Виктор Поляков - В пасти новой войны
Заскрипели открывающиеся ворота, и хранительница обернулась. Увиденное зрелище заставило её остановиться и, спустя мгновение, чуть ли не бегом броситься к вернувшимся дозорным. Четыре траэти еле держались на ногах, а один рухнул сразу за воротами. Наездник, шедший рядом, гладил его голову, а тот не в силах был даже открыть глаза. Только бока его судорожно вздрагивали. Затем животное дёрнулось в последний раз, и из его открытой пасти хлынула кровь. Другие ящеры издали трубный рёв и опустили головы. Наездник упал на колени и, в молитвенном жесте подняв руки к небу, медленно раскачивался из стороны в сторону.
Наместница ещё больше ускорила бег и вскоре была рядом. Опустив руку на плечо убитого горем человека, она обратилась к четырём другим, тем, чьи траэти были живы.
– Что случилось?
– Они рядом. И их много. Мы наткнулись на этих огромных животных и на истребителей, – он в изнеможении опустился на парапет.
– Трубить тревогу! – прокричала команду дозорному на воротах Майрина. Почти сразу низкий звук рога прокатился над цитаделью. Ворота начали закрываться.
– Что-либо ещё заметили? – снова обратилась к нему наместница.
– Не успели. Мы заметили их в тот момент, когда выехали из пелены. Такое ощущение, что они нас ждали. Эти животные… – человек замолчал.
– Что, эти животные?
– Траэти для них как ребёнок. Я видел это и… это ужасно, – он опустил голову.
Понимая, что сейчас она ничего не добьётся от абсолютно подавленных произошедшим солдат, наместница кивнула на загоны. Все удалились, а Майрина подняла с колен переживающего потерю наездника и увлекла за собой.
Поднятые тревогой люди бежали к стенам, на ходу проверяя оружие. Лучники, чьи казармы находились совсем недалеко от ворот, уже поднимались наверх. Преодолеть сто метров по довольно крутой лестнице непростая задача, а если учесть ветер, темноту и падающий снег, то становилось понятным, почему в обычные дни офицеры заставляли проделывать подопечных этот путь не менее трёх раз. И это, если им удавалось уложиться в отведённое время. Если же нет, то это проделывали ещё и ещё. Такие тренировки принесли свои плоды – теперь лучникам понадобилось чуть более десяти минут, чтобы занять свои места на вершине.
Майрина в буквальном смысле слова втащила воина в караульное помещение. Дежурный офицер в чине кеннатра поднялся и, поприветствовав её, снова сел за стол, углубившись в дальнейшее изучение карты цитадели. Именно здесь был командный пункт гарнизона во время осады. «Через некоторое время здесь станет довольно тесно» – мимолётом подумала хранительница.
– Рассказывай подробно, что с вами произошло. И не тяни, от твоих слов может зависеть судьба многих людей, – Майрина прошла к стене и приложила к едва заметному углублению в ней свою ладонь.
– Я двигался первым. Каждые пять минут мы покидали пелену и осматривали окрестности за её пределами. Ничего не предвещало бойни, – наездник снова прикрыл глаза. Хранительница понимала, что он держится сейчас из последних сил.
Потеря траэти это очень сильный удар. Она достала из обнаружившейся в стене ниши флакон и, открыв его, налила в приготовленную рюмку немного его содержимого – мутноватой жидкости с приятным запахом.
– Брр…. Фу! – выпив предложенный ему напиток, солдат поморщился. Но тот почти сразу возымел своё действие – его глаза прояснились, и он на время перестал думать о своей утрате как о чем-то ужасном.
– Итак?
– Как только мы оказались за поворотом на тропу ярости, я, а за мной и вся группа, вышли на свет. И почти сразу же на нас обрушился ливень стрел. Там стояло четыре этих исполина и на их спинах куча истребителей. Нет смысла описывать, как они стреляют, – он улыбнулся, и хранительница поняла, что по истечении пяти минут от него ничего связного уже не добьёшься. Успокаивающий эффект зелья пройдёт, и наступит эйфория.
– Быстрее, – поторопила его Майрина.
– Животные сразу бросились на нас. Мой траэти только успел наклонить голову, защищаясь от удара. Его рог воткнулся в ногу одного из этих чудовищ, а тот просто схватил его бивнями и кинул на скалы. А потом встал на дыбы и упал на него – описывая страдания ящера, наездник морщился. Без напитка он бы такое рассказать не смог.
– Дальше?
– Перебив половину наших сил и потеряв одного из своих хаттамасов, они сбежали. Мы же добрались до цитадели, и, – воин широко улыбнулся, – там была ты, о, прекрасная девушка! Не хочешь ли сходить со мной куда-нибудь?
Майрина поняла, что действие эликсира закончилось, и подала едва заметный знак кеннатру. Почти сразу же в помещение вошли двое гвардейцев и, подхватив под руки вяло сопротивляющегося солдата, вышли вместе с ним за дверь.
Хранительница поставила флакон обратно и, идентичным тому способу, которым открывала тайник, закрыла его. В помещение влетел очередной порыв холодного воздуха от открывшихся дверей, и внутрь вошли несколько офицеров, ждавших, пока наместница закончит.
Молчаливо заняв свои места, они ожидали первых посыльных с крепостных стен. Но пока все было тихо – казалось, вся цитадель оцепенела в преддверии битвы, которая станет впоследствии началом героической эпопеи Шекхам.
19 июня 6349 года Летоисчисления.
Эра Исполнения Предначертанного. Утро.
Ахерон. Зона контроля ордена Хранительниц. Цитадель Вакхам
Геасми с перебитым мощным ударом ноги Рокки крылом, волчком завертелся в воздухе и камнем рухнул вниз. Сама тиэри взмыла вверх, увернувшись от брошенного копья его собрата и, резко спикировав вниз, всем телом обрушилась на другого воина Меедара. Когти ящера глубоко вонзились в тело, не давая свободы манёвра. Морита Сианы вошла в грудь врага, и тот начал своё долгое падение.
Битва в воздухе кипела уже более часа. Отчаянная вылазка, предпринятая Сианой, увенчавшись успехом, дала бы обороняющимся полное господство в воздухе. И, хотя, соотношение сил было явно не в пользу хранительниц, пока что им удавалось один за другим уничтожать геасми, избегая собственных потерь.
Монстры, до четырёх метров роста и с размахом перепончатых крыльев в добрые шесть-семь метров, оказались на удивление слабыми противниками для тиэри. Их острые когти ничего не могли сделать и с хранительницами. Несколько копий и длинный меч, составлявших их вооружение, не могли сравниться с моритой хранительниц, а отсутствие какой либо защиты делало лёгкой добычей для тех, на чьих спинах сидели сами хранительницы. Отсутствие дневного света также сделалось весомым препятствием для геасми. По природе своей их зрение не было приспособлено для ночи, а слух никак не компенсировал этот недостаток во время боя.
Но на их стороне было огромное преимущество – количество. По подсчётам Меедара, сейчас в воздухе на каждую хранительницу приходилось до двадцати его воинов. И это не считая резерва в пять тысяч лучших из них, отобранных лично! Их он берёг на самый крайний случай. Отлично понимая, что в случае победы хранительниц он столкнётся с серьёзными проблемами, например, ухудшением снабжения и постоянным атакам с воздуха, повелитель задумывался о создании ещё одного куба хаоса. Только сейчас он осознал, как ему не хватает здесь нескольких шакти. Их магия была бы очень сильным противовесом магии ритуального круга стратега. Оставалось возлагать надежды на Диону. Она обещала вскоре продемонстрировать этому кругу настоящую магию.
Меедар ещё раз бросил взгляд на обвалившуюся часть стены, подножие которой было завалено трупами его воинов. Зрелище было довольно впечатляющим – словно какой-то гигант пробил стену мощным ударом, оставив обугленные неровные края с обеих сторон. В месте же удара возвышалась гора каменной крошки и огромных блоков, образующих своего рода скалистый холм.
Минерал каменоломен Нетер… Он всегда считался не разрушаемым, а пекхоты развеяли эту легенду. Жаль, что Сиана установила над цитаделью щит. За пару-тройку месяцев пекхоты могли бы сравнять Вакхам с землёй, оставив только обугленные остовы зданий. И штурмовать бы не пришлось.
Да и эти новые изобретения выходили из строя один за другим. Стволы орудий при использовании в течение недели ломались, два раза даже взорвались. Первый раз это случилось в первый день осады. Как только пекхоты выстрелили первый раз, их новое оружие взорвалось, убив многих из них. Второй раз потери были куда серьёзнее – погиб ралкса. Их и так было чрезвычайно мало, и потеря каждого была большой неприятностью. Меедар рвал и метал, глядя в ничего не выражающие глаза пекхотов. Для них это была всего лишь боевая единица, которую можно было заменить другой. Если жизнь человека не стоила даже вздоха сожаления, то само собой они не переживали и по поводу этого огромного насекомого.
Диона, смениа походную одежду на более приличествующую её положению – алое платье с глубоким вырезом и открытой спиной. Она неотступно сопровождала Меедара. Накинув на плечи лёгкую, под цвет ею платья, шаль, несущая страдания внимательно слушала все, что говорил ей Дак Рэ. За несколько недель, минувших после сражения около арки Скорби, глава дома Рэ сильно изменился. Он все так же подчинялся приказам её брата и её собственным, но не раз Диона замечала искорки ярости в его глазах при взгляде на Меедара. Она, конечно, подозревала, что это было вызвано теми уничижительными словами в его адрес, но не придавала этому обстоятельству особого значения, предполагая, что эта ненависть рано или поздно иссякнет, и Дак Рэ снова станет прежним – тихим и послушным. Меедар же, поглощённый осадой цитадели, либо не замечал, либо не хотел замечать этих взглядов.
