Анджей Сапковский - Дорога без возврата (сборник)
Он осекся, уставившись на что-то у меня за спиной. Теперь и я услышал шум перьев. Услышал бы раньше, если б не его болтовня.
На столе, точнехонько между бутылкой с виски и чайником, опустился Эдгар. Эдгар – ворон здешних мест. Эдгар много летает и мало болтает. Поэтому в Стране он всем служит в основном в качестве курьера. На этот раз было так же, Эдгар держал в клюве большой конверт, украшенный разделенными короной инициалами «MR»[26].
– Чертова банда, – шепнул Болванщик. – Чертова банда показушников.
– Это мне? – удивилась Алиса. Эдгар кивнул головой, клювом и конвертом.
Алиса взяла было конверт, но Арчи бесцеремонно вырвал его у нее из рук и сломал печать.
– Ее королевское величество Мэб и т. д. и т. п., – прочитал он, – приглашает тебя принять участие в партии крокета, которая будет иметь место быть…
Он взглянул на нас.
– …сегодня… – Он пошевелил усами. – Итак, они узнали. Чертов нетопырь разболтал, и они узнали.
– Чудесно! – Алиса Лидделл захлопала в ладоши. – Партия в крокет! С королевой! Можно идти? Было бы невежливо опоздать.
Болванщик громко кашлянул. Арчи повертел письмо в лапах. Дормайс захрапел. Эдгар молчал, распушив черные перья.
– Задержите ее здесь, сколько удастся, – неожиданно решил я и встал. – Я скоро вернусь.
– Не дури, Честер, – буркнул Арчи. – Ты ничего не сделаешь, даже если доберешься до места, в чем я весьма сомневаюсь. Мэб о ней знает и не позволит ей уйти. Ты ее не спасешь. Возможности, прямо сказать, нулевые.
– А может, поспорим?
Ветер времени и пространства все еще шумел у меня в ушах и ерошил шерсть, а земля, на которой я стоял, ни за что на свете не желала перестать трястись. Однако равновесие и жестокая реальность быстро и эффективно вытеснили horror vacui[27], сопровождавшую меня несколько последних минут. Тошнота, правда, неохотно, но отступала, глаза понемногу привыкали к Евклидовой геометрии.
Я осмотрелся.
Сад, в который я попал, был истинно английским, то есть заросшим и запущенным сверх всякой возможности. Откуда-то слева отдавало болотцем и то и дело слышалось короткое кряканье, из чего я сделал вывод, что есть здесь и прудик. В глубине сада поблескивал огнями увитый плющом фасад небольшого двухэтажного дома.
В принципе я был уверен в своем, то есть в том, что попал в соответствующее место в соответствующее время. Но предпочитал удостовериться.
– Есть тут кто-нибудь, черт побери? – нетерпеливо спросил я.
Ждать пришлось недолго. Из тьмы возник рыжий в полоску тип. На хозяина сада он не походил, хотя усиленно старался походить. Глупцом он не был. Совершенно явно ему еще в котеночном возрасте привили немного манер и savoi-vivre[28]. Увидев меня, он вежливо поздоровался, присел и охватил лапы хвостом. Да, хотел бы я увидеть кого-либо из вас, людей, так же спокойно реагирующих на появление существа из вашей мифологии. И демонологии.
– С кем имею удовольствие? – спросил я кратко и бесцеремонно.
– Рассет Фиц-Рурк Третий, ваша милость.
– Это, – движением уха я показал, что имею в виду, – разумеется, Англия.
– Разумеется.
– Оксфорд?
– Действительно.
Стало быть, я попал. Утка, которую я слышал, вероятно, плавала не в пруду, а по Темзе либо Червеллу. А башня, которую видел во время посадки, была Carlax Tower[29]. Проблема, однако, в том, что Carlax Tower выглядела точно так же во время моего предыдущего визита в Оксфорд, а было это в 1645 году, незадолго до битвы под Несби[30]. Тогда, помнится, я советовал королю Карлу бросить все к чертовой матери и бежать во Францию.
– Кто в данный момент правит Британией?
– В Англии – Мерлин из Гластонбери. В Шотландии…
– Я не о котах спрашиваю, глупец.
– Простите, ваша милость. Королева Виктория.
Повезло. Хотя, с другой стороны, баба правила шестьдесят четыре года, с 1837‑го по 1901‑й, так что не исключено было, что я малость перескочил либо недоскочил. Конечно, можно было напрямую спросить рыжика о дате, но это не для меня, сами понимаете. Готов признать, что я не всеведущ. Но престиж, как говорится, über alles[31].
– Кому принадлежит дом?
– Венере Уайтблэк… – начал он, но тут же поправился: – То есть человеческий хозяин дома – декан Генри Джордж Лидделл.
– Дети есть? Я спрашиваю не о Венере Уайтблэк, а о декане Лидделле.
– Три дочери.
– Которую зовут Алиса?
– Среднюю.
Я украдкой перевел дыхание. Рыжик тоже. Он был уверен, что я не расспрашиваю, а экзаменую.
– Весьма обязан, сэр Рассет. Удачной охоты.
– Благодарю, ваша милость.
Он не ответил пожеланием удачной охоты. Знал легенды. Знал, какого рода охоту может означать мое появление в его мире.
Я проходил сквозь ограды, сквозь стены, оклеенные кричащими обоями в цветочек, сквозь штукатурку, сквозь мебель. Я проходил сквозь голоса, шепоты, вздохи и стенания. Я прошел через освещенную living room[32], в которой декан и деканша Лидделлы беседовали с худощавым сутуловатым брюнетом с буйной шевелюрой. Я отыскал лестницу, миновал две детские спальни, дышавшие молодым, здоровым сном. А около третьей спальни наткнулся на Стражницу.
– Я пришел с миром, – быстро сказал я, отступая перед предостерегающим шипением, клыками, когтями и яростью. – С миром!
Лежащая на пороге Венера Уайтблэк прижала уши, наградила меня очередной волной ненависти и тут же приняла классическую боевую позу.
– Осторожней, киска!
– Apage![33] – прошипела она, не меняя стойки. – Прочь! Ни один демон не переступит порога, на котором я лежу!
– Даже такой, – нетерпеливо бросил я, – который назовет тебя Диной?
Она вздрогнула.
– Уйди с дороги, – повторил я, – Дина, кошка Алисы Лидделл.
– Ваша милость? – неуверенно взглянула она на меня. – Здесь?
– Я хочу войти. Сдвинься с порога. Нет-нет, не уходи. Войди вместе со мной.
В комнатке, в соответствии с обычаями эпохи, стояло столько мебели, сколько удалось втиснуть. Стены и здесь были оклеены обоями с чудовищным цветочным мотивом. Над комодиком висела не очень удачная графика, изображающая, если верить подписи, некую мистрис Уэст в роли Дездемоны. А на кроватке лежала Алиса Лидделл без сознания, в поту и бледная как призрак. Она бредила так сильно, что в воздухе над ней я чуть ли не видел глазами воображения красные черепицы домика Зайца и слышал «Greensleeves».
– Они катались на лодке по Темзе, она, ее сестры и сэр Чарлз Лютвидж Доджсон. – Венера Уайтблэк упредила мой вопрос. – Алиса упала в воду, озябла, и у нее поднялась температура. Приходил врач, прописал разные лекарства, давали ей и из домашней аптечки. По невнимательности между лекарствами оказалась бутылочка лауданума[34]. И она ее выпила. С тех пор и лежит в таком вот состоянии.
Я задумался.
– А безответственный Чарлз, это тот мужчина с шевелюрой пианиста, что беседует с деканом Лидделлом? Проходя через гостиную, я воспринял излучаемые им мысли. Чувство вины.
– Да, это именно он. Друг дома. Преподаватель математики, но в остальном вполне приличный тип. И я не назвала бы его безответственным. Он не виноват в том, что произошло в лодке. Случай, от которого никто не застрахован.
– Он часто бывает рядом с Алисой?
– Часто. Она его любит. Он ее любит. Когда смотрит на нее, мурлычет. Придумывает и рассказывает малышке всяческие необыкновенные истории. Она это обожает.
– Ага, – пошевелил я ухом. – Необыкновенные истории. Фантазии. И лауданум. Ну, так мы на месте. Теперь понятно, откуда они растут. Впрочем, хватит об этом. Подумаем о девочке. Я желаю, чтобы она выздоровела. Да поскорее.
Кошка прищурила зеленые глаза и ощетинила усы, что у нас, котов, означает безбрежное изумление. Однако она быстро взяла себя в лапы. И смолчала. Она знала, что спрашивать о причинах моего желания было бы крупной бестактностью. Знала также, что я не ответил бы на такой вопрос. Ни один кот не отвечает на такие вопросы. Мы всегда делаем что хотим и не привыкли объясняться.
– Я желаю, – настойчиво повторил я, – чтобы болезнь покинула мисс Алису Лидделл.
Венера присела, поморгала, пошевелила ухом.
– Это ваше право, князь, – мягко сказала она. – Я… я могу только поблагодарить… за честь. Я люблю этого ребенка.
– Это не была честь. Так что не благодари, а берись за работу.
– Я? – Она чуть не подскочила от изумления. – Я должна ее лечить? Но это же обыкновенным кошкам запрещено! Я думала, что ваша милость соблаговолите сами… К тому же я не сумела бы…
– Во‑первых, в мире нет обыкновенных кошек. Во‑вторых, я могу нарушать любые запреты. Настоящим – нарушаю. Берись за дело.
– Но… – Венера не спускала с меня глаз, в которых вдруг появился испуг. – Но ведь… Если я вымурлыкаю из нее болезнь, тогда я…
– Да, – сказал я пренебрежительно. – Ты умрешь вместо нее.
