Стивен Кинг - Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли
Ему почему-то вспомнился крокодил из «Питера Пэна» – тот самый, который все время гонялся за капитаном Крюком, – и губы мальчика сами сложились в улыбку. Гашер это заметил и угрожающе поднял руку. Джейк весь сжался, закрывая лицо руками.
Тик-Так погрозил Гашеру пальцем, как школьный учитель проказливому ученику.
– Да ладно тебе… ни к чему это, Гашер.
Гашер тут же опустил руку, уже занесенную для удара. Лицо его изменилось неузнаваемо. Раньше оно выражало попеременно либо тупую ярость, либо искусно изображенное, едва ли не искреннее, веселье. Теперь его изъязвленная рожа превратилась в само обожание и раболепие. Как и все здесь присутствующие (не исключая и самого Джейка), Гашер просто не мог оторвать глаз от Тик-Така: тот притягивал взгляды как магнит. И Джейк понимал почему. Тик-Так был единственным тут человеком, который казался по-настоящему полным сил, по-настоящему здоровым. По-настоящему живым.
– Ни к чему – стало быть, ни к чему. Как скажешь. – Но прежде чем вновь впиться взглядом в белокурого великана на троне, Гашер мрачно зыркнул на Джейка. – Только, скажу тебе, Тики, он страшно наглый. Такой наглый, что просто ужас. Если ты хочешь знать мое мнение, нам с ним придется помучиться, прежде чем из него выйдет толк.
– Когда мне понадобится твое мнение, я у тебя спрошу, – отозвался Тик-Так ровным тоном. – А теперь, Гэш, закрой дверь… ты в хлеву, что ли, родился?
Одна из женщин – темноволосая – расхохоталась. Ее хриплый смех походил на воронье карканье. Но стоило Тик-Таку бросить короткий взгляд в ее сторону, как она сразу затихла и опустила глаза.
Дверь, через которую Гашер втащил Джейка в комнату, представляла собой, по сути, две двери. Расположение их напоминало Джейку люки шлюзовых камер космического корабля из фантастических фильмов. Гашер закрыл обе двери, потом повернулся к Тик-Таку и показал ему поднятый вверх большой палец. Тот кивнул и, протянув руку к кнопке на какой-то штуковине непонятного предназначения, похожей на кафедру лектора, медленно – чуть ли не томно – нажал на нее. Где-то в стене заработал насос. Свет неоновых ламп стал заметно слабее. Послышалось легкое шипение воздуха. Колесо на внутренней двери повернулось. И на внешней, наверное, тоже, предположил Джейк. Стало быть, это все-таки бомбоубежище. Когда насос отключился, лампы опять загорелись в полную силу своим безмолвным ярким светом.
– Ну вот, – заключил Тик-Так с довольным видом и, повернувшись к Джейку, оглядел его с головы до ног. Джейк невольно поежился. Ощущение было такое, как будто его просветили рентгеновскими лучами, зарегистрировали и подшили в папку. – Все мы живы-здоровы. Сидим тут в тепле и со всеми удобствами, что твои блохи в ковре. Верно, Хутс?
– Ага! – поспешно откликнулся тощий высокий мужчина в черном костюме. Все лицо его было покрыто какой-то сыпью, и он непрестанно чесался.
– Я привел его, – сказал Гашер. – Я говорил, что во мне можешь не сомневаться. Если я что обещаю, то делаю.
– Да, – подтвердил Тик-Так. – Прямо в точку. У меня, правда, были сомнения насчет пароля, то есть запомнишь ты его или нет, и в конце я уже было подумал, что сомневался не зря, однако…
Темноволосая женщина расхохоталась опять. Тик-Так повернулся к ней вполоборота. В уголках его рта притаилась ленивая, если и вовсе не апатичная, усмешка, и прежде чем Джейк успел сообразить, что происходит – что уже произошло, – женщина отшатнулась, широко раскрыв глаза от изумления и боли, и схватилась руками за какой-то непонятный нарост на груди, которого не было там всего секунду назад.
Только задним числом Джейк понял, что Тик-Так, оборачиваясь, сделал какое-то молниеносное движение, не движение даже, а промельк. Но, присмотревшись, Джейк заметил, что тонкой белой рукояти кинжала, торчавшей из ножен, свисавших на ремне через плечо Тик-Така, на месте не было. Нож, вонзившийся в грудь темноволосой женщины, находился теперь на другом конце комнаты. Тик-Так выхватил и швырнул его с невероятной скоростью – даже Роланду, наверное, было бы трудно тягаться с ним. Это смахивало на какой-то фокус. Злобный, жестокий фокус.
В полном молчании все остальные наблюдали за тем, как женщина пошатнулась и сделала пару шагов по направлению к Тик-Таку хрипло дыша и держась обеими руками за нож, вошедший ей в грудь по самую рукоятку. Проходя, она задела бедром торшер. Мужчина в черном костюме, которого Тик-Так назвал Хутсом, метнулся вперед и подхватил его, не дав упасть. Сам Тик-Так даже не шевельнулся; он так и сидел, неподвижный, на своем троне, перекинув одну ногу через подлокотник, и с ленивой улыбкой смотрел на женщину.
Она споткнулась о край одного из ковров и стала падать лицом вперед. И тут Тик-Так снова сделал одно движение, неуловимое, молниеносное: согнул, а потом резко выпрямил ногу, перекинутую через подлокотник кресла, ударив женщину в низ живота. Ее отшвырнуло назад. Изо рта ее хлынула кровь и попала на мебель. Женщина ударилась о стену и сползла по ней на пол, где и затихла, уронив голову на грудь, как мексиканка из какого-нибудь фильма, присевшая отдохнуть жарким полднем у стены глинобитной хижины, – почему-то у Джейка возникло такое сравнение. У него в голове не укладывалось, что она мертва: столь ужасающе быстро перешла она из мира живых в царство мертвых. Свет неоновых ламп превратил ее темные волосы в полупрозрачную дымку, отливающую голубым и алым. Остекленевшие ее глаза, в которых навечно застыло предсмертное изумление, смотрели прямо на Тик-Така.
– Я ее предупреждал, и не раз, насчет этого смеха, – заметил тот, переводя хмурый взгляд на вторую женщину, грузную, рыжеволосую, чем-то похожую на тягач. – Или нет, Тилли?
– Предупреждал, – тут же поддакнула Тилли. Глаза у нее так и горели восторженным страхом. Похоже, все происходящее сильно ее возбуждало. Она то и дело облизывала губы. – И не раз. Могу чем угодно поклясться, чтоб мне провалиться.
– Ага, – лениво заметил Тик-Так, – с такой жирной задницей, как у тебя, провалиться недолго. Передай мне мой ножичек, Брандон, и не забудь протереть его хорошенько.
Приземистый кривоногий мужчина сорвался с кресла и бросился выполнять приказание. Нож поначалу не поддавался; он, похоже, застрял в кости незадачливой черноволосой женщины. Бросив испуганный взгляд на Тик-Така, Брандон покрепче схватился за рукоятку и потянул посильнее.
Тик-Так, однако, тут же забыл и о Брандоне, и о бедняжке, которая – в буквальном смысле этого слова – умерла от смеха. Взгляд зеленых сверкающих глаз уже впился в Джейка, который явно интересовал его больше, чем мертвая женщина.
– Подойди ближе, салага, – велел Тик-Так. – Хочу получше тебя рассмотреть.
Гашер пихнул Джейка вперед. Тот споткнулся и наверняка бы упал, если бы сильные руки Тик-Така не подхватили его за плечи. Убедившись, что мальчик восстановил равновесие, Тик-Так отпустил его плечи, схватил за запястье левой руки и поднял ее кверху. Внимание его привлекли часы «Сейко».
– Если это действительно то, что я думаю, тогда это верный и истинный знак, – пробормотал Тик-Так. – Скажи-ка мне, мальчик… что это у тебя за сигул?
Джейку, который понятия не имел, что такое сигул, оставалось надеяться только на благосклонность судьбы.
– Это часы. Только они не работают, мистер Тик-Так.
Хутс хохотнул и тут же испуганно зажал рот ладонями, когда Тик-Так повернулся к нему. Впрочем, уже через секунду Тик-Так смотрел опять на Джейка, и хмурое выражение его лица сменилось вдруг лучезарной улыбкой. Глядя на эту улыбку, как-то даже не верилось, что здесь, в этой комнате, только что произошло убийство – что у стены сидит мертвая женщина, а не киношная мексиканка, присевшая отдохнуть в жаркий полдень. Глядя на эту улыбку, не верилось даже, что все эти люди – душевнобольные, а сам Тик-Так скорее всего самый буйный и главный псих в этом большом дурдоме.
– Часы. – Тик-Так кивнул головой. – Что ж, название вполне подходящее: в конце концов для чего эти штуки, которые время показывают… чтобы часом на них поглядывать. Верно, Брандон? Гашер? Тилли?
Они ответили дружными возгласами одобрения. Одарив их своей обворожительной улыбкой, Тик-Так опять повернулся к Джейку. Джейк заметил, однако, что эта улыбка, пусть даже и донельзя располагающая, не затрагивает его глаз. Глаза Тик-Така не улыбались, они оставались такими же, как всегда: холодными, жесткими и любопытными.
Он протянул палец к часам на левом запястье Джейка – они показывали девяносто одну минуту восьмого, причем вечера и утра одновременно, – и тут же отдернул руку, так и не прикоснувшись к стеклу над электронным, на жидких кристаллах, табло.
– Скажи мне, мой юный друг… эти твои часы, они, случайно, не с ловушкой?
– Чего? А-а! Нет. Они без ловушки. – Джейк дотронулся пальцем до «Сейко».
– Это еще ничего не значит, если они настроены на частоту твоего тела, – заметил Тик-Так. Теперь он перешел на резкий пренебрежительный тон – таким тоном всегда разговаривал папенька Джейка, когда не хотел, чтобы его собеседники догадались, что он совершенно не врубается в предмет разговора. Тик-Так задумчиво покосился на Брандона, и Джейк догадался, что тот сейчас взвешивает все «за» и «против», решая, стоит ли назначать кривоногого коротышку своим уполномоченным «дотрагивателем». Эта идея, должно быть, его не прельстила. Тик-Так отвернулся от Брандона и опять заглянул Джейку в глаза. – Если эта фигня шибанет меня током, ты у меня через тридцать секунд задохнешься, дружок, носом в собственной заднице.
