Аттестат зрелости 2 (СИ) - Рюмин Сергей

— Хозяева! Выходите, саженцы приехали.

Мы выгрузили 8 саженцев. Четыре Василий Макарович сразу отложил себе. Он протянул мне спецовку — штаны и куртку:

— Надевай, чтоб не замараться!

Селифан вдобавок вручил еще почти новую телогрейку.

Я отогнал машину к своему дому, выгрузил оставшиеся четыре дубка. Планировал посадить их по углам внутри периметра забора. Лопату взял с собой из гаража.

Зашел в дом, чтобы переодеться и с удивлением замер. Сзади в спину меня толкнул Василий Макарович.

— Входи, входи! — хохотнул он. — Тут твоих еще с тысячу рублей у меня оставалось, вот я и прикупил тебе холодильник да телевизор. Думаю, пригодятся. Телевизор в горнице.

На кухне красовался холодильник «Свияга». Красота! Я скинул сапожки, прошел босиком по холодному полу в комнату. В комнате на тумбочке стоял новенький «Горизонт».

— Хочешь, можешь включить, — предложил с улыбкой лесник. — Антенну мы тебе установили.

Мачту телеантенны я на улице заметил, только не придал этому значения.

— В комнатах кровати поставили, — сообщил Селифан. — Можешь даже сегодня заселяться. Только печку протопить надо.

— Протопим, — кивнул я. — Как экзамены сдам, так и заселюсь.

Я скинул куртку, штаны. Переоделся в рабочую спецодежду. Сунул ноги в кирзовые сапоги.

— Э! Так не пойдёт, — покачал головой Василий Макарович. — Ну-ка, давай учись портянки наматывать!

Пришлось учиться. Через пять минут я практически ничем не отличался от местного пейзанина. Разве что чистый был еще.

Взял в руки лопату, наметил ямку. Потом отошел к другому углу, прихватив с собой саженец прямо в горшке, затем к третьему, четвертому. Селифан с лесником внимательно наблюдали за моими действиями.

— Вы тоже копайте у себя, сажайте, — сказал я. — Только поливать не надо. А я потом еще их «живой» силой подкормлю да по конструкту наложу.

— Что? — не понял лесник.

— По заклинанию, — разъяснил я.

— Так земля же еще не оттаяла, — удивился Селифан.

— Нормально! — отмахнулся я. — Я их морозостойкими сделал.

Пока я сажал саженцы у себя, Василий Макарович и Селифан высадили дубки на подворье оборотня. Только я расправился со своими, выпрямился, разгибая занывшую с непривычки поясницу, как сзади внезапно раздался звучный голос соседки:

— Здравствуй, Антон!

Я подскочил, обернулся, покачал головой и выдохнул:

— Здрасьте, тётка Цветана! Очень уж вы бесшумно ходите…

Я закончил с последним дубком. Цветана прошла в открытую калитку, встала рядом. Интересно, а разве могут ведьмы вот так, без приглашения заходить во двор?

— Интересные ты саженцы привёз. Откуда такие? Где взял?

— Где взял, там уж нет, — грубовато ответил я, всё еще не отойдя от испуга. — Ты так меня заикой сделаешь.

— А где принцесса твоя? — поинтересовалась ведьма. — Почему не приехала?

— В Гагры уехала, — вспомнил я комедию Гайдая и хохотнул. — С режиссёром Якиным.

И добавил:

— Дела у неё. Не стал беспокоить, с собой тащить.

— Она здесь жить будет? — Цветана знаком показала на дом.

— Нет! — отрезал я. — Здесь буду жить только я один. Ну, еще, может быть, мама.

— Стало быть со мной, — задумчиво произнесла бабка.

— А это уж как вы там решите, — улыбнулся я. — Пойдем, тетка Цветана, поможем Селифану посадить дубки.

Селифан посадил дубки вдоль забора снаружи. Я пожал плечами. Ну, раз хочет так товарищ, пусть так. Я-то сажал по периметру участка, как сторожевые башни. А он, значит, так решил.

Каждый дубок я запитал конструктом роста и плеснул «живой» силы. Теперь очередь за лесником.

Мы с ним поехали вдвоем на его «уазике». На выезде из Кочаров выходить из машины, чтобы открыть короткую дорогу в Бахмачеевку я не стал. Из своей, когда ехал сюда, тоже не выходил.

— Силантий Еремеевич проснулся? — поинтересовался я. — Как он?

— Пока не слышно, — отрицательно качнул головой лесник. — Снег еще лежит. К середине апреля, возможно, проснется.

— Слушай, а почему Цветана ко мне во двор свободно вошла? — спросил я. — Ведьма вроде без разрешения не имеет права в чужой дом входить.

— Она нам помогала уборку у тебя делать, — ответил Василий Макарович. — Поэтому временно ей Селифан разрешил. Да и домовой сейчас спит. Как заедешь, скажешь ему, он запрет наложит. Кстати, ведьминых закладок после того, как она весь дом вымыла, он не нашел. Не хочет Цветана с соседом воевать. Ей выгодней в мире жить. Тем более, с таким, как ты.

— Домовой спит? — удивился я.

— Холодно же, — пожал плечами лесник. — Да и ты в доме не живёшь. Вот он и впал в спячку. Затопил бы печь, он и проснулся бы. Только покормить его надо. А то он болеть будет.

За этими разговорами мы проскочили всю Бахмачеевку, проехав мимо дома деда с бабкой. Я бросил взгляд. На улице никого не было. Из трубы вился едва заметный дымок. Печь топили.

На подворье нас встретил шишок, который сразу же открыл нам ворота и тут же закрыл их за нами.

— Дисциплина! — пошутил я. Василий Макарович с осуждением посмотрел на меня.

— Где сажать будем? — поспешно переключил я его на другую тему.

Лесник задумался.

— По углам периметра двора?

— Тогда уж лучше участка, — сказал я. — Они за год в два обхвата вымахают. Будет у тебя во дворе четыре великана.

— А что ж Селифану не сказал?

— Говорил. Ему захотелось в линию по фронту.

— Давай по углам участка.

Ямы под саженцы нам быстро выкопал шишок. Он долго ходил вокруг саженцев, обнюхал, погладил каждый, а потом выдал:

— Еремеич тебе за десяток этих деревцов все лесные клады отдаст! А у него их много. С полсотни пудов золотишка будет точно…

— Ты откуда знаешь? — удивился Василий Макарович.

Шишок развел руками, но смолчал. Лесник допытываться не стал.

С саженцами у лесника я разобрался быстро. Потом мы пообедали. Оказалось, что всю готовку у колдуна взял на себя шишок. Ничего, вкусно у него получается. Щи, каша с мясом, чай на травах. Вроде простенько, а очень даже вкусно.

— Заночуешь?

— Нет, домой поеду.

— Понятно, — лесник достал тетрадь, выложил на стол. Шишок поспешно убрал всю посуду, оставив кружки с чаем.

— Гляди!

Василий Макарович подвинул тетрадь мне.

— Здесь все расходы по твоему дому. Все траты. Проверяй!

Я ошарашенно отодвинулся от стола.

— Василий Макарович! Ну, ты уж совсем…

— Нет, нет! Деньги счет любят, — лесник опять подвинул тетрадь ко мне.

— Зато я не люблю! — я встал из-за стола. — Зачем ты меня обижаешь? Я тебе повод давал сомневаться в твоей честности?

— Хватит, Антон! — лесник закрыл тетрадь, положил на неё ладонь. — В общем, из всех денег, которые ты мне выдал, осталось 140 рублей.

— Ну, осталось и осталось, — я махнул рукой. — Пусть у тебя побудут. Вдруг пригодятся? Поехали обратно. Подбросишь меня?

Василий Макарович подбросил. Я зашел в дом, переоделся, стуча зубами от холода. В это время на улице грелся мой «Росинант». Вышел, замкнул замок, сунув ключ себе в карман. Второй оставил у Селифана, третий — у лесника.

— Я провожу тебя до Коршево, — сказал лесник. Я попрощался с Цветаной — не поленился, дошел до бабки, которая выглядела лет на 45–50, не больше. Обнялся с Селифаном, который протянул мне традиционный мешок с «гостинцами». Поблагодарил его. В ответ он замахал руками, дескать, наоборот, он мне должен за помощь, а не я ему. Кстати, Цветана тоже мне дала небольшой мешочек с травами:

— Отдай матери, пусть заваривает и пьет…

Я пожал плечами, глянув на мешок магическим оком. Вроде трава и трава, ничего такого опасного. Цветана поняла меня, добавила:

— Это женский сбор. Чтоб оставались молодыми, женственными. Чтоб мужчины засматривались…

Я кивнул, дескать, понял.

Глава 34

Глава 34.

Сглаз или порча?

На въезде в Коршево лесник стал мне сигналить, требуя остановиться. Я нажал тормоз, поставил «Росинанта» на нейтралку и ручник, вышел из машины.