Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник)
Взошла луна, высекая серебряные искры из рогатого шлема киммерийца. Ни единый крик не нарушал тишину, порождая мрачное эхо. Но внезапно в ночном воздухе разлилось напряжение, и джунгли затаили дыхание. Инстинктивно Конан проверил, свободно ли выходит его меч из ножен. Пирамида, на которой он отдыхал, была четырехгранной, и на одной из граней – той, что выходила к джунглям, – были вырублены ступени. Он поднял и сжал в руке шемитский лук, один их тех, которыми Белит научила пользоваться своих пиратов. У его ног лежала груда стрел оперенными концами вверх. Конан переменил положение и опустился на одно колено.
Что-то двигалось во тьме под деревьями. И вдруг в ореоле лунного света Конан увидел массивную голову и широченные плечи какого-то зверя. Из тьмы к нему быстро и беззвучно ринулись тени – двадцать огромных пятнистых гиен. Их белые клыки, с которых капала слюна, влажно поблескивали в лунном свете, а глаза сверкали адским пламенем, какого никогда не бывает у настоящих зверей.
Их было всего двадцать: значит, копья пиратов все-таки собрали свою кровавую жатву. Не успев додумать эту мысль до конца, Конан уже оттянул стрелу к самому уху, и тетива звонко щелкнула, а одна из тварей с пылающими глазами высоко подпрыгнула и свалилась на землю бездыханной. Но остальные не дрогнули; они дружно устремились вперед, и киммериец обрушил на них смертоносный дождь своих стрел, направляемых железной рукой, которую подогревала ярость, жаркая и беспощадная, как угли адского пламени.
Охваченный яростью настоящего берсерка, он ни разу не промахнулся; воздух дрожал от оперенной смерти. Стрелы посеяли жуткий хаос в рядах устремившейся на него стаи. Подножия пирамиды достигли меньше половины тварей. Остальные пали мертвыми уже на ступенях. Взглянув в пылающие глаза злобных созданий, Конан понял, что перед ним – отнюдь не звери, и дело было не только в их неестественных размерах: он просто чутьем уловил кощунственные различия. Они буквально излучали ауру зла, ощутимую физически, словно черный туман, поднимающийся над заваленным трупами болотом. Он не мог и не хотел предполагать, какое дьявольское колдовство вдохнуло жизнь в эти создания, зато он знал, что столкнулся с силами, рядом с которыми бледнела даже черная магия Колодца Скелоса.
Вскочив на ноги, он натянул тетиву и в упор выпустил свою последнюю стрелу в огромную, заросшую клочковатой шерстью тварь, которая нацелилась вцепиться ему в горло. Стрела серебряным лучом сверкнула в лунном свете, не отклонившись от своего смертоносного курса, и злобная тварь содрогнулась в конвульсиях уже в полете и мертвой упала к его ногам.
Остальные молча набросились на него, и Конан оказался в водовороте сверкающих глаз и сочащихся слюной клыков. Яростным взмахом меча он уложил первую тварь, но под натиском еще нескольких не устоял на ногах. Навершием своего меча он раскроил узкий череп одной гиены, чувствуя, как затрещала лобная кость и его руку окатил фонтан крови и мозгов. А потом, отбросив меч, ставший уже бесполезным в такой толчее, он принялся руками хватать за глотки тварей, которые в молчаливом бешенстве рвали его плоть зубами. Омерзительный запах забивал ему ноздри, текущий в глаза пот ослеплял. Только кольчуга спасла киммерийца от участи быть разорванным на куски в первые же мгновения боя. Голой правой рукой он ухватил за челюсть одну из тварей и разорвал ее. Левая рука, нацелившаяся в горло другой гиене, промахнулась и сломала ей переднюю лапу. Короткий жуткий всхлип, вырвавшийся из глотки гиены, стал единственным и отвратительно человеческим криком, нарушившим мрачное ожесточение схватки. Заслышав эти звуки, Конан почувствовал, как его охватил липкий страх, и он непроизвольно ослабил хватку.
В следующий миг еще одна тварь, из разорванной яремной вены которой бил горячий фонтан крови, из последних сил прыгнула на него и сомкнула клыки на горле киммерийца, но тут же свалилась мертвой, отброшенная чудовищным ударом.
Новый враг, ковыляя на трех лапах, по-волчьи вцепился ему в живот и даже сумел разорвать звенья его кольчуги. Отшвырнув в сторону умирающего зверя, Конан обеими руками ухватил увечную тварь и с усилием, сорвавшим протяжный стон с его окровавленных губ, поднял ее над головой. Мгновение он держал ее над собой, так что зловонное дыхание твари обжигало ему лицо, а сверкающие клыки щелкали, стремясь разорвать варвару горло, а потом он отшвырнул ее от себя, и та, ломая кости, обрушилась на мраморные ступени.
Пока он стоял, покачиваясь, на широко расставленных ногах, хватая воздух раскрытым ртом, а джунгли и луна пустились в кровавый пляс у него перед глазами, в уши ему ударило громкое хлопанье крыльев летучей мыши. Наклонившись, Конан принялся слепо шарить под ногами в поисках меча, а потом, с усилием выпрямившись и тряхнув головой, чтобы прогнать кровавую пелену с глаз, он воздел тяжелый клинок над головой, держа его обеими руками и ища взглядом нового врага.
Но атаки с воздуха не последовало; вместо этого пирамида вздрогнула и покачнулась у него под ногами. Он услышал зловещий треск и увидел, как башня над его головой закачалась, словно пьяная. Собрав последние силы, он отчаянным прыжком рванулся в сторону; приземляясь на ступеньку, киммериец почувствовал, как она уходит у него из-под ног, и лишь следующий прыжок помог ему сохранить жизнь. Но едва пятки его коснулись земли, как пирамида со страшным грохотом обрушилась вовнутрь, а башня рассыпалась на куски, которые покатились на него. На мгновение воздух наполнился летящими мраморными обломками, скрывшими от него луну и звезды, но в следующий миг он обнаружил, что лежит посреди россыпи камней, белеющих в лунном свете.
Конан пошевелился, стряхивая с себя каменную крошку. Скользящий удар сорвал с него шлем и оглушил его. Поперек его ног лежал огромный кусок колонны, пригвоздив его к земле. Киммериец даже не был уверен в том, что ноги его не сломаны. Черные кудри намокли от пота и облепили ему лицо; кровь текла из ран на горле и на руках. Он приподнялся на локте, отшвыривая обломки, удерживавшие его в плену.
И тут чья-то тень на мгновение заслонила звезды и опустилась на траву рядом с ним. Обернувшись, он увидел ее – вот она, крылатая тварь!
С устрашающей быстротой она помчалась к нему, и Конан успел рассмотреть лишь гигантское человекообразное существо, с невероятной скоростью передвигающееся на коротких кривых ногах; оно протягивало к нему длинные волосатые ручищи, заканчивающиеся бесформенными лапами с черными когтями. На широкой жуткой морде яростно сверкали налитые кровью глаза. Перед ним был не человек, не дьявол и не зверь; тварь странным образом сочетала в себе признаки недо-и сверхчеловека одновременно.
Но у Конана не было времени предаваться размышлениям по этому поводу. Он всем телом потянулся к упавшему мечу, но его скрюченные пальцы бессильно заскользили по камням в нескольких дюймах от рукояти. В отчаянии киммериец ухватился за обломок колонны, придавивший ему ноги, и вены вздулись у него на висках от усилия, с которым он попытался сдвинуть его. Камень пошевелился, но Конан понял, что не успеет освободиться и тварь настигнет его раньше. А еще он понял, что эти лапы с черными когтями несут ему смерть.
Стремительный бросок крылатой твари не замедлился ни на мгновение. Она накрывала простертого киммерийца, как черная тень, широко раскинув руки в стороны, – и вдруг белая вспышка сверкнула между ней и ее жертвой.
В мгновение ока она вмешалась в ход событий – напряженная белая фигурка, трепещущая от силы любви, яростной и непреодолимой, как у пантеры. Оглушенный киммериец увидел между собой и приближающейся смертью ее гибкий силуэт, отливающий блеском слоновой кости в лунном свете; он увидел сверкание ее темных глаз, густую копну блестящих волос; грудь ее высоко вздымалась, коралловые губы раздвинулись, и она закричала звонко и оглушительно, как звенит сталь, и ударила крылатого монстра в грудь.
– Белит! – заорал Конан.
Она метнула на него быстрый взгляд, и в ее темных глазах он увидел неугасимое пламя любви, первозданный огонь страсти и расплавленной лавы. А потом она исчезла, и перед киммерийцем осталась лишь крылатая тварь, испуганно пятящаяся назад, вскинув руки, словно отбивая невидимую атаку. И тогда он понял, что Белит на самом деле лежит на погребальной пирамиде на палубе «Тигрицы». Но в ушах Конана эхом прозвенел ее прощальный вскрик: «…Если бы я уже умерла, а ты еще сражался бы за свою жизнь, я восстала бы из бездны и пришла тебе на помощь…»
Со страшным рыком он рванулся вперед, и каменная глыба отлетела в сторону, словно игрушечная. Крылатый демон вновь бросился на него, и Конан прыгнул ему навстречу. В крови у него бурлило яростное безумие. Жилы на руках у него вздулись, как канаты, когда он взмахнул широким мечом, вкладывая в чудовищный удар всю силу своих мускулов. Клинок описал сверкающую дугу и встретил монстра в полете, пройдя сквозь его тело чуть выше бедер. Короткие отрубленные ножки упали в одну сторону, а торс – в другую, когда голубоватая сталь меча рассекла косматое тело чудовища пополам.
