Стивен Кинг - Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли
Среди оставшихся младов была еще одна женщина – тощее существо со светлыми волосами, вылезающими клоками, как будто у нее лишай. Эдди заметил, как она постепенно, бочком-бочком, начала продвигаться к мертвому карлику – и к потенциально безопасной зелени, закрывавшей вход в арку, – и всадил пулю в потрескавшийся цемент у нее под ногами. Он и сам не знал толком, чего ему от нее надо, просто ему не хотелось, чтобы один дурной пример заразил остальных. Кроме того, он боялся своих же рук – мало ли что они станут делать, если весь этот болезненный мрачный народ попытается смыться. Что бы он там себе ни думал по поводу всех этих стрелецких дел, рукам его это занятие, как выяснилось, понравилось.
– Стой на месте, красавица. Офицер дружественных нам войск обеспечит твою безопасность. – Он бросил взгляд на Сюзанну. Лицо ее посерело, и это встревожило Эдди. – Ты как, Сьюз? Нормально? – спросил он, понизив голос.
– Нормально.
– Ты ведь не хлопнешься в обморок, правда? Потому что…
– Нет. – Она подняла глаза, темные, точно сумрачные пещеры. – Просто раньше я никогда ни в кого не стреляла… понятно?
Что ж, привыкай, – едва не вырвалось у него, но он прикусил язык и опять покосился на пятерых оставшихся от оголтелой толпы. Они смотрели на него с Сюзанной с тупым испугом, которому, однако, было далековато до настоящего страха.
Черт возьми, да они все забыли давным-давно, что такое страх, – сказал себе Эдди. – Равно как и радость, печаль и любовь… по-моему, они вообще разучились чувствовать. Слишком долго они живут в этом гиблом месте.
И тут ему вспомнился смех, возбужденные крики, аплодисменты… Так что, выходит, была одна вещь, которая приводила в движение их застопорившиеся моторы, – нечто, способное пробудить в них какие-то, пусть извращенные, чувства. Резвый бы смог это подтвердить.
– Кто у вас тут за старшего? – спросил Эдди, внимательно наблюдая за перекрестком у них за спиной на случай, если те, кто сбежал, передумают и снова заделаются смельчаками. Пока что он не слышал и не видел ничего подозрительного. Все остальные, как видно, решили бросить эту пятерку на произвол судьбы.
Они неуверенно переглянулись, и в конце концов заговорила женщина с перепачканным кровью лицом:
– Был Резвый, но когда в этот раз загремели божественные барабаны, жребий выпал на него, и мы дали ему проплясаться. Наверное, после него шел бы Уинстон, но вы замочили его из своих проклятых револьверов. Да-да, замочили. – Она нарочно стерла ладонью кровь со щеки, посмотрела себе на руку и снова вперила мрачный взгляд в Эдди.
– А что, по-твоему, собирался со мной сделать Уинстон, когда метнул свое долбаное копье? – полюбопытствовал Эдди. Ему было весьма неприятно, что эта толстая тетка заставила его почувствовать свою вину за содеянное. – Подровнять мне прическу?
– И Франклина Блескучего замочили тоже, – угрюмо бубнила толстуха. – А кто вы такие вообще? Или седые, а это само по себе уже плохо, или парочка проклятых иноземцев, что еще хуже. Сколько нас, младов, осталось в Северном городе? Кто нас защитит? Топси? Да, Топси мог бы… Топси Мореход… но его с нами нету, так? Сел в свою лодку и уплыл по реке… да, именно так он и сделал, и да падет на него Божий гнев, это я вам говорю!
Сюзанна уже перестала вслушиваться в слова. Ее мысли как заколдованные возвращались опять и опять к одной фразе, сказанной ранее толстой женщиной: Жребий выпал на Резвого, и мы дали ему проплясаться. Давно, еще в колледже, она прочитала рассказ Шерли Джексон «Лотерея». Эти люди – выродившиеся потомки исконных младов – являли собой воплощение кошмарной фантазии Джексон. Неудивительно, что они не способны уже ни на какие сильные чувства. А кто был бы на это способен, зная, что ему предстоит принимать участие в этой страшной жеребьевке, и не единожды в год, как в рассказе, а по два-три раза на дню?
– Но почему? – спросила она у забрызганной кровью женщины. Ее голос, проникнутый ужасом, звучал хрипло и глухо. – Зачем вам все это?
Толстуха уставилась на Сюзанну как на законченную идиотку.
– Зачем? Да затем, чтобы призраки, обитающие в машинах, не вселились в тела умерших – младов или седых, все равно – и не послали их через дыры в земле наверх, чтобы они нас пожрали. Каждый дурак это знает.
– Никаких призраков не существует, – попыталась ее вразумить Сюзанна, но даже сама поняла, что слова ее просто бессмысленны. Здесь призраки существуют, существуют. В этом мире они повсюду. Но тем не менее она продолжала: – То, что вы называете божественными барабанами, всего лишь магнитофонная запись. Просто пленка где-то застряла, и все. – Тут ее вдруг осенило, и она торопливо добавила: – Или, быть может, седые делают это нарочно… вы никогда не задумывались? Они живут в другой части города, так ведь? И под землей тоже? Они всегда стремились вас выжить. Может быть, это просто способ, чтобы заставить вас выполнить за них всю работу.
Забрызганная кровью женщина стояла рядом с пожилым господином в котелке – самом древнем, наверное, в мире – и выцветших брюках цвета хаки. Он сделал шаг вперед и заговорил подчеркнуто вежливо, отчего глубокое его презрение к чужакам обрело свойство кинжала с острым как бритва лезвием:
– Вы ошибаетесь, госпожа стрелок. Здесь, под Ладом, машин не счесть, и во всех обитают призраки… демоны-духи, несущие смертным одно только зло. Эти демоны-духи очень даже способны поднять мертвецов… а уж мертвецов у нас в Ладе хватает.
– Послушайте, – раздраженно встрял Эдди. – А вы-то сами хоть раз видели этих зомби, а, Дживз[51]? Их вообще кто-нибудь видел?
Дживз скривил губы и ничего не сказал – усмешка его говорила сама за себя. Чего еще можно ждать от каких-то бешеных иноземцев, которые вместо того, чтобы искать понимания, начинают палить из револьверов?
Эдди решил, что лучше всего прекратить бесполезную эту дискуссию. Все равно проповедник из него никакой. Он помахал своим «ругером» перед носом забрызганной кровью женщины.
– Ты и твой этот приятель… который похож на английского камердинера в выходной день… отведете нас на вокзал, после чего мы с вами нежно распрощаемся, и, признаюсь вам честно, на этом мой рабочий день, мать его так, закончится.
– Вокзал? – переспросил пожилой мужчина, похожий на Дживза. – А что это такое – «вокзал»?
– Колыбель, – уточнила Сюзанна. – Отведите нас к Блейну.
Последняя фраза все-таки подкосила Дживза: презрительное выражение умудренного жизненным опытом человека сменилось подлинным ужасом.
– Туда нельзя! – Он едва ли не закричал. – Колыбель – это запретная зона, а Блейн – самый опасный из всех призраков Лада.
Запретная зона? – подумал Эдди. – Великолепно. Если это действительно так, по крайней мере у нас голова перестанет болеть насчет вас, придурки. Кроме того, ему было приятно узнать, что Блейн все-таки существует… во всяком случае, сами млады в это верят.
Остальные смотрели на Эдди с Сюзанной в полном недоумении: наверное, с таким выражением взирала бы группа новообращенных фанатиков-христиан на предприимчивых прохиндеев, предложивших им взять в аренду Ковчег завета и переделать его под общественный туалет.
Эдди приподнял «ругер», прицелившись точно в лоб Дживзу.
– Нам нужно туда, – сказал он. – Мы идем. И если у тебя действительно нет желания присоединиться к своим праотцам прямо сейчас, то лучше тебе прекратить скулить и отвести нас, куда тебе сказано.
Дживз и забрызганная кровью женщина неуверенно переглянулись, но когда «камердинер» опять повернулся к Сюзанне и Эдди, лицо его было суровым и очень решительным.
– Лучше вы нас застрелите, – проговорил он угрюмо. – Мы скорее умрем, чем пойдем туда.
– Да вы на себя посмотрите, ребята: кучка свихнувшихся мудаков с отмирающими мозгами! – взбесилась Сюзанна. – Никто не умрет! Никто! На хрена умирать?! Просто вы нас проводите, и все! Ради всего святого!
– Но, госпожа, – проговорила толстуха серьезным тоном, – что умереть, что войти в Колыбель к Блейну – все едино. Потому что Блейн спит, и тот, кто разбудит его, очень дорого за это заплатит.
– Да ладно тебе, красотка. – Эдди тоже уже начинал выходить из себя. – Разве можно почувствовать запах кофе, засунув нос в задницу?
– Я вас не очень-то поняла, – проговорила толстуха со странным достоинством (откуда оно только взялось?).
– Я хочу сказать, что у вас есть выбор: отвести нас в Колыбель, рискуя при этом навлечь на себя гнев Блейна, или остаться здесь и уже наверняка испытать на себе гнев Эдди. Между прочим, вовсе не обязательно убивать человека сразу – снес башку, и порядок, все чинно и быстро. Можно отстреливать и по кусочку, а я сейчас именно в том настроении. Мне ужасно не нравится ваш городишко, и день у меня был поганый… музыка однообразная, запись заело, все население страдает хроническим или острым психозом и умственной недостаточностью, и первый же парень, которого мы тут встретили, швырнул в нас гранату и умыкнул нашего друга. Так что вы мне скажете?
