Зверь (СИ) - "Tesley"
— Убийца! — зарычал он с пеной у рта, потрясая судорожно сжатыми кулаками перед самым носом у рыжего генерала. — Убийца!.. Проклинаю! Отлучаю тебя от церкви!..
Леонард Манрик, побледнев до синевы, отступил и скрылся за спинами своих людей. Окружающие встретили этот маневр презрительными взглядами, в которых не читалось ни малейшей жалости.
— Отыщите какую-нибудь карету… или телегу, — сказал Манрик Анселу совершенно белыми губами. — И доставьте… То есть отвезите его высокопреосвященство домой.
После этого генерал сбежал в Ружский дворец, вероятно, чтобы отчитаться перед отцом-тессорием.
Ансел сумел раздобыть телегу, но солдат не хватало. Увидев, как переносят тело её архипастыря, толпа заволновалась и снова начала медленно выплёскиваться на едва очищенную набережную. Призыв епископа Олларии мог бы успокоить горячие головы, но рассчитывать на его помощь не приходилось.
В таком-то положении Валентин Придд и застал полковника.
— Рад видеть вас живым и невредимым, сударь, — сказал молодой герцог, церемонно склоняя голову. — Я приехал, чтобы предоставить себя и своих людей в ваше распоряжение.
— Генерал Рокслей следует за вами, ваша светлость? — сдержанно осведомился Ансел, бросая на него быстрый испытующий взгляд.
— Нет. Эр Генри вчера отбыл в Торку, — сообщил Валентин с постным выражением лица. — Вы знаете, что он получил соответствующее предписание Тайного Совета ещё при жизни его величества. Однако он разрешил мне задержаться на несколько дней в Олларии, чтобы обсудить с господином Главным церемониймейстером его опекунство над моими братьями.
— А, вот оно что! — понимающим тоном воскликнул Ансел.
— Как видите, полковник, вы можете полностью доверять мне, — продолжал Придд ещё постнее. — Я собирался предложить свои услуги генералу Манрику. Однако, поскольку его здесь нет, а вы нуждаетесь в помощи, я прошу вас распоряжаться мною и моими людьми по вашему усмотрению.
— Кошки драные! — в сердцах выругался Ансел. — Что скрывать: вы прибыли очень кстати! Но имейте в виду: сейчас в нас полетят булыжники.
— Надеюсь, что нет, — и Придд слегка кивнул головой на распростёртое в телеге тело. — По дороге сюда я встретил господина Генерального прокурора. Он попросил меня доставить его высокопреосвященство домой и уверил: тем, кто это сделает, народ не причинит ущерба.
Спрут оказался прав. Окружённые лиловыми всадниками, солдаты гарнизона беспрепятственно добрались до кардинальского дворца. И хотя их постоянно сопровождал недовольный ропот, ни один камень так и не полетел в их сторону.
Маркиз Орильян встретил Ансела во дворе.
— Какой ужасный день, какой ужасный день! — прогудел он, хватая полковника под локоть мёртвой хваткой. — Бедный Талиг! Мы утратили сразу обе наши опоры: и короля, и кардинала!
Анселу было не до ритуальных плачей, но он подавленно кивнул, глядя, как слуги вынимают из телеги мёртвое тело. Дворяне и хмурые солдаты обнажили головы. Дрожащий Агний, почти такой же бесчувственный, как его господин, попробовал подняться самостоятельно и упал на руки святых отцов. Его унесли, как и Сильвестра.
Ансел в расстроенных чувствах нахлобучил шляпу обратно на голову.
— Нет-нет-нет! — протестующе воскликнул маркиз Орильян, крепче сжимая пятерню на его локте. — До ухода вам необходимо что-нибудь выпить. И вашим людям тоже. Я распоряжусь, пойдёмте.
И он решительно потащил полковника внутрь особняка. Герцог Придд, которого никто не приглашал, тем не менее, отправился следом за ними.
— Что вы думаете о том, что происходит в столице? Скажите честно, полковник, — попросил Генеральный прокурор, наливая вино в бокалы. — Неужели вам всё это по душе?
Ансел невесело усмехнулся:
— Нет, ваше высокопревосходительство. Но что я могу сделать? Мой командующий – генерал Манрик, а он ни при каких обстоятельствах не пойдёт против отца.
— Своим сегодняшним поведением генерал вряд ли снискал к себе уважение, — негромко заметил Придд со своего места.
Ансел промолчал: глупо отрицать очевидное. Слабость и растерянность Леонарда Манрика видели все, кто был сегодня на площади у Собора. «Уж лучше бы он стрелял не разговаривая, — недовольно подумал Ансел, — чем разговаривал, потому что боялся стрелять!».
— Полагаю, что генерал не уверен в правах своего отца, — ровным тоном продолжал Придд, — и поэтому боится применять насилие.
— Отчего и без того дрянное дело становится ещё дряннее! — рубанул маркиз Орильян с южной откровенностью. — Не мне говорить вам, полковник, что такое командир, который не уверен в себе! И это он, по-вашему, должен водворить спокойствие и мир в Олларии?
Ансел вдумчиво смаковал глоток вина, совершенно не ощущая его вкуса. Честно говоря, он охотнее предпочёл бы сейчас ломоть хлеба с куском мяса: со вчерашнего вечера ему не удавалось поесть. Но тяжёлые думы угнетали хуже голода. Полковник ясно понимал: Леонард Манрик и его младший брат, настолько же опрометчивый, насколько старший был нерешительным, способны натворить бед в столице.
— Неужели вам мало того, что уже происходит? — продолжал гнуть своё Генеральный прокурор. — Вы же сами видите: народ доведён до крайности, а бедный король Фердинанд безвременно покинул нас! Если завтра тессорий прикажет ввести в город пушки, у нас начнётся настоящая гражданская война. Эпинэ уже горит! Не хотите же вы поджечь ещё и столицу?
— Первый маршал будет весьма недоволен этим, полковник, — ввернул юный Спрут. — Он заявит вам, что вы встали не на ту сторону.
— Я и сам не знаю, на чьей я стороне, ваша светлость! — огрызнулся Ансел раздражённо. — Если Первый маршал примет на себя командование, я подчинюсь ему без всяких споров. Почему бы вам, господин Генеральный прокурор,не поговорить обо всём об этом с комендантом Сартеном, а не со мной?
— Потому что комендант Сартен ещё вчера сбежал из города, — усмехнулся Орильян с неприязненным видом. — Господин тессорий выкупил у него должность через час после смерти короля. Сартен провернул выгодное дельце и унёс ноги до того, как в Олларии началась вся эта бесовщина… И как вы думаете, полковник, на кого наш любезный тессорий повесит ответственность за беспорядки и жертвы в столице?
Ансел яростно закусил губу: этот вопрос ему в голову не приходил.
— Если завтра в город подвезут пушки, — сказал молодой Придд, серьёзно глядя на него, — жертв станет слишком много. Графу Манрику придётся найти виноватых, а вряд ли он пожертвует своими сыновьями.
Полковник Ансел вскинул голову.
— Что вы мне предлагаете? — спросил он с военной прямотой.
— Помочь нам освободить соберано, — столь же прямо ответил Генеральный прокурор. — Чем скорее настоящий наследник возьмёт власть в свои руки, тем быстрее вы водворите порядок в столице. И это не говоря о карьерных перспективах лично для вас, полковник. Я знаю: вы благородный человек и обещанием награды вас не купишь. Но со стороны Манриков вас ожидает только неправый суд и расстрел.
Ансел потряс головой, как лошадь, которую тревожит слепень:
— Что я должен сделать?
— Провести наших людей в Багерлее и вывести их вместе с соберано, — быстро ответил Генеральный прокурор.
— Ввести и вывести? И только? — Полковник нахмурился. — Багерлее охраняют наёмники-гаунау. Почему вы уверены, что они безропотно подчинятся вам и освободят герцога Алву без приказа тессория?
— Но ведь они простые наёмники, полковник, — возразил молодой Придд, — следовательно, их можно купить. Если мы предложим им больше…
— Простите, ваша светлость, — прервал его Ансел, — но, поскольку они уже куплены тессорием, у вас нет шансов.
— Кэналлоа готова дать много больше, я уверен… — начал Придд.
— Вы не знаете наёмников, ваша светлость, — возразил Ансел, качая головой. — У них есть своё понятие о чести. Если их договор с тессорием истекает завтра в полдень, то ровно в двенадцать часов и одну минуту они сложат перед вами оружие. Однако до этой минуты они будут сопротивляться вам так отчаянно, словно от этого зависит спасение их душ. Таков их кодекс чести. Они продают свою верность, это правда, но они не торгуют ею.
