Зверь (СИ) - "Tesley"
— Благодарю, отец Игнасий, — любезно произнёс Сильвестр. — Сегодня вы оказали Талигу огромную услугу. Но вы можете оказать ещё одну – лично мне.
— Слушаю вас, ваше высокопреосвященство! — с готовностью отозвался прознатчик.
— Я хочу, чтобы вы отправились на ту заставу, где ждут герцога Окделла… Вы ведь знаете его в лицо, не так ли?
— Да, ваше высокопреосвященство. Я видел герцога вместе с Первым маршалом на торжественной встрече после Варасты.
— Чудесно. Тогда отправляйтесь на ту заставу, и, если герцог проедет её… то есть когда он её проедет, я хочу сказать… передайте ему, что я нижайше прошу его светлость… Слышите, отче? Нижайше прошу… посетить меня как можно скорее… в связи с арестом его эра.
Мальчишка, конечно, пропустит это приглашение мимо ушей и первым делом поедет к Рокслеям. Там он узнает о Большом Совете прошлого месяца и о сегодняшнем аресте Алвы. Дальнейшее предсказать не трудно: Окделлы всегда отличались глупейшим прекраснодушием. Узнав о роли Рокэ в решении его судьбы и о его заточении в Багерлее, Окделл тут же примчится к ненавистному Дораку.
Забавная штука жизнь! Мальчишка станет хлопотать за убийцу своего отца! Однако он поступит именно так, это несомненно.
— Возвращайтесь сюда, когда поговорите с Окделлом, — добавил Сильвестр уже собравшемуся бежать на заставу отцу Игнасию. — Когда бы это не произошло, понимаете? Не бойтесь меня разбудить, если это случится поздно.
Глава 3. Оллария. 3
3
Как и предвидел Сильвестр, граф Манрик опередил герцога Окделла. Тессорий Талига явился к кардиналу на следующий же день после скандала: выразить протест поведению Первого маршала. Оскорблённый Колиньяр отсиживался в своём особняке, лелея поруганную гордость.
Правду сказать, Сильвестр вовсе не сердился на Рокэ из-за пощёчины: от Колиньяров в любом случае нужно было избавляться. Рокэ начал травлю раньше времени, но что случилось, того не воротишь. Гораздо больше кардинала волновало то, что Рокэ отвратил от себя умеренных эпинцев. Они охотно возвели бы на трон непревзойдённого полководца, но объявить королём столь неуравновешенного человека? На такое они не пойдут. К тому же Алва не напрасно настаивал на собственном бесплодии. Кому нужна новая династия без потомков? Следовательно, когда принца Карла объявят ублюдком, эпинцы предпочтут следующего за Алвой наследника – герцога Ноймаринена, а ещё точнее, его старшего сына, маркиза Ноймара. Он ближайший родич Олларов, ведь его мать – сестра Фердинанда II. По её линии он родной внук Франциска II, каким полагалось бы быть кронпринцу. Он молод, женат и уже имеет двоих собственных сыновей, в законности которых никто не сомневается. Если не Карл, то Людовик – намёк Рокэ был понятен. Только в отличие от Рокэ из Людвига Ноймаринена получился бы никакой король.
— Я ни в коем случае не оправдываю герцога Алву, дорогой граф, — заверил Сильвестр возмущённого Манрика, соображая, сколько ещё времени придётся считаться с тессорием: два месяца? Три? Дольше? — Вы же не считаете меня причастным к случившемуся! В Алве, к несчастью, взыграло его фамильное безумие. Увы! Военный гений в его семье часто соседствует с неуравновешенностью. Лучшее, что можно сейчас сделать – это удалить его из Талига. Умственное расстройство не мешает ему побеждать, и, возможно, оно найдёт себе выход на поле боя.
— А вы уверены, ваше высокопреосвященство, — спросил тессорий недовольным тоном, — что герцог не воспользуется военной силой против вас?
— Полно, граф! Алва безумен, но не настолько, — возразил Сильвестр.
— Кто знает, ваше высокопреосвященство! — ответил Манрик, хмуря брови. — На вашем месте я не стал бы ручаться за сумасшедшего. Он обвинил меня Создатель знает в чём!.. Я полагаю, что после Багерлее герцога следует отправить в изгнание в Кэналлоа, пока не пройдёт его… фамильная болезнь.
— И я бы последовал вашему совету, граф, но условия герцога Урготского не оставляют нам выбора. Вы сами знаете, что сейчас творится в Эпинэ. Если мы оставим без хлеба королевский домен, волнения могут перекинуться и на Олларию.
— Тем не менее, я настаиваю на своём, — поджал губы тессорий.
Ещё бы! Ведь Алва заявил ему в лицо, что он обворовывает Надор!
— Хорошо. Мы вернёмся к этому после освобождения герцога из Багерлее, — уклончиво согласился кардинал. — Но сейчас нам нужно договориться о назначении нового супрема. Герцог Придд скончался, граф Штанцлер сбежал, а вице-кансильер получил отпуск по повелению его величества. Судебная власть в Талиге фактически обезглавлена. При таких условиях расследование против королевы не может продолжаться.
— У вас есть кто-то на примете? — насторожился Манрик, разом встав в стойку.
— Я полагаю, что новый супрем не должен быть дворянином, граф. Нам нужен простой исполнитель, хорошо знающий процедуру и законы… Не отдать ли нам эту должность ректору Колледжа Короля Франциска, что в Юридической корпорации? Что вы скажете?
— Ректору колледжа? — удивился Манрик: он никак не ожидал такого предложения.
— Да. Помните: он произносил приветственную речь во время прошлого визита двора в Корпорацию? Позже я имел случай и удовольствие обсудить с ним кое-какие интересные кодексы позапрошлого царствования… Он произвёл на меня превосходное впечатление. Доктор Голдштейн замечательный знаток законов, он благоразумен и лоялен и при этом весьма далёк от политики.
Тессорий задумался. Должность супрема во многом была чисто декоративной; значение она приобретала лишь временно, в связи с отсутствием канцлера и вице-канцлера.
— Я сегодня же нанесу визит в Колледж Короля Франциска, — проговорил Манрик степенно. —Если дело обстоит так, как говорит ваше высокопреосвященство, с моей стороны возражений не будет. На этом месте требуются главным образом знания.
Сильвестр удовлетворённо кивнул. Голдштейн был нейтрален ко всем; будучи родом из Придды, он не поддерживал тесных связей с родиной. Кабинетный учёный и книжный червяк пользовался всеобщим уважением и казался идеальной кандидатурой.
Сильвестр, разумеется, не стал распространяться о том, что лет десять тому назад выхлопотал для почтенного доктора (без всякого шума) превосходный бенефиций в Шапель-ан-Ли, и Питер Голдшейн не забыл оказанной ему милости. Теперь его благодарность найдёт себе применение, а когда Лионель Савиньяк станет кансильером, Сильвестр позволит своему ставленнику вернуться обратно в alma mater с наградой в кармане и обещанием отказать кардинальскую библиотеку Колледжу Короля Франциска в качестве завещательного дара.
— Я посоветовал бы герцогу Колиньяру, — многозначительно заметил кардинал, провожая Манрика во двор до его кареты (сейчас казначея следовало задабривать всеми способами), — на время уехать в Эпинэ. В его отсутствие вчерашняя история забудется гораздо скорее. Не говоря уже о том, что его брат, губернатор Сабве, нуждается в его помощи. Если герцогу удастся отличиться при подавлении мятежа, он вернётся в Олларию героем.
Если только его не убьют мятежники, прибавил Сильвестр про себя, на что, сказать правду, он очень рассчитывал. Семейку Колиньяров в Эпинэ ненавидели все, а учитывая, что в провинции сейчас мутил беглый Штанцлер, приоритеты бунтарей были очевидны.
Манрик принял совет к сведению и откланялся. Сильвестр торжественно благословил его у самой подножки экипажа. В руках у тессория находился самый надёжный козырь – деньги. К счастью, нет финансиста без упрёка, и Манрика в конечном счёте придётся поймать на злоупотреблениях в Надоре. Но подобную операцию следует проводить с крайней осторожностью, чтобы тессорий узнал об официальных обвинениях уже после того, как окажется в Багерлее за казнокрадство.
Честно говоря, кардинал предпочёл бы Занху.
Едва карета Манрика выехала за ворота кардинальского особняка, как внутрь галопом влетел целый отряд, сопровождающий герцога Надорского. Пятеро горцев в полном вооружении, оба брата Рокслея и эр Джон Арден – внушительная свита! Сильвестр, всё ещё стоявший во дворе, не успел отступить обратно в дом. Всадники спешились и, заметив хозяина, четверо из них – сам Окделл, Рокслеи и капитан горской охраны, сняв шляпы, подошли к его высокопреосвященству.
