Бессонница - Кинг Стивен

1

— Взгляните на проблему иначе, — порекомендовал Уайзер пятью минутами позже. Они сидели в современном баре. Ральфу, привыкшему к старомодным кафе — уютная мебель, приглушенный блеск медных ручек, запахи жареного, доносящиеся из кухни, — это место показалось слишком авангардистским и тесноватым, но пирог оказался действительно отличным, и хотя кофе был далек от стандартов Луизы Чесс — Луиза варила кофе лучше всех в мире, — он все же был горячим и крепким. — И как же мне на нее взглянуть? — спросил Ральф. — Существуют вещи, к которым всегда стремилось человечество. Не ко всей той чепухе, которая попадает в учебники истории, я говорю об основных вещах. Крыша, чтобы укрыться от дождя. Вкусная еда и выпивка. Насыщенная сексуальная жизнь. Здоровые почки. Но, возможно, самым главным является то, чего не хватает вам, мой друг. Потому что в мире действительно нет ничего, что можно было бы сравнить со здоровым сном, ведь так? — Вы абсолютно правы, — согласился Ральф. Уайзер кивнул: — Сон — это желанный избавитель и врачеватель страждущего человечества. Шекспир называл его нитью, восстанавливающей порванную связь времен. Наполеон величал сон благословением ночи, а Уинстон Черчилль — самый знаменитый человек двадцатого столетия, страдавший бессонницей, — говорил, что это единственное облегчение, которое могло бы вывести его из глубокой депрессии. Все эти цитаты я использовал в своих работах, но суть сводится к одному: ничто в мире не может сравниться с благодатностью ночного сна. — Вас тоже мучила подобная проблема, не так ли? — неожиданно спросил Ральф. — И именно поэтому вы… Ну… Взяли меня под свое крыло? Джо Уайзер улыбнулся: — Значит, со стороны это выглядит так? — Думаю, да. — Что ж, считайте как хотите. Да, я периодически страдаю бессонницей с тринадцати лет. Именно поэтому я написал не одну исследовательскую работу, а целых две. — А как теперь? Уайзер пожал плечами: — Этот год оказался не так уж плох. Не самый лучший, но вполне сносный. Когда мне было лет двадцать, года два проблема стояла очень остро — я ложился в постель в десять, ворочался до четырех, просыпался в семь и каждый наступивший день проживал с ощущением, что я неудачливый игрок в чьем-то ночном кошмаре. Это чувство было настолько знакомо Ральфу, что по его рукам и спине пробежали мурашки. — А сейчас я дохожу до самого главного, Ральф, так что слушайте. — Весь внимание. — Дело в том, что, несмотря на дерьмовое самочувствие, вы по-прежнему практически здоровы. Сон не создан равноценным — есть хороший сон, а есть плохой и, что, может быть, даже важнее, осознанность сновидений означает хороший сон. Именно поэтому в данный момент самым неверным шагом с вашей стороны будет прибегнуть к снотворному. Я знаком с Литчфилдом. Он довольно неплохой парень, но так любит выписывать рецепты… — Отлично сказано, — заметил Ральф, вспоминая Кэролайн. — Если вы расскажете Литчфилду все то, о чем рассказали мне по дороге сюда, он пропишет вам бензодиазепины — возможно, далмейн или ресторил, а может, галцион или валиум. Вы будете спать, но расплата все же наступит. Транквилизаторы бензодиазепинового ряда вызывают привыкаемость организма, к тому же угнетающе действуют на дыхательную систему, но, что еще хуже, у людей, подобных вам и мне, они значительно снижают продолжительность нормального сна со сновидениями… Да, а как вам пирог? Вы ведь к нему даже не притронулись. Ральф откусил большой кусок и проглотил, не ощущая вкуса. — Отличный, — сказал он. — А теперь объясните мне, почему так необходимы сновидения, чтобы сон можно было считать нормальным? — Имей я ответ на этот вопрос, я давно забросил бы свое таблеточное дело и подвизался в качестве гуру по сну. — Уайзер разделался со своим пирогом и теперь подушечкой указательного пальца подбирал крупные крошки с тарелки. — В представлении большинства людей БДГ-сон <БДГ быстрые движения глазами.>и сон со сновидениями синонимы, но никто на самом деле не знает, каким образом связаны движения глаз у спящих со сновидениями, которые их посещают. Непохоже, чтобы движения глаз означали «смотрение» или «наблюдение», потому что исследователи сна фиксировали подобные движения даже в случаях, если люди, подвергавшиеся исследованию, позднее видели сновидения как вполне статичные — например, такие, в которых только велись беседы. Аналогично — никто не знает, почему существует определенная связь между осознанными, последовательными сновидениями и общим психическим здоровьем: чем больше подобных снов видит человек, тем он здоровее, и наоборот. Прямо как на весах. — Психическое здоровье — довольно общая фраза, — скептически заметил Ральф. — Да. — Уайзер усмехнулся. Что-то вроде увиденного мною на днях лозунга на бампере автомобиля: «ПРЕДОСТАВЬ МНЕ ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ, ИНАЧЕ УБЬЮ». В любом случае, однако, мы говорим об основных, известных каждому компонентах — способности к познанию, индукции и дедукции, способности к общению, памяти… — Память у меня стала ухудшаться, — перебил Ральф. Он вспомнил о трудностях с запоминанием номера справочной кинотеатра и о своих продолжительных поисках коробки с бульонными кубиками. — Вполне возможно, что вы страдаете некоторым ослаблением памяти, однако ширинка на брюках у вас застегнута, рубашка надета на лицевую сторону, и могу поклясться, что спроси я ваше второе имя, вы ответите немедленно. Я вовсе не преуменьшаю ваших проблем — кто угодно, только не я, — но прошу изменить ваш взгляд на вещи хотя бы на минуту-другую. Подумать о тех сферах вашей жизни, в которых вы по-прежнему чувствуете себя отлично. — Хорошо. Эти осознанные и последовательные сновидения — они что, просто свидетельствуют о том, насколько хорошо действуют все системы организма, наподобие индикатора наличия бензина в машине, или действительно помогают человеку функционировать? — Никто не знает этого наверняка, но, скорее всего, и то, и другое. В начале пятидесятых, когда врачи еще поклонялись барбитуратам <Барбитураты — лекарственные препараты на основе барбитуровой кислоты — оказывают тормозящее влияние на кору полушарий головного мозга и стволовую часть большого мозга. Сон, вызываемый барбитуратами (как и большинством других снотворных средств), по своему течению отличается от естественного сна. Барбитураты облегчают засыпание, но меняют фазовую структуру сна, укорачивая продолжительность так называемого быстрого (ортодоксального) сна>, некоторые ученые даже пытались доказать, что здоровый сон, за который мы так боремся, со сновидениями вообще никак не связан. — Ну и?.. — Тесты не подтвердили эту гипотезу. Люди, которые переставали видеть сны, или те, чей сон постоянно прерывался, стали подвержены различным расстройствам не только физического, но и психического здоровья, вплоть до потери способности как познавать мир, так и эмоционально реагировать на внешние и внутренние раздражители. К тому же у них возникли проблемы с восприятием <При нарушении запоминания, хранения и воспроизведения фактов окружающей среды и личного опыта говорят о количественных расстройствах памяти. В сочетании с ложными воспоминаниями, при смешении прошлого и настоящего, реального и воображаемого — о качественных ее расстройствах, называемых парамнезией.>, такие, например, как гиперреальность. Позади Уайзера, у дальнего конца стойки мужчина читал «Дерри ньюс». Из-за газеты виднелись лишь его макушка да руки, левую украшало претенциозное кольцо. На первой странице виднелся крупный заголовок: «ЗАЩИТНИЦА ПРАВА НА АБОРТ СОГЛАСИЛАСЬ ВЫСТУПИТЬ В ДЕРРИ В СЛЕДУЮЩЕМ МЕСЯЦЕ». Пониже и помельче шло: «Группы сторонников движения „Друзья жизни“ обещают организовать акции протеста». В центре страницы красовалась цветная фотография Сьюзен Дэй — весьма привлекательной, совсем не такой, как на плакате в витрине магазина Далтона. Там лицо ее казалось невыразительным, даже несколько зловещим, здесь же Сьюзен Дэй была сияющей, с лучистым взглядом. Длинные, с медным отливом волосы были откинуты назад, открывая лицо. Умные, проницательные темные глаза. Значит, Сьюзен Дэй все-таки приезжает. Пессимизм Гамильтона Дейвенпорта был напрасным. Но то, что увидел Ральф потом, заставило его совершенно забыть и о Дейвенпорте, и о Сьюзен Дэй. Вокруг рук мужчины, читающего газету, как и возле его макушки, стала собираться серо-голубая аура. Но особенно яркой она казалась вокруг кольца с ониксом, которое носил мужчина. Аура не затуманивала наоборот, проясняла, превращала камень в некое подобие астероида из фантастического фильма… — Что вы сказали, Ральф? — А? — Ральф с трудом отвел взгляд от кольца. — Не знаю… Разве я что-то говорил? Думаю, я спросил, что такое гиперреальность. — Сверхчувствительная восприимчивость, — пояснил Уайзер. — Как будто вы пустились в ЛСД-путешествие <ЛСД — синтетический наркотик.>, не принимая никакой химии. — О… — протянул Ральф, наблюдая, как яркая серо-голубая аура начала формировать сложные рунические узоры при помощи того пальца, которым Уайзер подбирал крошки от пирога”Сначала это было похоже на буквы, начертанные инеем… Затем на предложения, написанные в тумане… Затем на странные, вызывающие изумление лица. — Ральф моргнул, и все исчезло. —Конечно, конечно. Но послушайте, Джо, если народные средства не помогают, как, впрочем, и патентованные препараты, и даже могут изменить все к худшему, вместо того чтобы помочь, что же тогда остается? Ничего. Правильно? — Вы будете доедать? — спросил Уайзер, указывая на тарелку Ральфа. Морозное серо-голубое свечение наподобие арабской буквы из сухого льда сорвалось с кончика его пальца. — Нет. Я сыт. Возьмите, если хочется. Уайзер подвинул тарелку Ральфа к себе. — Не стоит сдаваться так быстро, — сказал он. — Мне бы хотелось, чтобы вы еще раз зашли в «Райт-Эйд», я дам вам пару визитных карточек. Мой вам совет, позвольте этим парням попробовать. — Каким парням? — Ральф завороженно смотрел, как Уайзер открыл рот, чтобы откусить пирог. Каждый зуб окружало огненно-серое свечение. Пломбы сверкали наподобие маленьких солнц. Крошки пирога и яблочной начинки (спокойно, Ральф, спокойно) тоже светились. Затем Уайзер закрыл рот, и свечение исчезло. — Джеймсу Рою Хонгу и Энтони Форбесу. Хонг занимается акупунктурой, его кабинет расположен на Канзас-стрит. Форбес же — это врач, владеющий искусством гипноза, он принимает на Хессер-стрит. И прежде чем вы назовете их шарлатанами… — Я так не скажу, — спокойно произнес Ральф. Рука его потянулась к Магическому Глазу, который он по-прежнему носил под рубашкой. — Поверьте, я этого не сделаю. — Что ж, отлично. Я вам советую сначала обратиться к Хонгу. Иголки выглядят пугающе, но сама процедура почти безболезненна. Понятия не имею, что это такое и как срабатывает, зато когда два года назад стало особенно худо, Хонг мне очень помог. Форбес тоже неплох — так я слышал, — но я предпочитаю Хонга. Он ужасно занят, но я постараюсь вам помочь записаться на прием. Так что скажете? Ральф увидел яркое серое свечение, не толще нитки, вырвавшееся из уголка глаза Уайзера и скатившееся вниз по щеке, как супернатуральная слеза. И это все решило. — Я даю добро. Уайзер радостно передернул плечами: — Умница! А теперь расплачиваемся и убираемся отсюда.