Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник)
Конан отреагировал молниеносно, и взгляд Оливии не успевал уследить за его движениями. Она лишь заметила, что он ловко уклонился от смертельных объятий, а его клинок, ослепив ее жгучим блеском, полоснул по одной из массивных рук между плечом и кистью. Отрубленная конечность упала на траву, заливая ее кровью и жутко подергиваясь, но меч не успел закончить движение, когда другая лапа чудовища вцепилась в черную гриву Конана.
Только железные шейные мускулы Конана спасли его от смерти. Его левая рука метнулась вперед, хватая монстра за толстое горло, а левое колено врезалось в поросший шерстью живот твари. Началась жуткая схватка, длившаяся всего несколько мгновений, но парализованной ужасом девушке показалось, что она тянулась целую вечность.
Гигантская человекообразная обезьяна не выпускала волосы Конана, стремясь подтащить его к своим чудовищным клыкам, влажно блестевшим в лунном свете. Киммериец изо всех сил сопротивлялся, опираясь на выпрямленную левую руку, одновременно орудуя правой с зажатым в ней мечом, как мясницким ножом, раз за разом погружая его в живот и грудь чудовища. Тварь принимала его удары в жутком молчании, и кровь, хлеставшая из ужасных ран, ничуть не ослабила ее. И очень скоро чудовищная сила антропоида преодолела сопротивление выставленной человеком руки и ноги. Локоть Конана согнулся, не выдержав страшного давления; голова его оказалась в опасной близости от клыков монстра, которые должны были вот-вот впиться ему в горло. Горящий взгляд человека встретился с налитыми кровью глазками обезьяны. Но когда варвар попытался выдернуть меч, глубоко засевший в теле чудовища, страшные челюсти лязгнули, смыкаясь в последний раз в дюйме от его лица, и киммериец рухнул на траву, отброшенный взмахом агонизирующего чудовища.
Оливия, едва не лишившись чувств от страха, смотрела, как тело обезьяны содрогалось в предсмертных конвульсиях, совсем по-человечески хватаясь лапами за торчащую из его тела рукоять меча. Но вот пробежала последняя судорога, и монстр вытянулся и замер бездыханным.
Конан с трудом поднялся на ноги и, хромая, подошел к мертвому существу. Он дышал тяжело и с хрипом, а шагал, как человек, чьи мышцы только что подверглись испытанию предельными и невыносимыми нагрузками. Коснувшись рукой головы, он выругался, заметив, что монстр по-прежнему сжимает в косматой лапе окровавленную прядь вырванных с корнем волос.
– Клянусь Кромом! – выдохнул он. – Я чувствую себя, как раб на галерах. Откровенно говоря, я предпочел бы сразиться на мечах с дюжиной воинов. Еще мгновение, и эта тварь откусила бы мне башку. Будь он проклят!
Ухватившись обеими руками за эфес меча, он с трудом вырвал его из тела чудовища. Оливия подошла и прижалась к нему, расширенными от страха глазами глядя на мертвого монстра.
– Что… кто это такой? – прошептала она.
– Серая человекообразная обезьяна, – проворчал в ответ Конан. – Свирепый и немой людоед. Они живут в горах на восточном побережье этого моря. Не знаю, как этот экземпляр попал сюда. Может, приплыл сюда на плавнике, который штормом пригнало от материка.
– Значит, это он швырялся камнями?
– Да. Я заподозрил это еще тогда, когда мы стояли в лесу и я увидел, как ветки прогибаются над нашими головами. Эти создания всегда стараются забиться в самую густую чащу и редко выходят оттуда. Не представляю, что могло заставить его выйти на открытое место, но нам повезло: среди деревьев у меня не было бы ни единого шанса против него.
– Он следил за мной, – прошептала Оливия. – Я видела, как он карабкается на скалы.
– Повинуясь инстинктам, он забился в тень скал вместо того, чтобы последовать за тобой через плато. Он и ему подобные – создания тьмы и тишины; они ненавидят солнце и луну.
– Ты думаешь, здесь есть и другие?
– Нет, иначе они напали бы на пиратов, когда те шли через лес. Серая обезьяна очень пугливая, несмотря на свою мощь, что она и продемонстрировала, когда не стала атаковать нас в лесу. Должно быть, его вожделение к тебе было очень сильным, раз заставило его в конце концов выйти на открытое место. Что…
Конан оборвал себя на полуслове и резко развернулся в ту сторону, откуда они пришли. Ночь разорвал протяжный жуткий крик. Он донесся из развалин.
И сразу же вслед за ним раздались безумные вопли и стоны невыносимой боли. Стал слышен и лязг стали, но это была скорее бойня, нежели сражение.
Конан стоял совершенно неподвижно, а девушка, дрожа всем телом, в ужасе прижималась к нему. Крики и шум стали оглушительными, и тогда киммериец развернулся и быстро зашагал к краю плато, вдоль которого выстроился частокол освещенных луной деревьев. Ноги у Оливии подгибались, так что идти она не могла, и ему пришлось нести ее; уютно устроившись у него на руках, девушка почувствовала, как успокаивается бешеный ритм ее сердца.
Они вошли в темный лес, но теперь в тени уже не таился смертельный ужас, и полосы серебряного света не высвечивали отвратительного монстра. На ветках сонно перекликались ночные птахи. Звуки бойни замирали у них за спиной, превращаясь в неразборчивую приглушенную какофонию. Где-то неподалеку скрипучим голосом закричал попугай: «Йагкоолан йок тха, ксуталла!» Они вышли на берег бухты и увидели стоящую на якоре галеру, парус которой призрачно белел в лунном свете. Звезды уже бледнели; близился рассвет.
4
В ярком солнечном свете жалкая кучка оборванных и окровавленных фигур с трудом продралась сквозь деревья и вышла на узкую полоску пляжа. Их было сорок четыре человека, и они являли собой насмерть перепуганный и деморализованный сброд. Задыхаясь от страха и усталости, они бросились в воду и побрели к галере, как вдруг резкий окрик заставил их остановиться.
На фоне светлеющего неба четко вырисовывался силуэт Конана Киммерийца, и легкий бриз трепал его черную гриву.
– Стойте! – приказал он. – Не подходите ближе. Что вам нужно, собаки?
– Дай нам подняться на борт! – закричал какой-то волосатый мошенник, зажимая ладонью кровоточащий обрубок уха. – Мы хотим поскорее убраться с этого дьявольского острова.
– Первому, кто попытается подняться на борт, я раскрою череп, – пообещал Конан.
Их было сорок четыре против одного, но перевес был на его стороне. Всякое желание драться из них выбили.
– Конан, дай нам подняться на борт, – взмолился замориец с красным кушаком, пугливо оглядываясь на притихший лес. – Нас калечили, били, царапали и рвали на части, мы дрались и бежали, и у нас не осталось сил поднять меч.
– Где эта собака Аратус? – требовательно спросил Конан.
– Погиб вместе с остальными! На нас напали самые настоящие дьяволы! Они начали рвать нас на куски еще до того, как мы проснулись, – и целая дюжина славных парней умерла еще во сне. В развалинах оказалось полно теней, в глазах которых полыхало пламя. А еще у них были острые клыки и когти.
– Да! – подхватил другой корсар. – Это были демоны острова, и они приняли облик железных статуй, чтобы одурачить нас. Иштар! Мы преспокойно улеглись спать среди них. Мы – не трусы. Мы дрались с ними столько, сколько смертный способен выстоять против тьмы. А потом мы оторвались от них, оставив их раздирать трупы на куски, подобно шакалам. Но они наверняка бросятся за нами в погоню.
– Да, дай нам подняться на борт! – крикнул худощавый шемит. – Позволь нам сделать это миром, иначе мы поднимемся с мечами в руках, и хотя ты, без сомнения, убьешь многих из нас, но одному тебе не выстоять против всех.
– Тогда я проделаю дыру в днище и потоплю это корыто, – мрачно отозвался Конан. Пираты возмущенно загалдели, но киммериец быстро успокоил их своим львиным рыком: – Собаки! Я, по-вашему, должен помогать своим врагам? Я должен позволить вам подняться на борт, чтобы вы вырвали мне сердце?
– Нет, нет! – раздались нетерпеливые крики. – Мы – друзья, Конан! Мы хотим стать твоими товарищами, парень. Мы все – настоящие пираты. Мы ненавидим короля Турана, а не друг друга.
И они стали настороженно всматриваться в его загорелое лицо.
– Значит, если я – член Братства, – проворчал он, – на меня распространяются все законы нашего ремесла, и тогда, раз уж я убил вашего вожака в честном бою, я – ваш капитан!
Никто не посмел возразить ему. Пираты были слишком напуганы и избиты, чтобы думать о чем-либо еще, кроме того, как бы побыстрее удрать с этого проклятого острова. Конан нашел взглядом окровавленную фигуру коринтийца.
– Эй, Иванос! – крикнул он. – Однажды ты уже встал на мою сторону. Ты готов еще раз поддержать мои требования?
– Да, клянусь Митрой! – Пират, чувствуя, к чему идет дело, был только рад оказаться полезным Конану. – Он прав, ребята: он – наш законный капитан!
Раздались нестройные крики согласия, которым, пожалуй, недоставало энтузиазма. Но их искренность подогревал молчаливый и зловещий лес за спиной, в котором к ним могли подобраться черные дьяволы с горящими глазами и длинными когтями.
