Виктор Поляков - В пасти новой войны
Сухожилия имеют гораздо более высокий предел прочности на разрыв, чем древесина, из которой делается лук. Это сделало возможным значительно укоротить дугу без ущерба для длины натяжения или увеличения риска её поломки. Главное преимущество такого лука заключается в том, что его дуга всегда возвращается в исходное положение, а при снятой тетиве плечи могут даже выгибаться в обратную сторону. Благодаря этому при надетой тетиве плечи находятся в большем напряжении и накапливают в себе больше энергии, чем плечи простых луков.
Изготовители луков дома ат Тух использовали не только сухожилия животных. Они создали самый сложный по конструкции лук, для изготовления которого требовалось большое искусство. Этот "составной" лук – проявление удивительной изобретательности, так как состоял он из нескольких материалов.
В составном луке пустыни разумно используются свойства материалов, из которых он изготовлен. Сухожилия на спинке испытывают растягивающее напряжение. Металлические пластины, предел прочности которых втрое больше, чем у твёрдой древесины, предназначены для работы на сжатие. Эти пластины имеют и способность приобретать первоначальную форму после снятия нагрузки.
Благодаря гибкости этих материалов, короткие, лёгкие, упругие плечи лука способны накапливать при натяжении достаточно большое количество энергии. Плечи такого составного лука также дают возможность значительно увеличить длину натяжения тетивы, не увеличивая общую длину оружия. Сочетание большой длины натяжения и коротких плеч позволяет выстреливать стрелу из него с большей скоростью и на большую дальность, чем из простого деревянного лука с такой же силой натяжения.
Именно составные луки были и у метателей. Но если у метателей они были покрыты нитями, так же как и наконечники стрел для этих луков, что делало их гораздо более мощными, как в дальности, так и в точности, то мастера пустыни за многие века создали целую индустрию по их производству. В этой индустрии самые различные товары, привозимые из различных частей света, пройдя сложный процесс обработки, становились смертельным оружием в руках профессиональных воинов. А граничное положение с империей Ахерона делало керганат местом, куда стекались лучшие технологии и товары со всего света… Ахерон и орден делали не более трёх тысяч таких луков в год; мастера же керганата могли выпустить такое количество за две недели. Да – они были хуже, чем луки метателей, но все же лучше любых остальных во всем Шаэдаре.
Имперские луки с особой гравировкой, повторяющей очертания символа «хи», предназначались для самого элитного подразделения лучников империи. Орден хранительниц и его мастера долгое время изготавливали их, используя почти идентичный с тем, которым пользовались мастера керганата, способом. Затем хранительницы материализовывали нити, налагали их на готовое изделие и вкладывали нужные заклинания. Естественно, что такой лук давался метателю на всю его оставшуюся жизнь, или до его утери тем или иным способом. Это делалось, чтобы нити привыкли к человеку, контактирующему с оружием и, возможно, приносили бы затем большую пользу.
Стрелы для таких луков изготавливали лучшие мастера, а затем они доставлялись в Резиденцию для последующей обработки. Небольшая доля нитей, и эти стрелы разили без промаха, направляясь в самое незащищённое место цели.
18 июня 6349 года Летоисчисления.
Эра Исполнения Предначертанного. Ночь.
Ахерон. Зона контроля ордена Хранительниц. Цитадель Шекхам
Пелена Тьмы окутала цитадель непроницаемой вуалью. Пекхоты, потерявшие половину орудий, стреляли уже не так часто и, конечно же, не так прицельно, как ранее. Последнее время почти постоянно шёл снег, скрывший уже все следы недавнего поражения. Ледяной пронизывающий ветер стал большим препятствием, как для солдат керганата, так и для защитников цитадели. Жестокий холод сковал все вокруг, заставляя людей и животных испытывать постоянный дискомфорт. Особенно доставалось ящерам. Под действием холода они сделались вялыми и инертными. Заставить тиэри взлететь, или вывести траэти на очередное патрулирование – значило приложить огромные усилия. Но, несмотря на все неудобства, над цитаделью постоянно парили хранительницы, а из непроницаемого мрака, создаваемого заклинанием, то и дело ненадолго выглядывали наездники.
Жизнь в цитадели текла своим чередом, если не брать во внимание необычайную малолюдность. Даже вздрагивания земли при очередном ударе ядра, принималось уже как нечто само собой разумеющееся – в гористой местности нередкими были подземные толчки. Сегодня же они не участились, чего ожидала Майрина, а, наоборот, почти прекратились. Сказалась на этом, возможно, погода. Но хранительница предчувствовала недоброе с самого утра. Смутные, необъяснимые сомнения терзали её, и она приказала вдвое увеличить патрули. Это вызвало недовольство наездников – после поражения под стенами твердыни недосчитавшихся девять десятых своих собратьев. Но недовольство было внутренне – скрипя зубами, они подчинились. Эту работу некому было делать за них.
Поскрипывал снег под ногами, идущей по площади хранительницы, ветер развевал полы её плаща, навевая спокойствие, но Майрину не покидала тревога. Почему пекхоты не стреляют уже более двух часов? Неужели они решили поставить орудия в другое место? Но это было бы глупо – займёт очень много времени, учитывая их размеры, а в цитадель к этому времени могут прибыть свежие силы. Может быть, дело в снабжении? Тоже маловероятно – пекхоты слишком предусмотрительны. Размышления Майрины сводились к одному – нужно было ожидать штурма. Вероятно, молчание врага вызвано либо подготовкой к штурму, либо другим фактором, который она не смогла учесть.
В казармах стражей сейчас разместилось прибывшее два дня назад соединение гвардии вместе с метателями. Это был почти весь гарнизон крепости Тахл – одной из двух сотен составляющих пояса неприступности. Теперь гарнизон Шекхам состоял из пятисот стражей, десяти тысяч гвардейцев, трёх тысяч наездников, сотни метателей и семидесяти тысяч регулярных войск – лучников, мечников, инженеров и других подразделений. Со дня на день должны были подойти подкрепления и четыре с лишним тысячи траэти и множества других войск, участвовавших в разгроме мрачных. Но это будет потом. Майрина не могла понять, на что могут рассчитывать осаждающие, имея даже пятикратное превосходство. Шекхам сейчас непреступна – это понятно даже несмышлёному ребёнку и, уж конечно, Нуриму. К чему же они готовились?
Вчера прибыл вестник. Новости об осаде цитадели Вакхам удручали. Пекхоты действовали там вместе с недерами, используя своё новое, но более мощное оружие. Вестник рассказал, как после удара ядро взрывалось подобно камням киттар, но гораздо сильнее. За неделю пекхоты обрушили фрагмент западной стены. Теперь там высилась гора обломков высотой в тридцать метров, и недеры беспрестанно штурмуют. Их количество не уменьшается, хотя армия Меедара несёт огромные потери, мало этого, были замечены первые ралкса. Сейчас на их спинах устанавливают осадные башни и осадные орудия пекхотов. Были сбиты много геасми, но им удалось убить одну из хранительниц прямо в цитадели. Сейчас они постоянно кружат над армией хаоса в огромном количестве. Любая попытка подняться в воздух равносильна самоубийству.
Гарнизон Вакхам тоже получает подкрепления, но они ничтожны по сравнению с подкреплениями Меедара. Особенно не хватает инженеров – разрушения в цитадели столь велики, что грозят катастрофой.
О положении Сианы можно было судить по тому факту, что в день отъезда вестника она и её ритуальный круг приняли решение наложить барьер отчуждения, делая, тем самым, киттары, луки и тому подобное оружие абсолютно бесполезным.
Все эти факты не добавляли радости Майрине и другим хранительницам, но помочь в данный момент они ничем не могли. Оставалось надеяться только на войска Зангара. Как оказалось – преподобная мать была права в своё время, приказав увеличить количество стражей втрое, хотя, и этого оказалось недостаточно для конфликтов такого масштаба. Сыграла свою роль тут, конечно, не только тяжесть обучения и сложность изготовления амуниции и доспехов для серых стражей. В основном это произошло из-за недостатка людей с врождённым барьером силы. С каждым годом все труднее было находить будущих хранительниц и стражей – как говорили жрецы Равновесия: «Магия покидает этот мир».
Заскрипели открывающиеся ворота, и хранительница обернулась. Увиденное зрелище заставило её остановиться и, спустя мгновение, чуть ли не бегом броситься к вернувшимся дозорным. Четыре траэти еле держались на ногах, а один рухнул сразу за воротами. Наездник, шедший рядом, гладил его голову, а тот не в силах был даже открыть глаза. Только бока его судорожно вздрагивали. Затем животное дёрнулось в последний раз, и из его открытой пасти хлынула кровь. Другие ящеры издали трубный рёв и опустили головы. Наездник упал на колени и, в молитвенном жесте подняв руки к небу, медленно раскачивался из стороны в сторону.
