Анна Ирам - Грязный свет. Браво Его Величества
Цеса металась, затуманенный разум накрыла волна сопротивления, мысленно она билась в агонии, но Принцесса Арно этого не видела и не ощущала, потому что на кровати жертва оставалась молчаливой и неподвижной. Страх и ненависть к насилию жили в Цесе с самого детства, и когда-то очень давно она поклялась себе, что если с ней когда-либо произойдет такое, она убьет, не задумываясь. Дикая злость и четкое намерение убить притупили боль и заставили не обращать внимания на унижение и грубое нарушение принципов. Глубоко дыша и стараясь не провоцировать Принцессу на новые зверства, ведьма начала собирать силу для акта воздействия. Поскольку любое проклятье оставляло определенные следы и могло быть замечено, то выбор Цесы пал на управление жизненной силой.
Казалось, пытка длится уже вечность, хотя объективно, с момента первого надреза не прошло и десяти минут, но Талант под угрозой смерти нашел выход сам собой: бесшумное воздействие на кровь.
Горячая красная жидкость, струившаяся по венам Её Высочества с высокой концентрацией адреналина и алкоголя, начала постепенно сгущаться под давлением Таланта Цесы. В другой более благоприятной ситуации на это ушло бы не более двух минут, но в данный момент Цесе пришлось очень постараться, потому, как распирающая боль между ног уже становилась невыносимой и опасной для жизни. Необходимо было смириться с унижением и насилием, и бросить остатки сил на завершение акта воздействия. Тщательно, по крупинкам она втравляла в кровь женщины углекислый газ, контролировала свое и её дыхание, использовала энергию свечей и масляных ламп.
Постепенно вязкая жидкость потекла в наиболее уязвимую артерию, выбранную ведьмой путем тщательного сканирования энергетического потенциала Арно. А в самом узком месте начала останавливаться, создавая непроходимый клапан для нормального кровяного потока. В этот момент движение ножа остановилось, Принцесса почувствовала себя нехорошо и, поднявшись с кровати, направилась к столику, видимо, для того, чтобы выпить воды.
Шаг. Второй. Третий. Цеса практически не дышала. Она знала, что сердце Её Высочества выдержит еще пару ударов, а потом перестанет биться. Знала, что в этот самый момент женщина чувствует, как холодеют руки и ноги, немеют губы, как темнеет в глазах и звон в ушах нарастает с каждой секундой. Знала, что в затылке чувствуется неприятное покалывание, а сердце замирает на несколько мгновений после каждого удара, отчего непонятный страх подкатывает к самому горлу.
Еще шаг. Цеса терпеливо ждала и думала о том, что это слишком легкая смерть для такого чудовища. Послышался звук падающего на пол тела. Ведьма подождала пару минут и только после этого решилась приподнять голову и посмотреть в сторону софы, рядом с которой стоял столик. Копна светлых волос аккуратно раскинулась на мраморном полу, пальцы, державшие нож, оставались сомкнуты на его рукояти, прозрачное одеяние волнами растекалось рядом с бездыханным телом. Цеса несколько раз глубоко вздохнула и, как можно осторожнее опустила шею к завязанным рукам. Распутав петлю на горле, она через голову стянула ленту, после чего освободила руки. На разбирательство с механизмом расширения извращенной игрушки ушло еще пару минут, за которые Цесе удалось-таки привести её в первоначальное состояние и изъять из своего тела почти без повреждений внутренних органов.
Не совершая лишних движений, держа спину прямой, Цеса аккуратно встала с кровати, размяла затекшие колени и шею, вызвав при этом очередной приступ боли в свежих ножевых ранах. Усилием воли она заставила себя подойти к телу Принцессы Арно и прощупать пульс. Каково же было её удивление, когда Цеса почувствовала слабое туканье под своими трясущимися пальцами. Страх с новой силой накатил на ведьму, в голове не укладывалась мысль о том, что она собирается убить человека. Пусть отвратительного, мерзкого и не достойного жизни, но она не имеет права решать, кому жить, а кому умирать. Цеса судорожно сглотнула и потянулась к ножу, все еще зажатому в руке Её Высочества. Ведьма вдруг отчетливо осознала, что если не доведет это дело до конца, то все её мучения и многочисленные шрамы останутся напрасным напоминанием о самом жутком времени в её жизни. Через минуту изогнутый кинжал, заточенный так же остро, как бритва, торчал из горла Её Высочества Принцессы Арно, а изо рта её с характерным булькающим звуком выбивалась кровь.
Цеса плохо себе представляла, сколько времени обычно занимали у высокопоставленной извращенки ночные экзерсисы с илотками, поэтому решила поторопиться. Первым делом она стянула с подушки белую наволочку, вылила на неё кувшин вина и, стиснув зубы, провезла этим, с позволения сказать, антисептическим элементом по израненной спине.
Непередаваемые ощущения выразились только в глубоком тяжелом вздохе сквозь зубы, но экзекуция не была окончена. Вымочив ткань в чистой воде, ведьма повторила эксперимент, после чего решила, что её совесть чиста, раны продезинфицированы, и можно найти одежду. Последний пункт плана оказался на удивление сложным, потому как из доступных платьев в шкафу Принцессы Арно висели только прозрачные халатики.
Накинув на себя сразу три черных одеяния, одно из которых очень кстати оказалось с капюшоном, Цеса подпоясала их найденным там же кушаком, предварительно наложив на спину импровизированную повязку из той же смоченной в воде наволочки.
На финальный штрих оставалось критически мало сил и времени, поскольку стоявший за дверью советник мог заподозрить что-то, если, конечно, слышал глухой стук падающего на пол тела. Цеса подошла к трупу недавней вершительницы судеб, ненадолго прикрыла глаза, проведя рукой в воздухе прямо над лицом женщины. А, открыв глаза, увидела на полу свое мертвое тело с кинжалом в горле. Короткий взгляд в зеркало вполне удовлетворил ведьму — оттуда на Цесу ровно пару секунд смотрела Принцесса Арно в добром здравии. Этот ход давал ей преимущество примерно в четыре часа, по прошествии которых эта удачная трансформация начнет разрушаться, открывая взору обитателей дворца истинное лицо почившей жертвы. На дальнейшие размышления и действия попросту не хватало времени, поэтому Цеса сразу же направилась к балкону, перелезла через парапет и короткими перебежками, прячась за сенью струящихся ветвей, начала пробираться к выходу, сначала с территории дворца, а потом из города.
Сразу три подола мешали Цесе свободно передвигаться, запутывались в ногах, заставляли спотыкаться на каждом шагу. Неплотно лежащая так называемая повязка соприкасалась с краями резаных ран на спине, причиняя невыносимую боль, но раздеться Цеса была не готова. Длинные светлые кудри застилали обзор, лезли в глаза и рот, но ведьма не имела права заплести их, этим бы она вызвала лишние подозрения в случае, если её кто-то увидит. А встреч с людьми избежать было невозможно, потому, как в её планы входило добраться до ближайшей конюшни, потребовать лошадь и как можно скорее покинуть город. Её приказа в таком интересном обличии вряд ли кто-то посмеет ослушаться.
Как и ожидалось, первая попавшаяся невольница, которую Цеса бесцеремонно дернула за руку с просьбой препроводить её к конюшне, сначала покрылась красными пятнами, а потом, заикаясь, промямлила: «Да, Ваше Высочество». Через несколько минут Цеса уже взбиралась на лошадь, которую заботливо держал под уздцы молодой и очень красивый темноволосый конюх. Он смотрел на ведьму снизу вверх, и в его взгляде читалась какая-то странная смесь между восхищением, страхом и непреодолимым желанием. И он даже не предполагал, на какие муки обрекла бы его извращенная расположенность Принцессы Арно. Жалость, зародившаяся было в истерзанной душе Цесы, моментально была сметена волной ярости и ненависти к белокурой твари, что выразилось в самой самодовольной ухмылке, когда ведьма вспомнила, кто лежит в королевской спальне с распоротым горлом.
Не спящий гостевой двор и его обитатели с ужасом расступались перед вороной лошадью со светловолосой наездницей, боясь не столько быть затоптанными, сколько наказанными и униженными прилюдно. Стражник у северных ворот также не посмел прекословить взбалмошной особе, чья лошадь нетерпеливо топталась на одном месте в ожидании, когда же откроются массивные двери, и она снова перейдет на бодрящий галоп.
Светлые кудри развивались на ветру, разрез на черном платье оголял ноги до бедра, а на крупе вороной покоился шлейф богатого шелкового одеяния. И только Цеса знала, каких трудов ей стоило, не вызывая подозрений, обернуть нижний подол на манер брюк и оседлать при этом лошадь, небрежно откинув назад две оставшиеся юбки.
Последний рубеж был пройден, когда за ведьмой захлопнулись массивные ворота Асаха.
Впереди лежала освещенная полной луной, ровная дорога на северо-восток, в поселение Силай, куда она бежит от смерти.
