Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник)
Спрыгнув в пролом купола, он взял нож с груди мужчины. Но тут вдруг случилось нечто очень странное и ужасное. Мускулистые загорелые руки конвульсивно дрогнули и сжались, а веки приподнялись, обнажив большие, темные и магнетические глаза, взгляд которых потряс ошеломленного рыбака, как удар кулаком. Он отшатнулся, выронив от неожиданности вожделенный кинжал. А мужчина на возвышении принял сидячее положение, и рыбак от изумления потерял дар речи, только сейчас оценив пропорции незнакомца. Взгляд его прищуренных глаз заставил йетши замереть на месте, и в этих зрачках, превратившихся в узенькие щелочки, он не прочел ни дружеского расположения, ни благодарности; несчастный рыбак увидел лишь пламя, столь же чужое и враждебное, как и то, что горит в глазах тигра.
Внезапно мужчина выпрямился во весь рост, возвышаясь над ним, и в каждом его движении сквозила угроза. В убогом мозгу рыбака не нашлось места для страха, по крайней мере, такого страха, какой испытал бы нормальный человек, видя, как на его глазах рушатся основополагающие законы природы. Когда огромные руки упали ему на плечи, рыбак выхватил свой зазубренный нож и, не останавливая движения, нанес восходящий удар снизу вверх. Клинок лязгнул о перевитый мышцами живот чужака и разлетелся на куски, словно наткнувшись на стальную преграду, а толстая шея незадачливого любителя сокровищ сломалась в руках гиганта со щелчком, словно сухая веточка.
2
Джехунгир Агха, властитель Кхаваризма и хранитель прибрежной границы, вновь пробежал глазами по украшенному узорами пергаментному свитку с переливчатой синей печатью и коротко и сардонически рассмеялся.
– Итак? – без обиняков поинтересовался его советник Гхазнави.
Джехунгир пожал плечами. Он был красивым мужчиной, излучавшим безжалостную гордость, которую даровало ему право рождения и собственные достижения.
– Король начинает терять терпение, – сказал он. – Он горько сетует на то, что называет моей неспособностью охранять границу. Клянусь Таримом, если мне не удастся нанести сокрушительное поражение этим степным грабителям, у Кхаваризма может появиться новый повелитель.
Гхазнави задумчиво подергал себя за бороду. Йездигерд, король Турана, считался самым могущественным монархом на свете. В его дворце в портовом городе Аграпуре были собраны величайшие сокровища, награбленные в других странах. Флот его судов с пурпурными парусами превратил Вилайет в гирканское внутреннее озеро. Темнокожие жители Заморы платили ему дань, равно как и восточные провинции Котха. Шемитские народы склонялись перед его властью вплоть до самого Шушана. Его армии разграбили и опустошили границы Стигии на юге и снежные просторы Гипербореи на севере. Его всадники прошли огнем и мечом по западным королевствам Бритунии, Офира и Коринтии, дойдя до границ самой Немедии. Его мечники в позолоченных доспехах растоптали вражеские армии копытами своих боевых коней, и по его повелению обнесенные стенами города сгорали в пламени пожаров. На процветающих невольничьих рынках Аграпура, Султанапура, Кхаваризма, Шахпура и Кхорусуна женщин предлагали за три маленькие серебряные монетки – светловолосых бритунок, смуглых стигиек, темноволосых замориек, эбеновых кушиток и шемиток с оливковой кожей.
Но хотя всадники Йездигерда далеко отбросили чужие армии от своих границ, под самым его носом наглый и дерзкий враг дергал его за бороду пропахшей дымом пожарищ рукой, с пальцев которой капала кровь его подданных.
В бескрайних степях, раскинувшихся между морем Вилайет и восточными пределами хайборийских королевств, за последние полвека возник новый народ, первоначально сформировавшийся из преступников, разорившихся землевладельцев, беглых рабов и солдат-дезертиров. Здесь собрались представители самых разных стран с самыми разными преступлениями за плечами; некоторые родились в степях, другие пришли сюда из королевств запада. Они называли себя казаками, что в переводе на общепринятый язык означало «бродяги».
Они жили в степи под открытым небом, не подчинялись никаким законам, кроме собственного, весьма своеобразного кодекса чести, и смогли бросить вызов даже самому Великому Монарху. Они то и дело совершали разбойные набеги на туранскую границу, немедленно отступая в степь в случае поражения; вместе с пиратами Вилайета, такими же отщепенцами, они держали в страхе все побережье, грабя торговые суда, ходившие между гирканскими портами.
– И как прикажешь раздавить этих волков? – пожелал узнать Джехунгир. – Если я стану преследовать их в степи, то рискую быть отрезанным или уничтоженным. Кроме того, они могут попросту улизнуть от меня и сжечь город в мое отсутствие. В последнее время они стали вести себя намного наглее обычного.
– Это потому, что у них появился новый вожак, – ответил Гхазнави. – Ты знаешь, о ком я говорю.
– Да уж! – с чувством воскликнул Джехунгир. – Этого дьявола зовут Конан; он еще более дикий и жестокий, чем эти казаки, но при этом обладает хитростью горного льва.
– Ему помогает скорее животный инстинкт, нежели ум, – ответил Гхазнави. – Остальные казаки, по крайней мере, выходцы из цивилизованных народов. А он – варвар. Но если бы удалось избавиться от него, мы бы нанесли этому сброду сокрушительный удар.
– Но как? – пожелал узнать Джехунгир. – Он уже неоднократно выскальзывал из расставленных ему ловушек, в которых его ждала верная смерть. Уж не знаю, что ему помогало – инстинкт или хитрость, – но он остался цел и невредим.
– «Для каждого зверя и человека найдется своя западня, из которой ему не выбраться», – процитировал известную поговорку Гхазнави. – Когда мы вели переговоры с казаками насчет выкупа за пленников, я наблюдал за этим Конаном. Он явно питает слабость к красивым женщинам и крепкой выпивке. Распорядись привести сюда свою рабыню Октавию.
Джехунгир хлопнул в ладоши, и невозмутимый кушитский евнух, сверкающая эбеновая статуя в шелковых шароварах, склонился перед ним в поклоне и отправился выполнять приказание своего господина. Вскоре он вернулся, ведя за собой высокую красивую девушку, соломенные волосы, ясные глаза и светлая кожа которой указывали на то, что перед ними – чистокровная представительница ее расы. Коротенькая атласная туника, перехваченная пояском на талии, подчеркивала достоинства ее великолепной фигуры. Ее прекрасные глаза сверкали негодованием, а полные губы обиженно кривились, но за время, проведенное в плену, ее научили покорности. Она стояла, опустив голову, перед своим господином, пока он жестом не предложил ей сесть на диван. Затем он бросил вопросительный взгляд на Гхазнави.
– Мы должны хитростью выманить Конана одного, – внезапно сказал советник. – Казаки разбили свой военный лагерь где-то в низовьях реки Запорожки, которые, как тебе известно, представляют собой сплошные болота, поросшие камышом. Это – настоящие дикие джунгли, и эти бездомные дьяволы вырезали там нашу последнюю экспедицию под корень.
– Вряд ли я когда-либо смогу забыть об этом, – сухо ответствовал Джехунгир.
– Неподалеку от материка есть маленький необитаемый остров, – продолжал Гхазнави, – он называется Ксапур, Укрепленный, потому что на нем остались какие-то древние руины. Именно в этом и заключается изюминка, которая и послужит нашей цели. Там нет береговой линии; остров вздымается прямо из моря отвесными скалами высотой в сто пятьдесят футов. По ним не взберется даже обезьяна. Единственное место, по которому человек может подняться или спуститься, – это узкая тропа на западной оконечности, представляющая собой полуразрушенную лестницу, вырубленную в незапамятные времена прямо в скале. Так вот, если мы заманим Конана на этот остров одного, то сможем в свое удовольствие поохотиться на него, как мужчины охотятся на льва.
– С таким же успехом можно пожелать заполучить и луну с неба, – нетерпеливо ответил Джехунгир. – Что же, мы отправим к нему посыльного, предложим вскарабкаться на скалы и подождать нашего появления?
– Собственно говоря, именно так мы и поступим! – Видя изумление на лице Джехунгира, Гхазнави продолжал: – Мы предложим казакам вступить с нами в переговоры о судьбе пленников, которые проведем на границе степи в форте Гхори. Как обычно, мы отправимся туда с вооруженным отрядом и станем лагерем у стен замка. Они придут с такими же силами, и переговоры начнутся в обычной атмосфере взаимного недоверия и подозрений. Но на сей раз мы прихватим с собой, как бы случайно, твою прекрасную рабыню. – Октавия изменилась в лице и стала с растущим интересом прислушиваться к разговору после того, как советник кивнул на нее. – Она использует весь свой богатый арсенал женских хитростей, чтобы привлечь внимание Конана, что не должно стать трудной задачей. Этому дикарю она должна показаться воплощенным идеалом красоты и очарования. Ее кипучая жизненная сила и роскошная фигура придутся ему по вкусу намного больше тех куколок, что ты держишь в своем гареме.
