщина сотворена нам во спасение и на погибель, чадо. Запомни это…
— Да-да, ваше святейшество, — нетерпеливо согласился Альдо («А замшелый-то гриб наверняка сожалеет, что в своё время нагрешил недостаточно!»). — Но я пришёл сюда за жезлом моих предков, который вы зовёте Адриановым. Вы же понимаете, отче, что убийство Фердинанда Оллара открывает возможность для возвращения в Талиг истинной династии. И истинной веры, разумеется, — прибавил он быстро. — Но для этого нужен жезл!
— Жезл, чадо?
— Жезл, отче, — подтвердил Альдо, радуясь, что это слово наконец-то дошло до сознания Эсперадора. — Я не прошу у матери-церкви ничего другого.
