Скотт Сиглер - Ночная жажда
– Ради нашего короля! Форт, прикончи его!
Большой человек поднял левую руку вверх и сжал пальцы в могучий кулак.
– Виновен! Виновен!
– Нет! – Шэрроу судорожно схватился за огромную руку, прижатую к его животу; он бил по ней кулаком, царапал, даже пытался укусить, но достать зубами уже не мог.
Кулак тяжелой кувалдой обрушился на грудь Шэрроу, сокрушив ее, словно заполненную жидкостью лампочку. Изо рта пленника в ту же секунду хлынула кровь, ее капли взлетели высоко в воздух, забрызгав палубу, многих стоящих на ней и самого Шэрроу. Его ноги и руки дернулись, после чего навсегда замерли…
Чудовище встало на ноги. Окровавленная грудь Шэрроу была попросту сплющена. Сам он больше не шевелился.
Рекс указал на труп:
– Убрать мерзкого преступника!
Из-за спины Пукки появились облаченные в белое люди. Четверо из них подхватили изувеченное тело пленника. Когда люди в масках пронесли труп мимо Пукки, тот закрыл глаза.
Господи Иисусе, избавь меня от этого безумия…
– Теперь вот этого!
Он снова услышал голос Рекса. Пукки боялся поднять голову – Рекс указывал теперь в его сторону? Неужели он будет следующим, кому предстоит стать осужденным?
– Нет! Оставьте меня!
Голос доктора Метца.
Пукки открыл глаза и увидел, как люди в белом вытащили седовласого судебного медика на нос судна. Рекс наблюдал за ними, кивая и широко улыбаясь.
– Поставьте сюда этого преступника, – сказал он. – И приступим к следующему судебному заседанию!
Разве ты не чувствуешь этот запах?
В четыре утра на станции метро не было ни души. Единственное препятствие представляли турникеты. Но они перепрыгнули через них и направились вниз по неработающим эскалаторам. Удивительную прыть проявил даже старик Олдер. Он и теперь не отставал, ловко орудуя тростью.
Вскоре они уже стояли на платформе, длинной и совершенно пустой, с черными рельсами по обеим сторонам. Эгги спустился с платформы и повел всех в сторону темного туннеля. Адам с опаской указал на третий рельс, предупредив, что тот находится под напряжением девятьсот вольт и по нему протекает ток силой четыре тысячи ампер. От этого рельса всем следовало держаться подальше…
Брайан не был уверен, что у Эгги получится задуманное. Этот человек в буквальном смысле трясся от страха. По дороге к метро бродяга рассказал о своем пребывании в белой темнице, о людях в масках, о древнем корабле, вросшем в толщу камней и мусора, и о жирном кошмаре по имени Мамочка. С учетом всего того, что Брайан увидел и испытал за последние несколько дней, у него не осталось никаких причин подвергать сомнению рассказ Эгги. Сам же рассказчик верил каждому произнесенному им слову и заново переживал сказанное. Такой страх нельзя было фальсифицировать.
У него должно было получиться. Ему требовалось отыскать этих тварей и освободить Пукки.
Они шли через туннель вдоль узкого выступа, который располагался параллельно рельсам. Фонари освещали грязные стены, выложенные белой плиткой, рельсы и толстый слой шлака между ними. Довольно скоро станцию должны были вновь открыть и возобновить движение. Таким образом, в их распоряжении оставалось не так много времени. Брайан и Эгги шли впереди. Замыкал группу Джон Смит.
Прошло всего пять минут, когда Эгги хлопнул Брайана по плечу.
Брайан повернулся.
– Что? Здесь?
У Эгги затряслись руки, и луч его фонаря заплясал по белой плитке.
– Не знаю, приятель. Мне кажется, по времени я шел примерно столько, не очень долго. Хотя точно не помню.
– Ладно, не волнуйся, – сказал Брайан, – и постарайся сосредоточиться.
Эгги заглянул в черноту туннеля. Он стал осматривать стены, словно желая там что-то высмотреть.
Снова тот запах…
Мог ли Брайан это себе представить? Он глубоко вдохнул через нос… вот он снова, тот самый запах, который вызывал у него желание что-то сделать, кого-то защитить.
Он прикоснулся рукой к плитке на стене, затем опустился на одно колено. С опаской оглянулся, вдохнул, сделал паузу, снова оглянулся, снова вдохнул.
Более сильный запах исходил откуда-то справа.
Он встал, мягко отодвинул Эгги в сторону и пошел вперед. Да, в этом направлении запах был сильнее.
Сзади послышались шаги.
– Эй, мистер коп, – позвал его Адам. – Что там у вас?
Глубоко вдохнув, Брайан двинулся дальше.
– Вчера ночью Эгги приволок отсюда ребенка. Мне кажется, я чувствую тот запах…
По мере того, как он продвигался вперед, запах становился еще сильнее. Это был тот же запах, который вызывал головокружение в больнице. Брайан чувствовал, как усиливается его инстинкт охотника. Запах начал потихоньку исчезать, но он мог с уверенностью сказать, что ощушение стало гораздо слабее. Клаузер повернулся и отошел немного назад. Запах усилился. Когда он достиг максимума, Брайан остановился. Опустился на колени… запах усилился. Брайан нагнул голову и глубоко вдохнул.
Здесь самый сильный запах.
Он повернулся к Эгги:
– Это здесь?
– Возможно, – пробормотал тот. – Не знаю точно.
Брайан встал и поднял ногу.
Эгги схватил его за плечо:
– Постой! Не надо. Там какие-то столбы… Они очень непрочные. Это ловушка, и все в любой момент может обрушиться. Будь осторожен!
Брайан опустил ногу и постучал по грязной плитке костяшками пальцев. Послышался глухой звук. Похоже, за плиткой находилась полость. Он проверил близлежащие участки, но они не простукивались – значит, за ними, как и положено, была глухая стена.
– Посветите мне!
Грязную плитку осветили лучи фонарей. Брайан наклонился поближе. Вот здесь… здесь, кажется, более темный слой штукатурки? Он вытащил нож и вставил лезвие между плитками… оно провалилось внутрь. Просунув лезвие, он вытащил его. Образовалась тонкая щель, послужившая наградой за потраченные усилия.
– Теперь посветите сюда.
Адам поднес свой фонарь поближе. Брайан просунул пальцы в щель.
– Будьте осторожны, – предупредил он всех и сильно дернул на себя. Наружу полетели куски плитки и фанеры.
Четыре луча осветили какой-то узкий проход. Внутри Брайан увидел целый ряд странных нагромождений, уходящих в темноту.
– Да! То самое место! – с ужасом проговорил Эгги.
Брайану не требовалось подтверждение, потому что он явственно чувствовал запах. Клаузер наклонился еще ниже, пока его нос не уткнулся в землю. Здесь.
Эгги подполз поближе.
– Вот здесь я и забрал ребенка. Когда войдете внутрь, увидите в грязи следы. Ступайте точно по ним, след в след.
Брайан кивнул и встал. Он взял фонарь у Адама, затем снова нагнулся и вошел в проход. Посветил на потолок, стены, пол. На земле он сразу же увидел следы, о которых ему только что говорил Эгги.
Бродяга схватил его за рукав:
– Я тебе уже и так помог, теперь отпусти меня. Пожалуйста, не заставляй меня возвращаться туда. Я очень боюсь. Пожалуйста.
Брайан ненадолго задумался. Эгги мог оказать реальную помощь в поисках Пукки. И, кроме того, кто-то должен был заплатить за смерть Робин.
Все глаза… все зубы.
– Пойдешь с нами, – сказал Брайан и повернулся к Джону: – Присмотри за ним. Если он попытается сбежать, прострелишь ему ногу.
Смит кивнул:
– Конечно.
Джон не собирался стрелять в Эгги. Брайан знал об этом, но надеялся, что Эгги не в курсе.
– Все за мной, – коротко сказал он, осторожно поставив левую ногу в первый след.
Серебряный Орел
Человек со змеиным лицом приподнял доктора Метца, подхватив одной рукой под зад, а другой – стиснув затылок.
– Виновен! Виновен!
Пукки не мог отдышаться. Создалось ощущение, что воздух вообще перестал поступать к нему в легкие. Он снова закрыл глаза: смотреть на это больше не было сил.
Рекс медленно поднял большой палец, затем резко повернул его вниз.
– Слай, исполни приговор!
Метц отчаянно закричал, но этот крик быстро оборвался – раздался глухой удар, послышались хруст и какое-то бульканье. Пукки знал: такие звуки слышны, когда из горла и носа ручьем хлещет кровь…
Толпа одобрительно взревела, и этот жуткий хор страшным эхом отдался в ушах Пукки. Он снова вздрогнул.
Потом он услышал, как люди в масках прошли мимо него, волоча труп Метца. Вскоре они вернулись, шурша белыми робами.
– Следующий!
Каждое слово Рекса представляло собой хриплый крик, и в каждом звуке, каждом слоге сквозило безумие и вожделение неисправимого психопата.
– Этого! Приведите мне его!
Открой глаза, открой свои глаза!
Но Пукки не мог этого сделать.
В него вцепились чьи-то руки. Его глаза открылись сами, против его воли. Его замутило, охватила паника, сердце отчаянно забилось, ноги сделались каменными. Еще неделю назад эта картина, возможно, не вызвала бы у него никаких эмоций. Но сейчас…
